Вообще нравы в лагере были совсем не такие, как в долине. Здесь никто не скрывал своего интереса, люди смотрели прямо, задавали неудобные вопросы.
– Новая хвелла? – очередной воин, похожий на бурого медведя, прошелся оценивающим взглядом по ногам, – куда ты ее? К Орладе? К остальным рабам?
Хасс неопределенно повел плечами и прошел мимо, чувствуя, что с каждым мгновением внутри росло напряжение. Слишком много внимания привлекала его добыча. Он чувствовал каждый взгляд, обращенный в ее сторону, каждый поворот головы.
– Поторапливайся, – рыкнул на нее, когда Ким замешкала в проходе между адоварами и столкнулась с кем-то из молодых воинов. – живо!
От его тона парня словно ветром сдуло, а девушка, втянув шею в плечи, поспешила за кхассером. Он злился, она чувствовала это. И почему-то казалось, что это из-за нее.
Хасс подвел ее к серому, зашарпанному шатру и без предупреждения вошел внутрь:
– Орлада!
На его голос из глубины шатра вышла женщина. Невысокого роста, сухонькая, как веточка, но что самое поразительное, у нее были двуцветные волосы: она половина головы темная, как вороново крыло, вторая белая, словно зимнее утро. И глаза были разные. Один обычный, человеческий, а во втором зелень мешалась с янтарем, и зрачок то становился круглым, то узким словно у кошки.
Полузверь? Таких Ким еще не видела. Хотя ее опыт общения с захватчиками из Андракиса был не так уж велик.
– Новенькую привет? – деловито поинтересовалась она, вытирая руки о замызганный передник, – бледная какая, где захватили?
– Из долины.
– Ух ты! Иди сюда, – Орлада бесцеремонно выдернула ее вперед, – что тут у нас?
Ким даже охнуть не успела, как ее начали мять. Бесцеремонно прошлись по рукам, талии, чужая рука даже влезла между ног, ощупывая бедра.
– Слабая, – прозвучал вердикт. После этого Орлада схватила ее за подбородок и покрутила из стороны в сторону, вынуждая поворачивать голову, – но смазливая.
Ким отпрянула, с трудом вырываясь из грубых рук.
– С характером что ли? Мигом обломаем. Будет как шелковая, – разноглазая женщина говорила о ней, как о приблудной собаке, – что ты хочешь, что бы я сделала с ней, кхассер? На тяжелую работу она не годится, но могу отправить к котлам, пусть помогает готовить. Или пусть обстирывает. Или воинам могу отдать, пусть развлекает их по шатрам. На свежее тело много желающих найдется.
– Никаких шатров, – процедил Хасс сквозь зубы, стащил с себя один из амулетов и повесил на шею своей пленнице, – она предназначена для императора.
– Как скажешь, – Орлада склонилась в послушном поклоне.
– Головой за нее отвечаешь, – обронил он и, больше не взглянув на Ким, вышел из шатра.
– Чего встала? – новая «хозяйка» схватила ее за руку и потащила вглубь шатра, – думаешь, на отдых попала? Ты на амулет этот не смотри. Приведя тебя ко мне, Хасс четко дал понять, кто ты. Рабыня, такая же, как и все захваченные. А камушек этот только для того, чтобы каждый желающий тебе под юбку не лез.
Она открыла сундук и долго там копалась, перебирая ношенное барахло.
– Переодевайся, – швырнула ей в руки что-то серое из грубой мешковины, – хвеллы ходят в этом. Поторапливайся!
Ким развернула рубище и ужаснулась. Да в монастыре Россы по сравнению с этим просто царские наряды были!
Единственный янтарный глаз потемнел, и в тот же миг у нее по спине поползли огненные искры. Больно! Не внутри, как это было с кхассерами, а снаружи.
– Особое приглашение нужно? – искры, превратились в огненные плети, вгрызающиеся в кожу.
Всхлипнув от боли, Ким начала расстёгивать рубашку. От волнения руки дрожали, а пальцы не слушались. Она путалась, ошибалась, теряя драгоценное время.
– Испытываешь мое терпение! – Орлада рванула ее за ворот, но Ким с неожиданным для себя проворством отскочила в сторону.
– Это не моя рубашка. Ее дал мне…Хасс, – она впервые произнесла это имя вслух, чувствуя, как оно горечью растекается на языке, – наверное, надо вернуть.
Бросить в равнодушную физиономию, чтобы подавился своими подачками.
Орлада нахмурилась, подошла ближе и принюхалась, едва ли не уткнувшись носом в ее плечо.
– Действительно его. Украла? – темные брови сошлись на переносице.
– Он сам отдал. У меня нет своих вещей!
– Сам? – надсмотрщица посмотрела на нее как-то странно, с недоверием. Потом пожала плечами, – что ж этим и займёшься. Выстираешь ее. Потом починишь. А я пока придумаю, куда такую чахлую хвеллу можно пристроить. Переодевайся.
Ким больше не спорила. Стащила с себя рубашку кхассера и надела вместо нее серое, мешковатое нечто, едва прикрывающее колени.
Тем временем хозяйка достала из сундука еще одну вещь. Медное, разомкнутое кольцо.
– Подойди ко мне.
Ноги не слушались.
– Живо!
Терпением Орлада не отличалась, поэтому янтарный глаз снова наполнился тьмой, и Ким упала на колени, словно подкошенная. Шагнув к ней, надзирательница защёлкнула на шее кольцо, больно оцарапав кожу.
– Чтобы все знали, кто ты на самом деле.
***
Новое «украшение» душило. Нет, оно не смыкалось плотными тисками, лишая возможности вздохнуть, и было достаточно свободное, чтобы просунуть между ним и шеей по крайней мере два пальца, но само его наличие ломало что-то внутри, выбивало весь воздух из легких. Руки сами к нему тянулись, щупали, пытаясь найти замок, но поверхность была холодная и гладкая, без малейших засечек.
– Ну-ну, – в голосе Орлады звучала насмешка, – Знаешь, сколько хвелл до тебя пытались это сделать? Сколько ногтей было сорвано в тщетных попытках разжать кольцо? Можешь не искать стык, его невозможно раскрыть…пока раб жив. А потом ему просто отрубают голову, снимают кольцо и бросают в огонь, там оно и раскрывается. Твое вот только недавно остыло.
О, Трехликая, за что?
– Хватит прохлаждаться! Вставай! – она небрежно пихнула Ким коленом.
Поматываясь, девушка поднялась на ноги. В голове шумело, горечь на языке становилась просто невыносимой, и каждый вдох давался через силу. Медный ошейник, амулет Хасса, брегет старой йены – все это неподъемным грузом давило на плечи и тянуло к земле.
– Подбирай барахло и иди за мной.
Они вышли на улицу и по узкому проходу направились в ту часть лагеря, где размещалась прислуга. Шатры здесь были ниже и грязнее, расстояния между ними уже, пахло потом и немытыми телами. Но зато рядом не было кхассера, и Ким, несмотря на рабский атрибут, украшающий ее шею, чувствовала себя увереннее. Она украдкой осматривалась по сторонам, пытаясь запомнить, где какие шатры располагались, как между ними пройти, сколько здесь людей.
