Первая встреча графа Паскевича-Эриванского с наследным персидским принцем Аббас-Мирзой (пятый справа – А.C. Грибоедов). Рисунок первой трети XIX в.
И все же где среди этих героев автор? А ответ на этот вопрос лежит на поверхности.
Грибоедов – это, конечно же, не Чацкий: с такой прямолинейной наивностью он бы в дипломатию точно не попал. Но он и не Молчалин, который ему отвратителен.
Зато есть в комедии персонаж, вызывавший у многих сомнения. Грибоедова за хитроумную служанку Лизу часто порицали, не без основания отмечая в ней непривычные для крепостной девушки поступки и высказывания. Некоторые даже говорили, что Лиза больше походит на героиню игривых французских пьес, чем на русскую служанку. Нападки не смущали Грибоедова. По его мнению, такой тип горничной, как Лиза, был порожден особым укладом барского дома, в котором при барышне часто состояла доверенная прислуга, фактически бесплатная компаньонка, воспитывавшаяся по тому же образцу, что и ее госпожа.
Эта Лиза – едва ли не единственный умный персонаж. Она отлично знает свое место и свое положение в доме, поэтому не строит иллюзий. Ей хватает хитрости и умелого кокетства, чтобы не стать жертвой Фамусова и в то же время не разгневать его. Свои выводы Лиза подает Софии в деликатной манере, стараясь не обидеть. Лизе не откажешь и в практичности: она выбрала себе наиболее рациональный вариант – буфетчика Петрушу. Очевидно, на столе буфетчика не переводились пирожные и другие вкусные вещи.
А чего стоят Лизины меткие, язвительные характеристики! Но так никогда не скажет горничная. Так даже любая женщина не скажет, это чисто мужские выражения. Но принадлежат они не Чацкому, а самому автору. Он такой же, как Лиза, проницательный слуга власти. Лиза – крепостная, но и сам автор – крепостной своего государства, его законов и политических интересов. Лиза – умелый дипломат, задача которого не рассердить хозяина, но и не поддаться ему («Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь»). Так мы приходим к выводу, что дипломат Грибоедов совершил нечто абсолютно неординарное, гениальное, восхитительное по дерзости: он сделал своим альтер эго юную крепостную служанку и вложил в нее свои мысли.
Дипломат
Как дипломат Грибоедов был не менее известен, а его Туркманчайский мирный договор с Персией – это настоящий шедевр законотворчества.
Летом 1827 года генерал И.Ф. Паскевич направил Грибоедова в лагерь принца Аббас-Мирзы, персидского командующего. Между ними состоялись непростые переговоры, и было заключено Дай-Карганское перемирие. В 1828 году был подписан Туркманчайский договор, по которому России отходили Эриванское и Нахичеванское ханства, Карабах и часть Азербайджана, к тому же русские купцы получали право беспошлинной торговли на Каспии, а персы должны были выплатить России 20 миллионов рублей серебром. Грибоедов стал автором нескольких статей договора и редактировал его текст. Именно ему и доверили привезти договор царю Николаю I, который наградил Грибоедова чином статского советника. Александру Сергеевичу хотелось остаться в Петербурге, он считал, что сделал уже все, что мог. Но его сделали «вазир-мухтаром» – полномочным министр-резидентом России в Персии.
Так он познакомился с Ниной Чавчавадзе – фактически по дороге к новому, роковому для него назначению. Так иной раз распоряжается судьба: не послали бы в Персию, не женился бы на Нине, но в то же время остался бы жив. Прекрасная история любви, похожая на полет бабочки – красивый, завораживающий, но кратковременный.
В Тегеран он жену не взял: было у Грибоедова дурное предчувствие и очень не хотелось ехать. В один из последних дней вдруг сказал ей: «Не оставляй костей моих в Персии, если умру там. Похорони меня в Тифлисе, в монастыре Святого Давида». Нине показалось, что это какая-то шутка.
