Андоррский пейзаж чаще всего представляется новому человеку неуклюжим и неухоженным: холмы сменяются кривыми дорогами, поперек которых зачастую лежат груды камней. В такой стране просто невозможно вести войну, потому что ни лошади, ни танки здесь не пройдут. Однако в начале 1930-х годов в Андорре все же появились строители, которые начали прокладывать автомобильную дорогу из Испании во Францию. В этот момент никого не удивляло появление большого количества иностранцев, и Борис Скосырев затерялся среди них, чтобы получше осмотреться. Еще до появления в Андорре он знал, что там происходит, потому что хорошо изучил историю страны в залах европейских библиотек. Потом он беседовал с жителями страны, эмигрантами и торговцами, узнал, что осенью 1933 года население Андорры требовало всеобщего избирательного права, национального землепользования, распоряжения природными богатствами и полезными ископаемыми. Андорру фактически использовали как колонию французы и испанцы, а местное население в расчет не брали. Республиканская Испания отнеслась к этим требованиям более лояльно. Французы назвали происходящие события «революцией». Момент был самый подходящий: мир вокруг бурлил и менялся, королевства превращались в республики, сепаратные движения обострялись, появлялись автономии. Борис Скосырев знал, как убедить народ, у которого еще нет своего лидера, умеющего возглавить толпу. Почему бы ему не стать таким лидером?
Он начал издалека: в 1933 году посетил Андорру в первый раз и смог получить подданство. Борис сразу же обратил внимание на феодальные пережитки, отсталость страны, ее отрезанность от внешнего мира, влияние на княжество иностранных государств. Здесь явно назревали перемены. И он решил заняться политической пропагандой: повести за собой революционно настроенные группы и разбудить сонных андоррцев.
«Господа! Хватит прозябать на задворках истории! Андорра должна стать современным государством, впустить банковский и торговый капитал, учредить анонимные общества. Сколько можно терпеть овечий суверенитет под управлением двух чужих принцев? Не лучше ли Андорре избрать своего короля?»
И вновь вспоминается Остап Бендер с его идеей международного шахматного конгресса: «…Мои личные связи и ваша самодеятельность – вот все необходимое и достаточное для организации международного Васюкинского турнира. Подумайте над тем, как красиво будет звучать – «Международный Васюкинский турнир 1927 года». Приезд Хозе-Рауля Капабланки, Эммануила Ласкера, Алехина, Нимцовича, Рети, Рубинштейна, Мароци, Тарраша, Видмара и доктора Григорьева обеспечен. Кроме того, обеспечено и мое участие! <…> Васюкинцы денег платить не будут. Они будут их по-лу-чать! Это же все чрезвычайно просто. Ведь на турнир с участием таких величайших вельтмейстеров съедутся любители шахмат всего мира. Сотни тысяч людей, богато обеспеченных людей, будут стремиться в Васюки. Во-первых, речной транспорт такого количества людей поднять не сможет. Следовательно, НКПС построит железнодорожную магистраль Москва – Васюки. Это – раз. Два – это гостиницы и небоскребы для размещения гостей. Три – это поднятие сельского хозяйства в радиусе на тысячу километров: гостей нужно снабжать – овощи, фрукты, икра, шоколадные конфекты. Дворец, в котором будет происходить турнир, – четыре. Пять – постройка гаражей для гостевого автотранспорта. Для передачи всему миру сенсационных результатов турнира придется построить сверхмощную радиостанцию. Это – в-шестых. Теперь относительно железнодорожной магистрали Москва – Васюки. Несомненно, таковая не будет обладать такой пропускной способностью, чтобы перевезти в Васюки всех желающих. Отсюда вытекает аэропорт «Большие Васюки» – регулярное отправление почтовых самолетов и дирижаблей во все концы света, включая Лос-Анджелес и Мельбурн».
Сходство речей было несомненным, но при определенном раскладе, в определенную эпоху и при наличии соответствующей публики они не могли не подействовать.
Поначалу на странного господина в монокле смотрели с равнодушным недоумением, принимая его за безумца. А тот уже объявлял о своей близкой дружбе с испанским королем Хуаном III: «Долой гнилую республику! Да здравствует монархия!»
Он выдвигал новые идеи: во Франции вместо президента должен править король, которого он сам, граф Оранский, будет представлять в Андорре.
Сейчас такая удивительная речь вызвала бы большой скепсис, но в те времена все это было в новинку, тем более – для провинциальной уличной толпы, у которой в силу исторической традиции даже не было телеграфа. Люди Андорры просто не понимали реальности и никогда не видели политической агитации. Им и в голову бы не пришло, что перед ними всего лишь бежавший из России авантюрист с неплохим образованием и поставленной речью. Этим и воспользовался Скосырев. Ему удалось покорить толпу и попасть в генеральный совет.
«Калиф на час»
Июль 1934 года выдался жарким во всех смыслах. Бориса Скосырева поддержали несколько союзников из армий Юденича и Врангеля, некоторые русские эмигранты и население Андорры. Потом его поддержал Генеральный совет. Конституция, опубликованная в местном информационном вестнике, состояла из 17 положений. Вместо Генерального совета предлагалось избирать парламент; король представляет парламенту членов правительства и становится главным дипломатом страны, потому что лично заседает в Лиге Наций; парламент полностью подконтролен королю, а тот в свою очередь защищает права коренного населения. На роль короля Скосырев предложил себя, и на следующий день, 8 июля, Генеральный совет утвердил реформы и признал Скосырева королем независимой Андорры Борисом I.
Поначалу его резиденция находилась в Андорра-ла-Велье, потом он переехал в город Сольдеу. Указы и манифесты следовали один за другим. Король Борис смещал одних министров и назначал других, контролировал местные общины, посылал петиции в Лигу Наций, в Испанию, Францию, требовал, чтобы признали независимость королевства.
Историки отмечают, что очень многое, предложенное Борисом Скосыревым, впоследствии узаконилось в Андорре. Да и в то время его предложения казались разумными. Ему удалось утвердить всеобщее избирательное право, издать ряд указов, в соответствии с которыми Андорра не должна была подчиняться Франции и Испании, провозгласить национальным достоянием не только природные ресурсы, но и полезные ископаемые. Был введен запрет на частную собственность в отношении земельных территорий и ресурсов. Земля стала собственностью государства или общин.
Но увы! Скосырева погубила его собственная авантюрная натура: в порыве эйфории он, едва став королем, объявил войну сеньору Бисбе – епископу Урхельскому, который посмел нелестно отозваться о нем на страницах газеты. Суть конфликта заключалась в том, что придуманная Скосыревым монархическая демократия предполагала широкие возможности капитала и большую индустрию развлечений, которая поправит экономические дела Андорры. Но епископу совершенно не понравилось решение новоявленного короля построить в Андорре игорные дома.
В середине 1930-х годов объявлять кому-то войну было опрометчиво. Разозленный епископ просто телеграфировал своему испанскому партнеру, а тот отправил в Андорру отряд из четырех жандармов с офицером.
