– Рагнар после их Главной войны почти десять лет изучал человеческую медицину в университете…
– Так с тех пор все поменялось. Они могут застарелую лихорадку вылечить пачкой пилюль и дают людям, у которых сахарная болезнь, жить практически столько же, сколько и здоровым. У них удобная обувь, которую не чувствуешь на ноге, ткани, сохнущие на свежем воздухе за час. Лампы, от которых светло, как днем. А еще у них есть ракеты, на которых они летают к звездам и телескопы, позволяющие смотреть на Солнце! Ты знаешь, что это на самом деле раскаленный газовый шар, который освещает еще много других планет?
– Знаю, конечно, – кивнул отец, и губы его тронула слабая улыбка. – Но пойди-ка, расскажи об этом нашим селянам. К тому же, ежегодные ритуалы в Солнечном храме работают, без них мы бы уже голодали всем континентом, людской энергии-то нет, сказки никто не читает.
– Тем более нам с ними надо дружить. Я и займусь этим, буду налаживать отношения между двумя народами, сначала тайно, а там разберемся.
– Ты сначала выздоровей, – тут же нахмурился повелитель Гаруда, вспомнив о более насущных проблемах. – И я все равно не понимаю, почему ты сам нас не позвал на помощь? Ладно, девчонка, у нее храбрости – хоть отбавляй, а ума пока что ни капли, но ты-то? Разведчик, военная элита!
Индра снова сник и погрузился в воду по самый подбородок, словно ища в себе силы сказать нечто важное, но очень болезненное.
– Я думал, у меня получится, – наконец, шепнул он. – Что ипостась проявится перед лицом смерти, как получилось с превращением в сокола.
Суровое выражение исчезло с лица правителя. Он поглядел на сына печально и сочувственно.
– Не вышло?
– Даже намека не было, – горестно ответил Индра и шмыгнул носом.
– Ну и леший с ней, – сжал губы отец. – Хватит экспериментов. Еще не хватало в итоге погибнуть.
Индра глядел на него из воды, и острая, безбрежная тоска плескалась в зеленых глазах, под которыми снова залегли болезненные тени.
– Знаешь, госпожа Илона, мать Алисы, служит в интересном заведении, где живут люди с особенностями развития, так их называют на Земле. Или по-другому: с ограниченными возможностями здоровья. Не калеки и убогие, как у нас, в людском мире так их называть и вовсе стыдно. Вот думаю к ним попроситься, я ведь тоже, если верить некоторым твоим советникам, из их числа, – горестно усмехнулся он.
– Не говори ерунды!
– Почему? – продолжал Индра треснувшим голосом. – Неужели лучше жить здесь и выслушивать постоянно, что сын великого Гаруды, сокол по происхождению, до сих пор не обрел боевую ипостась, поэтому он… ущербный и дефективный? И надо было удавить его в колыбели, чтобы не позорил семью?
В небе над их головами грянул гром. Лицо правителя исказилось от гнева, глаза вспыхнули злым бирюзовым сиянием.
– Кто говорит? – рявкнул он. – Отвечай! Я лично вырву язык каждому – прилюдно, на главной площади, чтобы неповадно было даже думать о тебе такое!
Индра в ответ пригорюнился еще больше.
– И чем тогда мы с тобой будем лучше тирана Стратора? – спросил он прямо. – Ради чего ты нарушил закон, подняв оружие на собственного отца и моего деда, который сошел с ума и творил лютую дичь направо и налево? Ради чего все же рискнул пройти ритуал, уже получив власть волей богини? Ведь никто бы и так не посмел перечить ей. Разве не для того, чтобы подданные по-настоящему тебя приняли, с уважением и почтением, а не плевали с ненавистью в спину? И не для того, чтобы дворфы и драконы стали нашими союзниками, а люди питали Иномирье добрыми мыслями, а не ужасом, который отравил в итоге оба мира? Неужели стоит снова начать насаждение авторитета огнем и мечом?
