После вчерашнего ужаса невероятный контраст.
Голые ноги приятно греет теплый пол. Это светло-серый ламинат.
Провожу разведку.
В одном помещении гостиная с ровным геометрическим диваном белого цвета и мохнатым ковром.
По идее, должна стоять перед диваном панель телевизора, Это видно невооруженным взглядом, что она напрашивается, Но хозяину было угодно заменить плазму на черный камин.
Не сдерживаюсь, забегаю в гостиную, трогаю ковер ногами. Просто прелесть! Тактильность вызывает улыбку.
В квартире еще одна комната, она закрыта, туда не пытаюсь попасть, потому что вижу впереди большую кухню, всю в солнечном свете, бьющем из панорамного окна. Кухня как-то выливается из коридора, как река, впадающая в озеро. Справа есть двери. Там санузел.
На кухне, кроме серых, белых и черных тонов присутствует глубокий сине-травяной цвет на стойке в центре кухни, на высоких стульях у обеденной зоны и на холодильнике. Еще ручки такого же цвета на серых навесных ящиках. Неожиданное решение, оживляет.
Немного растерянно оглядываюсь, очень современный дизайн, видно, что много сложной техники.
Надо что-то сделать, например… Завтрак?
Потираю руки, решаюсь приготовить Игорю что-нибудь вкусненькое. Это, пожалуй, все, что могу ему предложить. Он скорее всего работает как раз, в той комнате, куда закрыта дверь.
Хочу увидеть его, хочу поблагодарить. Поцеловать его хочу, Но. Это как получится. Он холодный, жесткий немного.
Но. Это ничего. Он всегда такой, если не ошибаюсь.
Но на самом деле, я больше чем уверена, убеждена, что Игорь очень добрый! И благородный! И красивый! И.
Черт.
Надо как-то умерить свой восторг, а то решит, что я на него.
Хватит, надо заняться делом.
В холодильнике, к глубочайшему удивлению, не нахожу продуктов, из которых можно что-то приготовить. Исключительно готовые блюда, отдельно запакованные. Но, кроме этого, есть сыр, зелень и яйца. Немного нарезки. Практически целая яичница!
Дальше сложнее, оказалось, нет сковороды. Я облазила все ящики, заполненные специями, чаями, кофе и непонятными травами в упаковках не на русском языке. Кастрюлю и сковороду я все же нашла в духовке под газовой панелью. В упаковке.
Распаковала. Под мойкой выехало ко мне мусорное ведро, стоило только нажать на дверцу.
Одно удовольствие готовить на такой кухне! Почему Игорь этого не делает? Или просто… Некому?
Он одинокий, Это понятно… Но неужели даже девушки его не готовят?
Черти что в этой Москве и происходит.
Пока чистая сковородка разогревается, я с трудом разбираюсь с вытяжкой. Ух, сложная! Но красивая.
Пританцовывая, жарю яичницу с зеленью и сыром. Попутно читаю найденную в одном из ящиков инструкцию по эксплуатации к огромному кухонному гаджету. Кофемашине с чаеваркой и невероятным количеством функций.
Я приготовила чашечки, тоже приятного сине-зеленого цвета. И уже загружаю все необходимое для варки кофе, как слышу строгое:
— Отойди и не трогай!
Вздрагиваю в первый момент. У Игоря голос басовитый и сильный. А потом улыбаюсь, поворачиваясь к нему и нервно поправляя волосы и импровизированное платье.
Я опять что-то натворила?
Игорь выглядит злым. Он оставляет небольшой ноутбук рядом с кофемашиной. Быстрым шагом идет к плите, отключает ее и мою яичницу выкидывает в мойку вместе со сковородкой!
И, пока я немо раскрываю рот, говорит жестко и убедительно:
— В моей квартире не готовят! Если голодная, разогрей, холодильник забит едой! И не смей подходить к машине, он стоит ко мне спиной, опирается сильными руками на столешницу, сжимает ее крепко. Глубоко вдыхает и выдыхает.
Потом медленно поворачивается ко мне.
Его лицо совершенно безэмоционально, настолько, что мне не по себе даже.
Я сильно накосячила?
Вообще ничего трогать нельзя? Но я же ничего не сломала, и просто хотела… Завтрак.
Игорь отводит от меня взгляд, нажимает какие-то кнопки за кофемашине. Она сразу же начинает шипеть.
Мне раньше казалось, что блондины не такие красивые, как брюнеты. Никогда не цепляли белые мужчины. Но Игорь, он особенный. Не просто привлекательный, от него взгляд не оторвать. Высокий и плечистый. Руки у него такие, что каждую мышцу видно. Очень сильные руки, которые два раза мне уже жизнь спасли. И лицо у Игоря симпатичное, брови широкие, тени создают над глазами загадочные. Волосы густые, с меловыми прядями. Скулы острые… Ему бы в модели пойти, а он программист.
И я на него пялюсь.
Нет обиды за то, что забраковал завтрак, нет недовольства.
Смотрю и насмотреться не могу.
А он. Это замечает, ловит мой поплывший взгляд, Но вообще никак не реагирует.
Только смотрит на меня пронзительно серыми глазами, не улыбается и не хмурится.
Как робот. Изваяние.
— Мне вот очень интересно, говорит неожиданно Игорь, забирает чашку, полную кофе, и мне предлагает.
Я смотрю на яичницу, вздыхаю. Конечно, его дом, его правила, Но все же… Мог бы быть полюбезней.
— Что? спрашиваю я, отходя подальше.
Я знаю, что не подарок, что со мной даже мне трудно. В этом мире только Лада и могла меня выносить.
— Как часто ты вляпываешься?
— Вот так сильно? опускаю глаза и замечаю, что Игорь, как и я, стоит босиком.
— Да, в голосе холод. Я так понимаю, ты жива только потому, что Лада за тобой присматривала.
Иначе не объяснить, как ты до двадцати пяти дотянула.
Он не издевается. Он словно факты неоспоримые констатирует.
Ну что тут скажешь?
Можно было бы обидеться, Но ведь прав.
— Это правда, признаю я и смотрю на него.
А лицо его ничего не выражает. Он пьет свой кофе. Такой сильный, такой большой и бесконечно холодный в своем одиночестве. Я не напрашиваюсь, Но мне бы так хотелось, чтобы он не был так суров и жесток со мной.
— Ну, про последний раз ты мне подробно расскажешь еще, а пока что жду информацию, сколько раз ты так вляпывалась?
— Этот третий.
— Маловато, неожиданно усмехается Игорь. Но ухмылка как появляется, так и исчезает, он задумчив.
