Леон только тяжко вздохнул в ответ.
– Есть одно проверенное средство, – промолвил Каах.
– Да не верю я в волшебство, – отмахнулся Леон.
– Это магия, – поправил льва мудрый Каах.
– Всё равно не верю, – усмехнулся он.
Старик-питон тяжко вздохнул и уселся на поваленный ствол низкорослого дерева. Леон пристроился рядом, смахивая рукой пот со лба, футболка насквозь промокла, а до города было ещё далеко.
– Я не люблю вмешиваться в чужую жизнь, но и равнодушно смотреть больше не могу, – проговорил Каах, достал из-под своей хламиды флягу, сделал несколько глотков и протянул её льву. – Я не предлагаю тебе забыть трепещущую лань, но могу помочь открыть глаза и сердце для новых приключений.
– Да у меня и так всё хорошо, – Леон вернул флягу старику. – Только найду тварь, которая мне провода перегрызла, и утоплю её в колодце.
– Видишь, сколько в тебе агрессии, – ласково произнёс Каах и потрепал его гриву волос. – Ты готов убить голодную зверушку, которая приняла провода в твоём джипе за червячков. Где тот Леон, который бросался всем на помощь? Неужели тот омега увёз с собой львиное сердце?
– Это ритуал какой-нибудь? – нехотя согласился Леон.
– Нет, – заверил его Каах и протянул какое-то странное зёрнышко, пахнущее особо гадко. – Съешь его, через несколько часов магия начнёт действовать.
Леон с сомнением взял вонючее зёрнышко, скривился и запихал его в рот, чтобы не расстраивать старика-питона. Язык опалило гадостью, и лев закашлялся.
– Запей, – посоветовал мудрый Каах.
Леон схватил флягу из его рук и почти наполовину осушил.
– А что будет потом? – полюбопытствовал лев.
– Просто присматривайся к омежкам, которых будешь сегодня встречать, – с важным видом промолвил мудрый Каах. – Зуб тебе даю, что в одном из них встретишь свою истинную пару.
Лев покосился на старика-питона, который уже, как лет десять ходил беззубым, но из вежливости промолчал. А уже вечером, когда палящее солнце скрылось за горизонтом, Леон кричал вслед убегающему зайцу:
– Я убью его!
Дядюшка Миша крепко держал его за ноги, визжа от ужаса, омежка резво бежал, только подошвы ботинок и сверкали в оранжевом свете фар грузовичка. Внутри всё клокотало от ярости, вены на шее вздулись, и Леон гневно сотрясал воздух кулаками.
Глава 2
Эмильен бежал так быстро, что ветер свистел в ушах. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а сзади слышался дикий рёв льва. Омега остановился, когда добрался до первых домов.
– Город?! – потрясённо вымолвил он, глядя на одноэтажные здания, которые тянулись вдоль широкой улицы.
Только сейчас Эмильен понял, в какую дыру мира он попал. Омега пошёл вперёд, с ужасом вглядываясь в чужие окна, кое-где уже горел свет, пахло жареным мясом и сосисками. Эмильен облизал пересохшие губы, в желудке заурчало от голода. Омега добрался до бара, уселся на крыльцо и принялся ждать дядюшку.
Вскоре подъехал старый грузовичок, из него вылез дядя Пьер и укоризненно посмотрел на Эмильена.
– Он первым начал, – фыркнул омега.
– Леон самый добрый альфа во всей саванне, – дядя Пьер поднялся по ступенькам и отомкнул двери. – А ты в первый же день умудрился его разозлить.
– А чего переживать-то? – усмехнулся Эмильен, переступая порог бара, в нос тут же ударил терпкий запах алкоголя и какой-то пахучей травы. – Он же добрый.
– Но злопамятный, – дядя Пьер отвесил омеге подзатыльник. – Завтра же извинишься перед ним!
– Ещё чего, – огрызнулся Эмильен и отпрыгнул в сторону, чтобы не получить подзатыльник от кабана.
– Какой же ты упрямый, – тяжко вздохнул дядя Пьер. – Жизнь тебя ничему не учит.
Эмильен отвернулся от альфы, пряча свой взор. «Я не буду, не буду вспоминать! – мысленно проговорил омега. – Я свободен»!
– Ладно, пошли, я покажу твою комнату, – проворчал дядя Пьер.
Омега сбегал за своей сумкой к грузовичку, а потом вернулся в бар. Альфа отвёл его в комнату, точнее, бывший склад, который примыкал к бару. Эмильен изумлённо уставился на железную кровать, которую, видимо, дядя Пьер приготовил к приезду любимого племянника.
– Мне спать здесь?! – Эмильен не мог поверить в происходящее, начиная с приезда и до бегства от разъярённого льва – это не могло случиться именно с ним!
– Хорошая кроватка, – дядя Пьер присел, пружины натужно заскрипели и прогнулись.
– А туалет где? – страдальческим голосом спросил Эмильен.
Альфа довольно ухмыльнулся и показал на клеёнчатую шторку. Омега двумя пальцами отодвинул её и пришёл в ещё больший ужас. Одинокий унитаз, жестяной бак, привинченный почти к самому потолку, и душевая лейка, торчащая из него, кафельный пол – вот и все удобства.
– Я хочу вернуться домой, – простонал Эмильен, содрогаясь от омерзения.
– Малыш, – напыщенно произнёс дядя Пьер. – Мы с твоим отцом посовещались и решили, что тебе стоит пожить у меня как можно дольше.
– Но тут нет никаких условий! – завопил Эмильен. – Отвези меня обратно на вокзал!
– Хочешь вернуться к нему? – тихо спросил альфа.
Эмильен плотно сжал губы, злость кипела внутри, но дядя Пьер был прав. Обратной дороги у омеги нет.
– Спокойной ночи, – альфа взъерошил его кудри и ушёл, оставив Эмильена одного.
Омега завалился на кровать, уткнулся лицом в подушку и расплакался. Сколько бы он ни пытался забыть, прошлое всё равно крепко держало его в своих когтях. И Эмильен не знал, когда сможет по-настоящему освободиться…
Леон
Дядюшка Пьер Мишо подвёз расстроенного, но уже не такого разъярённого льва до города.
– Спасибо, – поблагодарил кабана Леон.
– Ты уж прости, моего дурака, – тяжко вздохнул дядюшка Пьер. – Он ведь всё-таки первый день в саванне, ещё не привык к нашим местным правилам.
– Пусть не попадается мне больше на глаза, – буркнул лев и выбрался из грузовичка.
Кабан уехал, а Леон потопал к гостинице, точнее, домику с соломенной крышей и четырьмя комнатами для случайных гостей, которых судьба по своей прихоти забросила на край мира. Лев постучался в хлипкую дверь, едва не снеся её с петель. Через пять минут её открыла хозяйка мадам Кристель, высокая женщина с очень-очень длинной шеей.
– Леон? – она захлопала длинными-длинными ресничками, сочувственно глядя на уставшего льва.
– Мне бы ночь скоротать, – вежливо попросился Леон на постой.
– Заходи, – улыбнулась мадам Кристель, пропуская его внутрь.
– Ты не будешь против, если я подселю тебя в комнату к дедушке-питону? – спросила хозяйка, прикрывая за ним дверь.