Кому было выгодно?
А в Персии в это время действовали два британских представительства, между которыми согласия не наблюдалось. Официальную британскую миссию составляли дипломат Генри Уиллок, его брат Джордж Уиллок и врач Джон Макнил. Учитывая, что Англия и Россия вечно конкурировали за право влияния в Персии, этим британцам никак не мог понравиться Туркманчайский мир. Они активно выступали против русско-персидских отношений.
Друг Грибоедова Рональд Макдональд был человеком Ост-Индской компании – «государства в государстве», формально подчиненного Англии. Но в отличие от Англии ОИК был выгоден союз России и Персии.
Грибоедов же с самого начала повел себя как стойкий европеец: явился на аудиенцию к шаху Фетх-Али, коротко поклонился и невозмутимо сел в его присутствии, когда шах, облаченный в неудобный, украшенный тяжелыми камнями наряд, вынужден был стоять. Так шах и простоял перед посланником другого государства почти два часа. Конечно, он был зол, хотя и старался этого не показывать. Что это было со стороны Грибоедова? Мальчишество, которому он научился у Чацкого, или высокое мнение о себе человека, который слишком многого достиг и устал от дипломатических церемоний? А может быть, Грибоедов не считал шаха такой уж важной птицей, учитывая, что тот был только номинальным главой государства, а управлял страной его сын?
Грибоедов отправился в Тебриз, где находилась резиденция Аббаса-Мирзы, наследника шаха. 19 января дипломаты получили подарки от шаха, а 20 января Грибоедов стал готовиться к отъезду в Россию, поскольку официальная часть его визита подошла к концу. Но дальше все пошло не по плану. 20 января, после официальной аудиенции у шаха, к Грибоедову явился евнух шахского гарема Мирза-Якуб, бывший христианин. Он попросил убежища и русского подданства. Грибоедов знал, что формально должен принять этого человека и рассмотреть его просьбу, но, предвидя дипломатические осложнения, попросил его уйти. Однако в конце января в русском посольстве появился зять шаха Аллах Яр-хан в сопровождении двух наложниц из гарема, которые были христианками армянской национальности. Они тоже просили убежища и хотели попасть в Армению. Как это могло быть воспринято в Персии? Русский посол ворует у знатных персов наложниц.
Что это провокация и маховик агрессии уже завертелся, было очевидно. Явления евнуха, вероломного зятя, гаремных женщин были звеньями одной цепи. Но почему? Был ли это державный сговор персидских и британских кругов или личная обида шаха на русского министра, забывшего церемонии?
А к зданию посольской миссии уже примчались несколько десятков персов. Грибоедов решил отогнать их холостыми выстрелами. Но как можно было допускать такую ошибку? Ведь было совершенно очевидно, что во время холостой стрельбы противоположная сторона обязательно использует боевой патрон для убийства. Так и произошло: один из персов упал, сраженный пулей. Это была так называемая «сакральная жертва» – жертва, оправдывающая дальнейшую расправу. Убитого перенесли в мечеть, а мулла объявил джихат – месть неверным.
Фанатики набросились на здание посольства 30 января, персидская охрана разбежалась, и миссию защищали русские казаки, которые тоже погибли вместе с дипломатами. Тела несколько дней таскали по улицам, привязав к ним дохлых кошек и собак, потом изрубили на части и сбросили в яму за городской стеной. Повезло посольскому курьеру Амбарцуму: его не добили до конца. Из всей миссии остался цел один человек – уже упомянутый в начале этой главы Мальцов. Сам он рассказывал неправдоподобную историю о том, что ему помог слуга миссии, завернувший его в ковер и поставивший в угол к другим коврам. На самом деле Мальцов воспользовался предложением дружески расположенного к нему хана перелезть через крышу и укрыться в его доме. Мальцов был арестован и отправлен в Россию: его не могли не заподозрить хотя бы в том, что он был заранее проинформирован о нападении на посольство.
