Заложник
Шел 1711 год. Русские отправились в поход против турок. Это было нелегкое время, когда войска с трудом продвигались вперед, а из-за песчаных бурь у солдат шла носом кровь. К 9 июля обстановка осложнилась окончательно, и «вначале турки не реагировали на русские предложения, но вскоре вдруг прекратили огонь и сообщили, что они «мир приемлют, и для того учинить унятие оружия, и чтоб прислали, с кем об оном мире трактовать». Тотчас в ставку везира направился подканцлер П.П. Шафиров, получивший от Петра полномочия идти на максимальные уступки, кроме капитуляции. В этой довольно нервной обстановке русский дипломат, проявив незаурядную выдержку и профессиональное мастерство, заставил турецкую сторону первой выложить на стол переговоров ее требование <…> Поразила подканцлера и та учтивость, с какой его принял великий везир, что было оценено Шафировым как серьезное стремление турецкой стороны к достижению мира» (В.С. Бобылев «Внешняя политика Петра I»).
П.П. Шафиров. Портрет XVIII в.
Шафиров вел с турками переговоры, в процессе которых ему удалось смягчить и подкорректировать требования турецкого командования. 12 июля он и великий визирь Турции поставили под мирным договором свои подписи.
Война с турками, которую предполагалось триумфально закончить в 1711 году, стала тяжелым поражением России. Прутский договор перечеркнул все результаты Азовских походов, ухудшил позиции в Польше, на Украине, в Северном Причерноморье. Но проявившие стойкость и мужество солдаты и дипломаты, явившие чудеса изобретательности, не были виноваты в таком исходе. Шафиров доносил Петру, что «зело турки с нами ласково обходятся, и, знатно, сей мир им угоден». Заключив Прутский мир с турками, Шафиров даже добровольно остался у них заложником вместе с графом M.П. Шереметевым. В Россию он вернулся в 1714 году. А в 1715 году заключил союз с Данией, направленный против шведов. Еще через год он принимал участие в заключении договора о бракосочетании царевны Екатерины Иоанновны с Карлом-Леопольдом, герцогом Мекленбурга, а в 1717-м – договоров с Пруссией и Францией о сохранении мира в Европе.
Человек Петра
Отношения придворных при дворе Петра сложились весьма своеобразные. По сути, это была группировка соратников, «своих», которых устраивали на разные должности, прикрывали, брали в дело. Это было и сообщество родственников, женивших своих на своих же и не чуждых кумовства: «Причина бездействия царя по отношению к Гагарину кроется в том, что Матвей Петрович принадлежал к так называемой своей компании царя. Это было своего рода братство близких сподвижников Петра I, где к царю обращались без подобострастия и церемоний (без «зельных чинов» и высокопарного «величества»). Они вместе гуляли, пили, казнили, делились друг с другом предметами любви и при этом решали важнейшие государственные дела. Связь «птенцов гнезда Петрова» была закреплена и семейным свойством: сын Гагарина был женат на дочери вице-канцлера барона Петра Шафирова, а дочь князя вышла замуж за сына канцлера графа Гавриила Головкина» (Л.И. Бердников «Дерзкая империя»).
Действительно, четыре дочери Шафирова сделали по тем временам хорошие партии: Анна вышла замуж за князя А.М. Гагарина; Мария – за сенатора, президента Коммерц-коллегии М.М. Салтыкова; Екатерина – за шталмейстера Елизаветы Петровны, обер-президента Главного магистрата князя В.П. Хованского; Марфа – за князя С.Г. Долгорукова, сына сподвижника царя. Потомком последнего из этих семейных союзов был поэт П.А. Вяземский.
