— Я ведь не какой-то там попутчик.
— Пристегивайтесь!
Он протянул через плечо ремень безопасности и щелкнул застежкой. Даже несмотря на треск рации она слышала его затрудненное дыхание, щедро сдобренное одышкой.
— Первый выехал на десять-пятьдесят четыре, — доложила она диспетчеру.
— Где вы?
— Эннекинг-Парквей, только что проехали пересечение с Тертл-Понд. Через минуту будем на месте.
— Вы первые.
— Как обстановка?
— Нет информации. Предполагается десять-пятьдесят восемь.
Вооружен и крайне опасен.
Риццоли не спускала ногу с педали газа. Дорога на кладбище Фэйрвью появилась так скоро, что она едва не проскочила мимо. На бешеной скорости, едва вписавшись в поворот, Риццоли крепко сжала руль.
— Ух ты! — У Корсака перехватило дыхание, когда они чуть не врезались в придорожный камень. Чугунные ворота кладбища были распахнуты, и она заехала на территорию. На кладбище было темно, и в свете фар надгробия выделялись, словно белые зубы на черном фоне ровных дорожек.
Шагах в ста от ворот стоял автомобиль частной охраны. Дверца со стороны водителя была открыта, и в салоне горела лампочка. Риццоли ударила по тормозам и, выйдя из машины, инстинктивно схватилась за оружие. Она едва отдавала себе отчет в своих действиях, сейчас ее почему-то больше волновали детали: запах свежескошенной травы и влажной земли, гулкое биение собственного сердца.
И страх. Впиваясь взглядом в темноту, она чувствовала его липкое прикосновение. Кладбище могло быть такой же инсценировкой, как и такси. Кровавой игрой, в которую она оказалась втянутой, сама того не сознавая.
Она оцепенела, когда ее взгляд выхватил из темноты лужу возле мемориального обелиска. Посветив фонарем, она увидела скрюченное тело охранника.
Подойдя ближе, она ощутила запах крови. Этот запах нельзя было спутать ни с каким другим, он автоматически включал в ее мозгу самый примитивный сигнал тревоги. Она встала коленями на траву, еще влажную от крови, еще теплую. Корсак стоял рядом, выдавая себя сиплым, похожим на похрюкивание, дыханием, и тоже светил фонарем.
Охранник лежал лицом вниз. Она перевернула его на спину.
— Боже! — едва не задохнулся Корсак, отпрянув так резко, что луч его фонарика взметнулся прямо в небо.
Фонарь в руках Риццоли тоже заметно дрожал, когда она смотрела на практически отрубленную шею, мерцающие белым хрящи на фоне развороченной плоти. Зрелище было не для слабонервных.
Вспышки синих огней в темноте показались ей сюрреалистическим калейдоскопом. Она поднялась с травы, чувствуя, как липнет к коленям пропитавшаяся кровью ткань брюк. Фары приближающихся патрульных машин слепили глаза, и она отвернулась, уставившись в черную бездну кладбища. В это же мгновение луч света прорезал темноту, и среди могил мелькнула фигура. Это было похоже на галлюцинацию, поскольку следующая вспышка осветила лишь мертвое море из камня и гранита.
— Корсак, — выдохнула она. — Там кто-то есть.
— Ни черта не вижу.
Она напрягла зрение. И вновь увидела фигуру, которая двигалась вниз по склону, торопясь укрыться в зарослях деревьев. Буквально в ту же секунду Риццоли ринулась вперед, отчаянно преодолевая преграды в виде могильных камней, не боясь разбудить спящих мертвых. Она слышала за спиной хриплое дыхание Корсака, который, хотя и старался, никак не мог догнать ее. Мощный выброс адреналина прибавил ей ускорения, и в считанные секунды она была возле рощицы, где в последний раз видела фигуру, но теперь перед ней была только темнота. Она замедлила шаг, потом остановилась и огляделась по сторонам, пытаясь уловить хотя бы какое-то движение тени.
Пульс учащенно бился, подгоняемый страхом. Она кожей чувствовала, что он где-то рядом. Он наблюдает за ней. В то же время ей совсем не хотелось включать фонарик, выдавая себя.
Хруст ветки заставил ее вздрогнуть и резко повернуться вправо. Деревья стояли перед ней глухой стеной. Но даже гулкое биение сердца и тяжелое дыхание не помешали ей расслышать шорох листьев, сопровождаемый потрескиванием веток.
Он идет прямо на меня.
Риццоли приросла к земле, держа оружие наготове, чувствуя, как напряжена каждая ее клеточка.
Шаги замерли.
Она схватила фонарь и направила луч прямо в чащу. Вот и он, весь в черном, среди деревьев. Ослепленный светом, человек отвернулся в сторону, прикрывая глаза рукой.
— Стоять! — рявкнула она. — Полиция!
Человек стоял, не двигаясь, лишь рука его потянулась к лицу. И он тихо произнес:
— Я только сниму очки.
— Нет, мерзавец! Ты замрешь на месте!
— И что потом, детектив Риццоли? Обменяемся «корочками»? Похлопаем друг друга по плечу?
Она опешила, вдруг узнав его голос. Медленно, непринужденно Габриэль Дин снял темные очки и повернулся к ней лицом. В глаза ему по-прежнему бил свет фонаря, так что он ее не видел, зато она могла без труда разглядеть его спокойное и невозмутимое лицо. Лучом фонарика она скользнула по его фигуре, отметив не только черную одежду, но и кобуру с пистолетом на бедре. А в руке — очки ночного видения, которые он только что снял. Почему-то сразу вспомнились слова Корсака: «Джеймс Бонд чертов».
Дин сделал шаг вперед.
Она тут же вскинула пистолет.
— Стойте, где стоите.
— Полегче, Риццоли. Не вижу причин, чтобы простреливать мне голову.
— В самом деле?
— Я просто хочу подойти поближе, чтобы мы могли поговорить.
— Мы прекрасно можем говорить и на расстоянии.
Он обернулся в сторону огней полицейских мигалок.
— Как вы думаете, кто передал радиограмму по убийству?
Она твердо держала его на мушке.
— Пораскиньте мозгами, детектив. Надеюсь, у вас с ними все в порядке. — Он сделал еще шаг.
— Замрите, черт возьми!
— Хорошо. — Он поднял руки вверх. И уже более миролюбиво повторил: — Хорошо.
— Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы. Присутствую на месте событий.
— Откуда вы узнали? Если вызов дежурному передали вы, откуда вы узнали, что события будут разворачиваться именно здесь?
— Я и не знал.
— Случайно проходили мимо и обнаружили труп?
— Я слышал, как диспетчер вызывал группу на проверку территории кладбища. На случай незаконного проникновения.
— Ну, и?
— Ну, я и подумал, не наш ли это неизвестный.
— Просто подумали?
— Да.
— Должно быть, у вас были веские основания.
— Интуиция.