Повелитель Гаруда ничего не ответил, лишь невесело хмыкнул. Затем встал с камня и протянул сыну руку.
– Вылезай. Уже продрог, небось, до костей. После полного цикла воскрешения всегда очень холодно.
Индра, шатаясь и постукивая зубами, выбрался на сушу. Гаруда щелкнул пальцами, и прямо из воздуха материализовался и упал на протянутую руку алый плащ с теплой подкладкой, подбитый горностаевым мехом. Накинув его на дрожащие плечи юного сокола, повелитель усадил его прямо на незабудковый зелено-голубой ковер, а затем сел рядом и со вздохом прижал мокрую голову к своему плечу.
И юношу будто прорвало.
– Я устал доказывать, что я достойный гражданин нашего государства, что защищаю его не хуже других. Я могу ужом извернуться, но судить меня будут только по происхождению и по тому, что я не могу! Я стал членом разведотряда в пятнадцать лет, потому что показал себя храбрым и мудрым вровень со взрослыми? Я сражаюсь с упырями с одиннадцати лет? Плевать, у меня же нет боевой ипостаси, я не могу вести битву с воздуха, а значит, все равно неполноценный! – горячился Индра, вздрагивая всем телом и силясь не заплакать, совсем как в детстве. – Зато людям плевать на мой изъян, понимаешь? Они ведь действительно смотрят на личные качества и на дела, по ним и судят. Я две недели жил с ними в квартире, которая размером с лачугу селянина, но меня принимали, как любимого родственника. Лечили, кормили, одевали, водили гулять по городу. И помогали во всем, даже с дворфом диалог вели, потому что у него на соколов зуб, и со мной он беседовать не захотел. И не попрекнули ни разу тем, что на меня уходит много денег, хотя, у них невысокий достаток. Мне пришлось настоять, чтобы делить с ними траты. И я не говорю уж о том, какой опасности они подвергаются ежедневно, спасая меня. Госпожа Илона за неполные две недели чуть не погибла трижды: от зубов змеедевок, от ищейки и в тисках Полоза. Защитить их дочь – самое малое, чем я мог им отплатить.
– Ну и защитил бы, – снова вздохнул Гаруда, поглаживая сына по голове. – Жениться-то зачем? Я бы еще понял, будь девчонка красавицей, каких в мире не найти или хотя бы происхождением из знатной семьи. Обычный воробушек, задиристая пичужка. Может, расцветет с возрастом, но я бы на это особо не надеялся. А еще человеческие жены горды и непослушны. В башне такую не закроешь, сбежит. Стоило ли связываться?
Индра отстранился и недовольно поджал губы.
– Я не собираюсь запирать Алису в башне, это раз. И два – каких девиц мне в невесты надо, по твоему мнению? Таких, как Изабелла, которая полгода назад посреди бального зала прямо в танце ухватила меня за задницу и предложила… – юный сокол побагровел от возмущения – Предложила уединиться в алькове и, кхм, пошалить? Это, по-твоему, достойная для меня партия?
– Узнаю женщин рода Аусдис, – осклабился отец, не обращая внимания на сыновнюю вспышку гнева. – Время идет, а их методы не меняются. Бабка ее, Лорелия, подходила ко мне ровно с таким же предложением несколько столетий назад, и тоже на балу. Только я еще младше был, шестнадцать едва стукнуло. А ей уже исполнилось девятнадцать, и она только вышла замуж за лорда Аусдиса. Младшая ее сестра, Церцелла, охмурила Финиста, и дело шло к свадьбе, но какой был итог – ты знаешь. Смотрю, внучка не отстает. Видать, уже подучили ее не дожидаться возраста зрелости, пока видный жених в другие руки не уплыл. В алькове вас бы и застукали непременно, как пить дать, и подняли бы вселенский плач на весь дворец, что принц девицу совратил, и пришлось бы в жены ее брать. Вот ведь… лягушки озерные.
