В отличие от войн геополитика – дело тонкое, требующее разнообразия дипломатических методов, умения маневрировать и манипулировать. Чаще всего это дипломатическая и финансовая игра за кулисами мира. Никто вслух почти никогда не произносил, какая страна стремится к влиянию на другие, порой отдаленные регионы мира, но все это понимали, потому что подобная работа сопровождалась поступками, торговыми сделками, инцидентами, гуманитарной и военной помощью. Страны третьего мира «подкупались» помощью, подвергались финансовому шантажу, опутывались паутиной сделок и дипломатических связей. Развитые государства стремились завоевать расположение правительства и населения страны, которую считали потенциальной колонией: их привлекали земли, полезные ископаемые, неосвоенный рынок, возможность использовать население в своих целях.
В XVII веке Голландия стала сильнейшей морской державой
Американский политолог Пол Кеннеди пишет, что «перманентный дух соперничества, царивший в европейской политике, и непостоянство создаваемых державами альянсов на протяжении всего XVIII века очень часто заставляли фортуну развернуться лицом от одного конкурирующего государства к другому. Тайные сговоры и «дипломатические революции» делали объединения весьма неустойчивыми, что довольно часто приводило к нарушению равновесия в Европе в военном отношении как на суше, так и на море. Естественно, что многое зависело от опытности дипломатов той или иной страны, не говоря уже об уровне подготовленности армии, но кроме всего прочего важную роль играл и географический фактор. Здесь имеется в виду не только климатическая зона, в которой расположена страна; наличие сырья, уровень плодородности сельхозугодий, доступ к торговым путям – все это в большей степени имеет отношение к общему уровню благосостояния. Речь идет о более важной составляющей – о стратегическом расположении во время этих многосторонних войн» (Пол Кеннеди «Державы»).
Историческая рокировка
Положение и статус держав постоянно менялся. В XVII веке о США еще никто не говорил – не только как о стране-гегемоне, но просто как о державе: это был Новый Свет, только начинающий вставать на ноги и формировать свою государственную законодательную систему. Отсутствие истории и государственности возмещалось привнесенными из разных стран Европы государственными традициями – лоскутным одеялом, сшитым из ментальности европейских народов. В те времена господствовала Голландия – морская держава с торговыми связями, стабильной экономикой, хорошим уровнем жизни и развитой культурой. Реки и выходы к морю способствовали процветанию этой страны – торговле с другими странами, рыбному промыслу и не только. Военные конфликты и торговые отношения других стран регламентировались Голландией как своего рода таможенником, пограничником, сидевшим у всех на пути и получавшим свою выгоду.
Но положение такого хозяина ситуации не вечно. Уже к XVIII веку Голландия обрела сильных конкурентов – Англию и Францию. Первая после буржуазной революции Кромвеля стремительно превращалась в морского гегемона, вторая стремилась к роли центра Европы – торгового и культурного. Голландия, успешно торговавшая с Америкой, вдруг обнаружила, что у нее на пути обосновался британский флот. А на севере Европы балтийский транзит был перехвачен крепнущими шведами. На море контроль был потерян, но на земле голландцев ожидала еще одна опасность: «…французский король Людовик XIV с 1660-х годов начал угрожать голландцам на суше. Поскольку угроза была даже еще серьезнее, чем сто лет назад, когда Нидерланды воевали с Испанией, голландцам пришлось значительно увеличить армию (к 1693 году она насчитывала 93 тыс. человек) и усилить гарнизоны в крепостях на своих южных границах. Это был двойной удар по Нидерландам. Во-первых, голландцам пришлось значительно увеличить свои военные расходы, что привело к ощутимому росту военного долга, процентных выплат, а также акцизных сборов и заработной платы, что в долгосрочной перспективе подорвало конкурентоспособность страны в коммерческом плане. Во-вторых, война нанесла серьезный урон человеческим ресурсам страны…» (Пол Кеннеди «Взлеты и падения великих держав»).
И вот уже из крупной державы, имевшей прочное положение хозяина, Голландия превратилась в достаточно обычную, ничем не примечательную страну. Но разве не было других похожих ситуаций? В таком же положении была некогда Португалия, до второй половины XVI века считавшаяся империей, крупной морской державой, почти Древним Римом, со своими рабами и колониями. За один век она превратилась в слаборазвитое европейское государство с винодельческой направленностью, беззастенчиво эксплуатируемое Великобританией – даже не торговым партнером, а скорее заказчиком.
Проблемой Франции, тоже стремившейся к господству в Европе, стали география и неудачное партнерство: французам, умевшим неплохо оборонять свои рубежи, не удавалось расширять территории – приходилось перемещаться далеко от дома, участвовать в отдаленных конфликтах, а попытки заручиться поддержкой других стран приводили к утрате доверия прежних партнеров, как в пословице «Нос вытащишь – хвост увязнет». Франция в тот момент напоминала своих неуклюжих королей, беспомощно вращавшихся вокруг своей оси и размахивавших шпагой в поисках противника. Кстати, эти короли безнадежно запутали и собственное хозяйство, а экономику страны превратили в увлекательную игру. К тому же французы были неважными мореплавателями и никогда не претендовали на статус морской державы.
Испания, как крупная империя, была истощена войнами; австрийцы были заняты турецкой угрозой. В 1740-х годах начала усиливаться Пруссия и впоследствии доросла до роли ментора, сюзерена, дающего дельные советы своим вассалам и осуществляющего политическое покровительство: такими вассалами ко второй половине XIX века стали Италия и Австрия. П. Кеннеди пишет, что «начиная с 1740 года, когда Пруссия захватила Силезию, официальная Вена в своей внешней и военной политике всегда действовала с оглядкой на Берлин <…> Ситуация в Пруссии была схожа с австрийской, но лишь с геостратегической точки зрения. Причины стремительного укрепления страны и превращения ее в самое могущественное королевство на севере Германии хорошо всем известны…».
Между государствами, даже союзными или зависимыми, отношения устанавливались согласно пословицам: «Дружба дружбой, а денежки врозь» и «Доверяй, но проверяй». И в этом случае огромную роль играла дипломатия – искусство закулисных манипуляций, имевшее целью привлечь новых выгодных партнеров, заключить сделку через голову покровителя, прибрать к рукам чьи-то территории втайне от других.
Сейчас, уже из XXI века, кажется удивительным, что в начале ХХ века невероятно активную роль играла Болгария, стремившаяся занять место гегемона в славянском мире. Сразу две Балканских войны, македонский вопрос, внимание, которым окружили Болгарию европейские страны в 1870-х годах, когда шла русско-турецкая война, и накануне Первой мировой войны, – все это превратило Болгарию в равноценного и небезопасного партнера, с которым приходится считаться и которого все пытались перетянуть на свою сторону. Но сегодня над этой страной, превратившейся в течение ста лет в сельскохозяйственную и туристическую провинцию, реально висит угроза исчезновения из-за крайне тяжелой демографической ситуации.
