И она побежала. Изо всех сил, молясь только о том, чтобы не заблудиться в потемках и не нарваться на валленов, а еще чтобы никто из них не наткнулся на ослабленную вирту.
Большую часть пути ей удалось проделать без осложнений – разломы были в другой стороне, и рой не успел расползтись по всему лагерю. В проходах было тихо и безлюдно, но уже практически добравшись до заветной цели, Ким с кем-то столкнулась. Вскрикнула, тут же зажимая себе рот рукой, и отшатнулась.
К счастью, это оказалась всего лишь бывшая рысса.
– Что ты стоишь?! Беги! – прошептала Ким, – на лагерь напали! Они могут быть где угодно!
Лара воровато оглянулась и, убедившись в том, что рядом никого нет, схватила Ким за руку. Больно, впиваясь ногтями в кожу, дернула к себе, едва не повалив на землю.
– Пусти! – Ким попыталась вырваться, но Лара была выше, сильнее и злее.
Она только крепче ухватилась за брыкающуюся пленницу, а потом и вовсе вцепилась ей в волосы, наматывая косу на кулак.
– Ай! – из глаз брызнули слезы, – ты чего?
– Все из-за тебя, мерзавка, – прошипела Лара, затаскивая ее в проход между шатрами, – если бы не ты, я бы сейчас ходила с серебром на шее и командовала другими хвеллами, а не ублажала бы пьяных вояк на вонючих койках. Но ничего…я отыграюсь…за все отыграюсь…Ты еще пожалеешь, что появилась в этом лагере. И никакой кхассер тебе не поможет! Никто не поможет!
Каким-то чудом Ким удалось вывернуться из цепких лап и броситься наутек, но едва она успела сделать десяток шагов, как что-то тяжелое обрушилось на ее затылок. Душная тревожная тьма накинулась со всех сторон, выбивая из реальности и утаскивая ее в свои холодные объятия. Последней в голове проскочила беспомощная мысль о том, кто же теперь поможет бедной Лиссе.
Глава 19
Было холодно и жестко. Стылые камни, на которых она лежала, вытягивали тепло и врезались острыми гранями в спину.
Ким открыла глаза и с тихим стоном попыталась приподняться. Ласковый солнечный свет падал ей прямо на лицо, причиняя самую настоящую боль. Его лучи пробивались сквозь мутную пелену слез и острыми когтями впивались в мозг, скоблили его, разрывали в клочья. Ким зажмурилась, а потом и вовсе прикрыла лицо руками.
Голова гудела. В том месте куда обрушился вероломный удар на волосах запеклась кровавая корка, под которой пульсировала шишка.
Очень хотелось пить, а еще узнать, что же произошло. Что с лагерем?
Ей снова пришлось открывать глаза. Теперь она смогла разобрать, что ее окружает со всех сторон.
Серый песчанник. Камни.
Под ней, по бокам, повсюду. Они поднимались отвесными стенами к небу, пропуская в узкий проем солнечный свет, громоздились повсюду, образуя причудливые пирамиды и тонкие, словно спицы колонны.
Как она сюда попала?
Увы, рядом не было никого кто бы мог дать ответы на эти вопросы.
Ким не помнила того, что было после столкновения с Ларой. Хаос, лагерь, воины кхассера и рой – все это осталось где-то в другом месте. Теперь ее окружали лишь равнодушные камни узкого, серого ущелья, на дне которого она как-то оказалась.
Ким попыталась сесть, и снова не смогла это сделать. Боль в затылке нарастала, норовя расколоть голову на двое, к горлу подкатывала тошнота, и все тело было настолько слабым, что отказывалось подчиняться. Хотелось закрыть глаза, провалиться в сон и будь что будет, но еще свежи были воспоминания о тех чудовищах, что напали на лагерь.
…Надо спрятаться.
Превозмогая саму себя, Ким перевернулась со спины на живот и медленно, останавливаясь каждую секунду чтобы перевести дух и справиться с дурнотой, поползла. Горькая пыль поднималась от каждого движения и забивала глаза, нос, рот. Осаживалась вязким налетом на языке, драла горло, делая жажду просто невыносимой.
Ей хватило сил только на то, чтобы забиться в узкий лаз, похожий на крысиную нору, и свернуться там клубочком. Надо немного полежать, поспать, придти в себя, и может тогда она сможет подняться и найти выход из этого каменного мешка.
Повторное пробуждение было еще более муторным. Потребовалось несколько мучительных мгновений, чтобы вспомнить, где она находится и почему так болит голова. Вдобавок от неудобного лежания в тесной норе, у нее затекло все тело, и теперь любое движение отзывалось миллионом ядовитых уколов.
– Проклятье, – Ким кое-как выбралась из своего укрытия и, держась за стену, встала на ноги. Ее штормило и поматывало из стороны в сторону, – проклятье!
Хотелось снова лечь, но она заставила себя отлепиться от стены и идти вперед. Сколько времени она провела в своем укрытии – неизвестно, но солнце уже не висело над самим ущельем, а плавно склонялось к горизонту. Его лучи не доставали до самого дня и лишь скользили по стенам, разгоняя мягкий сумрак. Это пока. Еще пара часов и в каменном мешке станет темно, тени почернеют, каменные своды превратятся в силуэты исполинских монстров, а тишина наполнится зловещими шорохами и дыханием.
Надо было выбираться отсюда. Вот только как? Сколько бы Ким не икала удобное место для подъема, ей попадались только низкие уступы да завалы. Выхода не было, и чем дольше она его искала, тем страшнее становилось.
– Помогите! – крикнула она, запрокидывая голову к небу.
– Помоги… могите…гите… – откликнулось равнодушное эхо.
Она прислушалась, пытаясь уловить чьи-нибудь голоса, но в ответ снова тишина. Только где-то высоко, за пределами каменной ловушки пронеслась стая весело стрекочущих стрижей.
Ким засмотрелась на них, завидуя легкости и свободе, и споткнулась, чуть не упав навзничь.
– Пожалуйста! – просипела обессиленно, – кто-нибудь!
…Где-то за спиной раздался тихий шелест маленьких камушков, скатывающихся вниз по склону. Ощущение чужого взгляда обрушилось так же внезапно, как и сознание того, что на здесь больше не одна. В ущелье кто-то был, как она и просила. Вот только вместо облегчения, Ким почувствовала, как на затылке волосы встают дыбом.
Девушка замерла, боясь лишний раз пошевелиться, и вся превратилась в слух, пытаясь определить, где находится неведомый некто. Наконец, ей удалось уловить слабый шорох, где-то позади, выше и справа.
Стараясь не делать резких движений, она аккуратно глянула через плечо, проскользила взглядом вверх по каменистой насыпи, поднимаясь все выше, пока наконец не достигла узкого выступа, нависающего над землей на высоте нескольких метров.
Оттуда, припав на передние лапы, за ней неотрывно наблюдал черный зверь.
На нем не было ни украшений, ни знаков отличия, присущих кхассеру. Его глаза были черные, как сама ночь, и в них не было ни единого человеческого отблеска. Просто дикий зверь, который рассматривал ее как добычу и предвкушающее облизывался, проводя языком по белоснежным длинным клыкам.
