Исчезновение «железного занавеса»
В 1983 г., как только вторая холодная война достигла пика, стороны – точно так же, как после Карибского кризиса 1962 г., – умерили свой пыл. В 1985 г. Генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза стал Михаил Горбачев, который инициировал радикальные перемены в сталинской империи. Горбачев был нетипичным продуктом советской системы: интеллигентным, уравновешенным и открытым к сотрудничеству. Об руку с женой Раисой – изящной, элегантной женщиной – он, подражая русским правителям прошлого, шел по пути модернизации страны. И, как и они, надеялся провернуть этот трюк, не теряя централизованного контроля.
Революции редко подчиняются планам своих творцов. У них свое на уме. Горбачев объявил, что будет проводить в жизнь две стратегии, или политических подхода, – перестройку и гласность. Их целью была либерализация советской политики в рамках, определенных правящей партией. Началась борьба с коррупцией, диссидентов освободили, пробудилась к жизни русская православная церковь. Горбачев вернулся к идеям разрядки напряженности и «общего европейского дома» и стал в Западной Германии объектом поклонения – «горбимании». Более того, он сблизился с Тэтчер и Рейганом.
Но дома, в Москве, дела были плохи. Когда советский автократический режим принялся за реформы, он – точно по Токвилю – столкнулся с максимальной опасностью. В странах Варшавского договора набирал силу национализм – без явных возражений со стороны Москвы. Формировались новые политические объединения. Люди высказывались свободно, и пресса свободно об этом сообщала. Запад превозносил поляка Валенсу и чеха Вацлава Гавела. Коммунистическое руководство в Польше было нестабильно, и Горбачев понимал, что установить коммунизм по единому советскому образцу в странах Восточной Европы невозможно.
В 1986 г., встретившись в Рейкьявике на переговорах о сокращении ядерных вооружений, Горбачев и Рейган обязались резко сократить свои арсеналы. Рейган, к возмущению собственных правых, убрал из Европы ядерные ракеты ближнего и среднего радиуса действия, а Горбачев сократил численность советских войск и военных баз в странах Варшавского договора. После чего дал понять партийному руководству этих стран, что им предстоит отыскать собственный путь реформ. В июне 1989 г. в Польше прошли выборы, на которых партия Валенсы «Солидарность» получила все свободные места в парламенте и приготовилась формировать правительство. Светофор на пути реформирования европейского коммунизма переключился с красного на зеленый.
Летом 1989 г., через двести лет после Французской революции, рычаги власти выскользнули из рук Москвы. В августе, когда член Европарламента Отто фон Габсбург, претендент на Австро-Венгерский трон, спонсировал всеевропейский пикник на австро-венгерской границе, исторический процесс скатился в фарс. На пикник отправились сотни восточных немцев, а власти в качестве жеста доброй воли временно открыли пограничные ворота. Воспользовавшись шансом, шесть сотен участников «пикника» вышли за ворота соцлагеря и не вернулись. Люди стекались к месту событий тысячами, и все полетело в тартарары. 11 сентября венгерское правительство объявило, что больше не в состоянии контролировать государственную границу. Ее открыли, и около 30 000 восточных немцев перешли на Запад.
«Железный занавес» исчез, и руководитель Восточной Германии Эрих Хонеккер подал в отставку. В октябре венгерское правительство провозгласило новую республику и анонсировало проведение свободных выборов. Месяц спустя, 9 ноября 1989 г., Восточная Германия объявила, что перемещение в ФРГ через Берлинскую стену будет упрощено. Люди ринулись к воротам, и солдаты не пытались им мешать. Восторженные немцы карабкались на стену и рушили укрепления. Фотографии этого яркого символа краха коммунистической идеологии облетели весь земной шар.
Продержавшись сорок лет, «железный занавес» рухнул, потому что десятки тысяч людей, которым так долго отказывали в демократии, проголосовали ногами. Они воспользовались возможностью, появившейся благодаря отказу Горбачева от жесткой централизации, на которой строилась советская империя. Прочим восточноевропейским режимам не хватило политической воли, чтобы лишить свободы целое поколение европейцев. В том же ноябре я посетил небольшую пограничную деревню в Верхней Саксонии, чтобы посмотреть, как местные жители сносят свой участок ограждений. Люди кинулись в открывшийся проем, чтобы обнять своих давних соседей, престарелых родственников, которых они уже и не надеялись увидеть снова. Это была залитая слезами виньетка на самой воодушевляющей странице европейской истории с конца Второй мировой войны. Рубеж был перейден, но завершился ли раскол Европы?
23
Напряженность старая и новая
1989 год – и далее
Конец истории?
Мир завороженно наблюдал, как некогда могучая Советская империя вздохнула, споткнулась и рассыпалась. Она исчезла всего за год. К такому никто готов не был, это была полная неожиданность. Европейцы полвека принимали как должное разделенную Германию и разделенную Европу. Казалось, тьма этой пропасти вечно будет зиять посреди континента. Обе стороны старательно избегали этого слова, но все-таки в холодной войне «победил» Запад, хотя Горбачев продуманно назвал победу «нашей общей». Отрадно, что для ее достижения не было выпущено ни одной пули, если не считать небольшой заварушки в Румынии.
Противостояние закончилось не благодаря сдвигу в балансе сил или военному превосходству, что бы там ни говорили лоббисты стратегии сдерживания. Историк Роберт Сервис напрямую приписывает события 1989 г. тому, что «Горбачев лично осознал несостоятельность коммунизма». Государству нужно было отыскать новые формы общественного согласия. Москва должна была отказаться от контроля над зависимыми государствами Восточной Европы, и при этом ей было необходимо наладить внутренние механизмы подотчетности. Сервис подчеркивает, насколько ценным было для Горбачева «политическое взаимодействие с США на самом высоком уровне», и в особенности личная симпатия к нему президента Рейгана. В чем-то важном лидеры Востока и Запада совпали; такой синхронности давно не наблюдалось в европейских международных отношениях.
Два года после падения Берлинской стены Горбачев еще пытался удерживать власть. Он намеревался провести свободные выборы в партийные советы и таким образом демократизировать политическую жизнь. Это оказалось непросто. Утратив свой автократический характер, Коммунистическая партия лишилась рассудка и силы воли. Она рассыпалась, а вместе с ней – организационно-правовая структура ленинско-сталинской империи. В образовавшийся вакуум хлынули самые настойчивые оппоненты империи – национализм и анархия.
В результате центр власти в Москве сместился из Кремля, где сидел Горбачев, в штаб-квартиру выходящей из летаргического сна России – в «Белый дом» на берегу Москвы-реки. Новоизбранный президент России Борис Ельцин заставлял вспомнить о разбитных пьяницах, правивших Россией в прошлом. В августе 1991 г. он предотвратил переворот, который пытались устроить верные коммунистической идее кагэбисты, улучив момент, когда Горбачев ненадолго уехал на Черное море. К декабрю страны Варшавского договора уже избрали собственный путь, как и сама Россия. Теряющий рычаги власти Горбачев был вынужден официально констатировать, что Советский Союз прекратил свое существование, что автоматически означало его собственную отставку. Ельцин (1991–1999) въехал в Кремль. В первый день нового 1992 г. красный флаг с серпом и молотом, 68 лет украшавший зубчатые стены Кремля, спустили, и на его месте взвился царский триколор.
