Самому Бисмарку дела до Балкан не было, он считал их «не стоящими костей одного померанского гренадера». А вот Россия его беспокоила. Конгресс жестко подрезал России крылья. Он ополовинил новую Болгарию, подставил плечо Турции и разделил Балканы между живущими там народами, выделив независимые Румынию, Болгарию, Сербию и Черногорию. Турция получила Македонию, но Болгарии она лишилась. Босния отошла Австро-Венгрии. Берлинские соглашения представляли собой обычную для Европы дележку земель, без всякой чепухи вроде консультаций с заинтересованными сторонами или права на самоопределение. Зато Берлин четко указал, где находится теперь центр силы – в новой Германии.
Британский премьер-министр Дизраэли (1868, 1874–1880) в Берлине прибег к стратегии Каслри – Британия осторожно окунала мизинец в европейскую дипломатию. Его приоритетом была Индия. В 1875 г. Дизраэли укрепил безопасность империи, перекупив у Франции почти половину акций Суэцкого канала. Годом позже он порадовал королеву Викторию титулом императрицы Индии. Он отвел помещение в своем Хагенденском доме под музей Берлинского конгресса (сейчас музей открыт для публики). Когда турки зверствовали в Болгарии, Гладстон яростно нападал на Дизраэли за мягкость к туркам. Высказывался Гладстон агрессивно: «Ни один каннибал с островов Южных морей не мог бы без возмущения и негодования слышать, что там произошло». Дизраэли парировал, сказав, что Гладстон – «худшее из зверств над болгарами». Все та же старая политическая грызня!
Россия была глубоко уязвлена. Царь Александр II определил Берлинский конгресс как «европейскую коалицию против России под руководством князя Бисмарка». Так как раньше дипломатия Бисмарка опиралась прежде всего на союз с Россией, это был тревожный знак, сигнализирующий, что великий политик терял связь с реальностью. Старея, Бисмарк становился подозрительным, ему всюду чудились левые заговоры. Теперь он доверял одной только Британии, хотя и говорил, что порицает любую страну, которая продолжает увольнять своих правителей «по прихоти избирателей». Только выдохшаяся Австрия была у Бисмарка на хорошем счету. Не успели высохнуть чернила на Берлинских соглашениях, как в 1879 г. он подписал секретный договор с Австро-Венгрией, по которому стороны в случае нападения России обязались помогать друг другу «всей военной силой своих империй». Через три года к альянсу присоединилась Италия. Их Тройственный союз напоминал Священную Римскую империю. Россия отнеслась к нему крайне негативно. Но именно Бисмарк однажды заметил: «История учит нас тому, что она ничему нас не учит».
Европа в 1880-х гг. переживала такой же индустриальный рост и социальную трансформацию, что и Британия столетием раньше. С освоением травяных угодий Австралии и Америки цены в Европе упали. Дешевое зерно и замороженное мясо заполонили продуктовые рынки, но вызвали сельскохозяйственную рецессию в Европе. Новыми богатыми были уже не землевладельцы, но промышленники и дистрибьюторы, банкиры и торговцы. Наиболее значительные перемены переживала новая Германия. Добыча угля увеличилась в 5 раз, а объем морской торговли – в 7 раз за тридцать лет. Берлинское правительство спонсировало индустриальные картели, особенно заметно в сфере новых химических и электрических технологий, защищая их протекционистскими тарифами. Распространялось производственное обучение, росли университеты, согласно градостроительным планам возводились пригороды.
Бисмарк понимал привлекательность социализма. Он познакомил Европу с идеей государства всеобщего благосостояния, поддерживающего правительственные программы страхования от болезней, несчастных случаев на работе и пенсионного, хотя защиты от безработицы не предусматривалось. Это был своего рода бартер, выторгованный в обмен на уголовное наказание за пропаганду социализма и других форм инакомыслия. Немецкий пролетариат должен был быть защищен, доволен и зависим. Процветание в обмен на покорность как лейтмотив современного государства.
Апогей эпохи империй
Берлинский конгресс 1878 г. спровоцировал унизительную драку за Африку между европейскими правительствами, которым теперь не с руки было ввязываться в авантюры на родной почве. Правители стяжали славу, завоевывая далекие земли. Французы не смогли вернуть себе Эльзас и Лотарингию, зато им удалось завоевать Тунис и колонизировать Вьетнам. Бельгийцы укрепились в богатом полезными ископаемыми бассейне реки Конго, португальцы обосновались в Анголе и Мозамбике, а итальянцы – в Северной и Восточной Африке. Впереди всех по-прежнему была Британия, хотя сфера ее влияния уже превышала ее возможности. В Южной Африке ей пришлось обороняться от зулусов и буров одновременно. В Судане «Махди» Мухаммад Ахмад уничтожил армию генерала Гордона.
Бисмарк был равнодушен к подобному расширению границ. Германию, практически не имевшую выхода к морю, одолевали заботы, противоположные британским. «Я не гожусь в колониалисты», – говорил Бисмарк. Однако теперь именно он считался неофициальным «председателем» Европы. В 1885 г. Бисмарк организовал очередную Берлинскую конференцию – под предлогом необходимости перерисовать карту Африки. Делегаты признали власть Британии «от Каира до Кейптауна», но уступать ей бассейн реки Конго они не собирались. Бисмарк предложил его в качестве личного владения королю Леопольду Бельгийскому, и тот эксплуатировал эту землю с ужасающей жестокостью. Вопреки благим намерениям Бисмарка даже Германия подключилась к разделу Африки и обзавелась землями, которые сегодня называются Намибией, Танзанией, Того и Камеруном.
Европейские правители чертили границы на карте мира, как будто земной шар был их игрушкой. На Дальнем Востоке Британия и Португалия укрепили свои позиции на побережье и островах Китая. Голландцы доминировали в Индонезии и Ост-Индии. Французы вторглись в Индокитай. Российская империя добралась до восточного края материка и растянулась так, что теперь к западу от Урала располагалась едва ли четверть ее территорий. В 1867 г. русскую Аляску продали Америке, а южные границы России соприкоснулись с Персией и Афганистаном. Новый царь Николай II (1894–1917) подумывал присоединить к своей империи Маньчжурию и Корею.
В 1888 г. в возрасте за девяносто скончался Вильгельм I Прусский, а его сын практически сразу оставил корону его двадцатидевятилетнему внуку Вильгельму II (1888–1918). Новый король, увечный, самовлюбленный и раздражительный человек, немедленно заявил: «У этой страны есть только один владыка – и это я». Вильгельм II шокировал Европу, безотлагательно отправив Бисмарка в отставку, чем вызвал поток карикатур, изображающих, как корабль Европы лишается лоцмана. Из всех государственных деятелей, строивших современную Европу, Бисмарк был самым эффективным. Германия появилась бы на свет и без его участия, но не в то время и не в таком виде. Обстоятельства предоставили ему возможность создать новую страну, и он ими воспользовался, но для этого ему пришлось приложить серьезные усилия. Как пишет Джон Льюис Гэддис, Бисмарк «объединил страну, провоцируя войны, а затем обеспечил мир, уравновешивая обиды».
Равновесие обид – наследие дипломатии Бисмарка – пошатнулось, когда он перестал его контролировать. Тройственный союз Германии, Австрии и Италии вызвал прежнюю нестабильность. Три года спустя, в 1891 г., Франция и Россия ощутили необходимость заключить двойственный союз, и параноику Вильгельму показалось, что его взяли в кольцо. Государства Центральной Европы постоянно становились жертвами собственной географии, и они снова вернулись к привычной модели поведения.