Сам Петр, как известно, был любителем женского пола, и здесь Шафирову не раз приходилось оказываться в щекотливой ситуации: «Чтобы добиться своего, царь не останавливался даже перед прямым обманом. Так, в 1706 году в Гамбурге Петр пообещал дочери одного лютеранского пастора развестись с Екатериной, так как святой отец соглашался отдать свою дочь только законному супругу. Вице-канцлер Петр Шафиров получил уже приказание подготовить все нужные документы. Но, к несчастью для себя, доверчивая невеста согласилась вкусить радости Гименея раньше, чем был зажжен его факел. После этого ее выпроводили; правда, пришлось уплатить ей за поруганную честь тысячу дукатов» (Л.И. Бердников «Дерзкая империя»).
Ученый и писатель
Шафиров занимался не только практической дипломатией. Он писал книги по теории дипломатических отношений. По личному поручению Петра он взялся за труд «Рассуждение о причинах войны». Эта книга была издана в 1716 и 1722 годах и стала первым русским сочинением по международному праву. Целью труда Шафирова стало идеологическое обоснование похода против шведов, а борьба со шведским королем была представлена как необходимость, вызванная жизненными потребностями России. Царь написал к этой книге свое заключение, в котором утверждал, что мира со шведами не следует заключать до тех пор, пока Россия не получит Балтийское море.
Тогда же Шафиров написал свою «Дедикацию, или Приношение царевичу Петру Петровичу о премудрых, храбрых и великодушных делах его величества государя Петра I». Однако дальше в жизни этого благополучного человека начали происходить неприятные вещи. Он стал жертвой интриг и внутриполитической борьбы.
Казнь Шафирова
Петр Великий привел в политику большое число людей, не обладавших до того ни аристократическим происхождением, ни достаточным образованием. Он оценил их способности и преданность, дал им колоссальные возможности для продвижения. Вместе с этим они начали получать огромные деньги, наделы и целые города в подарок. Огромные наделы, губернии, миллионы крепостных вскружили головы этим людям, многие из которых выросли на улице в нищете. Неудивительно, что к концу жизни императора в стране образовались свои олигархические кланы, а между ними возникла борьба за деньги и власть, порой доходившая до непристойных столкновений и даже пьяных драк в Сенате.
Петр пытался обуздать своих вельмож. Так было начато следствие против воронежского вице-губернатора Колычева из-за растрат и лихоимства; потом следствие против Меншикова, населившего свое малороссийское имение посторонними людьми и начавшего захватывать чужие земли; и, наконец, взялись и за Шафирова. Дело в том, что Шафиров поддерживал в Сенате клан Долгорукого и Голицына против клана Меншикова и обер-прокурора Скорнякова-Писарева, который и обвинил Шафирова в покушении на воровство.
Началось с того, что Шафиров обвинил Меншикова в том, что тот «начал прирезать себе соседние участки, а казаков, которые этому противились, сажал за решетку». Могущественный Меншиков натравил на Шафирова своего друга обер-прокурора. Тот заявил, что Шафиров добивался, чтобы его брату Михаилу при переходе с одной службы на другую выдали лишнее жалованье, и подводил его под закон об иноземцах. Обер-прокурор уточнил, что Шафировы «никакие не иноземцы, а жиды» и дед их «был в Орше «шафером», то есть домоправителем. По словам Скорнякова-Писарева, отсюда и пошла их фамилия Шафировы. Это разозлило дипломата, а обер-прокурор продолжал дразнить и провоцировать его. Когда в сенате обсуждалось дело о почте, руководимой Шафировым, обер-прокурор настаивал, чтобы Шафиров покинул зал, поскольку царский указ предписывает судьям выходить из присутствия во время слушания дел, которые касаются их самих либо их родственников. Шафиров вышел из себя, назвал обер-прокурора вором, вступил в перепалку с Меншиковым и Головкиным. Тогда они покинули зал и заявили, что Шафирова следует лишить звания сенатора. Сегодня это назвали бы лишением депутатской неприкосновенности. Обер-прокурор подал жалобу: «Оной Шафиров… на безгласно шумнаго меня вынимал шпагу и хотел заколоть, но не допустили до того тут будущие». Кстати, этот обер-прокурор был и в других делах весьма подлой личностью: пятью годами ранее он отметился зверской расправой над окружением Евдокии Лопухиной.
