Но эта жара явно подрывала ее решительный настрой. Дежурство она начала в своем обычном блейзере и узких брюках, с тщательно уложенной прической. Теперь же блейзер был снят, блузка помялась, а влажный воздух превратил ее темные волосы в копну непослушных кудряшек. Она чувствовала себя словно в западне, зажатая запахами, мухами и палящим солнцем. Сосредоточиться было невозможно. Тем более что на нее были устремлены сотни глаз.
Ее внимание привлекли громкие голоса. Мужчина в рубашке и галстуке пытался пробиться через оцепление и спорил с полицейским.
— Послушайте, мне надо попасть на конференцию, вы понимаете? Я уже и так на час опоздал. Вы оцепили мою машину этой чертовой лентой и теперь заявляете, что мне нельзя ехать. Это моя собственность, черт возьми!
— Здесь место преступления, сэр.
— Но это же несчастный случай!
— Мы еще этого не установили.
— Вам что, целый день для этого нужен? — кипятился мужчина. — Почему вы нас не слушаете? Вся округа слышала, как это произошло!
Риццоли подошла к мужчине, который уже обливался потом. Была половина двенадцатого, и солнце, приближаясь к зениту, просто неистовствовало.
— Что именно вы слышали, сэр? — спросила она.
Мужчина фыркнул:
— То же самое, что и все остальные.
— Громкий удар?
— Да. Примерно в половине восьмого. Я как раз выходил из душа. Выглянул в окно, а он там лежит, на тротуаре. Вы сами видите, здесь опасный поворот. Эти сумасшедшие водители вылетают из-за утла словно летучие мыши из преисподней. Его, должно быть, сбил грузовик.
— Вы видели грузовик? — оживилась Риццоли.
— Нет.
— Может, слышали?
— Нет.
— И легковую машину тоже не видели?
— Легковушка, грузовик, какая разница? — Он пожал плечами. — Все равно это наезд.
Ничего нового она не узнала: то же самое повторяли и десяток его соседей. Где-то между четвертью и половиной восьмого утра на улице раздался громкий удар. Самого столкновения никто не видел. Люди просто слышали шум, а потом обнаружили тело мужчины. Риццоли уже обдумала и отвергла версию о прыжке с крыши. Все дома в округе были двухэтажными, и такая высота никак не могла объяснить столь катастрофические увечья. Точно так же она не обнаружила и следов взрыва, который мог бы порвать тело в клочья.
— Послушайте, теперь я могу забрать свою машину? — не унимался мужчина. — Вон тот зеленый «Форд».
— Тот, у которого кузов обляпан мозгами?
— Да.
— А вы сами-то как думаете? — резко бросила Риццоли и отошла в сторону, присоединившись к судмедэксперту, который, сидя на корточках, обследовал асфальт. — Люди здесь какие-то чудные, — сказала она. — Всем наплевать на убитого. И, похоже, никто его не знает.
Доктор Эшфорд Тирни даже не поднял на нее глаз, продолжая осматривать дорогу. Сквозь редкие седые пряди блестел его взмокший от пота череп. Никогда еще она не видела доктора Тирни таким старым и уставшим. Пытаясь встать, он в молчаливом призыве о помощи протянул ей руку. Она взяла его за руку и почувствовала, как скрипят его усталые кости и пораженные артритом суставы. Этот пожилой джентльмен, южанин, родом из Джорджии, никогда не симпатизировал грубоватым бостонским манерам Риццоли, а она, в свою очередь, недолюбливала его за формализм. Пожалуй, их связывали только трупы, которые проходили через руки доктора Тирни. Но сейчас, помогая ему подняться, она вдруг поймала себя на мысли, что тронута его немощью, и почему-то сразу вспомнила своего деда, у которого была любимой внучкой — возможно, потому, что он узнавал в ней себя, такого же гордого и хваткого. Она помнила, как помогала ему вставать с инвалидного кресла, как безвольно лежала у нее на плече его парализованная после инсульта рука. Даже такие могучие мужчины, как Альдо Риццоли, бессильны против времени, которое безжалостно калечит их кости и суставы. То же самое происходило и с доктором Тирни.
— Таким «висяком» только карьеру завершать, — сказал он, достав из кармана носовой платок и утирая пот со лба. — Придете на вечеринку по случаю моего ухода на пенсию, детектив?
— Э-э… какую еще вечеринку? — спросила Риццоли.
— Ту самую, которую вы все готовите для меня в качестве сюрприза.
Она вздохнула. И призналась:
— Конечно, приду.
— Ха. Я всегда знал, что от вас можно получить прямой ответ. Так она состоится на следующей неделе?
— Через две недели. И я вам ничего не говорила, идет?
— Я рад, что вы сказали. — Он опустил взгляд. — Честно говоря, не очень-то люблю сюрпризы.
— Ну и что же мы здесь имеем, док? Наезд?
— Похоже, удар произошел на этом месте.
Риццоли посмотрела на большую лужу крови. После чего перевела взгляд на покрытое простыней тело, которое лежало на тротуаре на расстоянии в добрых двенадцать футов.
— Вы хотите сказать, что сначала он ударился о землю здесь, а потом отскочил туда? — спросила она.
— Похоже на то.
— Тогда это должен быть огромный грузовик, судя по разбросу останков.
— Не грузовик, — загадочно произнес Тирни. Он двинулся вдоль тротуара, не отрывая взгляд от асфальта.
Риццоли следовала за ним, отмахиваясь от назойливых мух. Тирни остановился шагах в тридцати и указал на сероватый ком у обочины.
— Еще фрагменты мозга, — заметил он.
— Так это не мог быть грузовик?
— Нет. И вообще не автомобиль.
— А как же следы шин на рубашке жертвы?
Тирни выпрямился и обвел глазами улицу, тротуары, здания.
— Вы не находите ничего удивительного в этом месте, детектив?
— Нет, кроме того, что здесь лежит мертвый парень, у которого вышибло мозги.
— Посмотрите на место столкновения. — Тирни жестом указал на тот участок дороги, который недавно осматривал. — Видите, как беспорядочно разбросаны части тела?
— Да. Его разнесло по всей округе. Место столкновения в самом центре.
— Правильно.
— Это оживленная улица, — сказала Риццоли. — Автомобили действительно вылетают из-за того утла на высокой скорости. Кроме того, на рубашке жертвы видны следы протектора.
— Давайте-ка еще разок посмотрим на эти отметины.
Пока они шли к трупу, к ним присоединился Барри Фрост, который наконец вылез из машины. Вид у него был неважный.
— Боже, о боже, — стонал он.
— С тобой все в порядке? — участливо спросила Риццоли.
— Думаешь, я мог подцепить что-то вроде желудочного гриппа?
— Или того хуже. — Ей нравился Фрост, всегда жизнерадостный и безропотный, но видеть его таким нытиком было невыносимо. Она похлопала его по плечу и по-матерински улыбнулась, Фросту, казалось, было приятно такое нежное участие, пусть даже со стороны Риццоли, которая никак не годилась на роль матери. — В следующий раз я прихвачу для тебя пакет, чтобы ты мог блевать спокойно, — пообещала она.
