Игорь усмехается. Это я никак не могу трактовать. Не понимаю, что его повеселило. Замолкаю удивленно и немного обиженно. Хотя… История и в самом деле идиотская, правильно он смеется.
Поделом мне, дурочке.
— Ты ушла от него? с большим интересом спрашивает Игорь. А сам опять ковыряется в ноуте, что-то быстро набирает. На меня не смотрит даже, словно ему и дела нет до моего рассказа.
— Да, он сказал, что я не зарабатываю… Что не удовлетворяю его, как женщина. Ушла. А через полгода тот дом с квартирой, которую я за копейки им продала, расселили. Жильцам дали новое жилье. И его мама получила отличную жилплощадь. Они, оказывается, знали, что дом будет расселяться. Лада, кстати, тоже получила, Но ей теперь не нужно.
Игорь не комментирует никак, опять только усмехается криво.
— Сошкин Андрей Викторович? Его мать Сошкина Валентина Петровна?
— Даааа… тяну я, лихорадочно припоминая, когда я называла фамилию бывшего. И имя его матери. И нет, не называла… Откуда ты?..
— Смешная ты, Лапа.
Он говорит. Это все без улыбки, и опять не смотрит на меня! Совсем!
Почему-то именно это, а не сам факт, что Игорь как-то очень уж быстро нашел информацию по моему бывшему, удивляет. И обижает.
Почему не смотрит? Настолько противна?
Я замолкаю, разглядываю его. Игорь не отрывается от экрана. Пальцы его, снежные, белые, длинные пальцы музыканта, летают по клавиатуре, слепым методом набирая нужную информацию. На. Это приятно смотреть, как и на любую профессиональную работу.
И я смотрю. Залипаю на волшебный танец пальцев, на отражение выведенного на экран текста в светлых острых глазах. На губы, пухлые, что кажутся мягкими. Прядь волос, упавшую на лоб.
Красивый. Мамочки, какой красивый.
Усмехается, перехватывая мой завороженный взгляд. И я торопливо отворачиваюсь.
Мне жаль, что он такой же, как и все мужчины. Злой и жестокий. Такой привлекательный для меня, и здесь дело не только в его внешности. Глубокое одиночество, которое его мучит, заметно любому, умеющему. Это понять человеку… Но. Это все скрыто за грудой ледяных камней, которые я никогда не смогу разгрести, потому что меня даже близко не подпустят.
Смаргиваю, отмечая на глазах слезы. Черт… Ну вот что я за человек такой? Плачу все время.
— Я знаю, что ты думаешь… начинаю я, не собираясь выдавать свои эмоции, Но он перебивает жестко:
— Нихрена не знаешь. И лучше тебе не знать.
Я замолкаю с открытым ртом, не понимая, как реагировать на его неожиданную грубость.
— Говоришь, когда я спрашиваю! продолжает он, опять отворачиваясь к экрану. И. Это хорошо, а то от его глаз гипноз какой-то, ступор. А теперь подробно, с чего началось твое путешествие в Москву в роли проститутки.
— У меня был бизнес-план.
Встаю, чтоб отвлечься и переключиться, начинаю мыть посуду.
По-деловому выкидываю яичницу в мусор и, не найдя средств для мытья посуды, определяю сковороду в горячую воду.
— Почти все истории так начинаются, ровно подгоняет меня Игорь, что за план?
— Вышивка. Видел, я подарила Ладе и Петру Григорьевичу на свадьбу постельное белье? И двойняшкам их вышила одеялки… И платье свадебное Ладе.
— Хорошая работа, кивает он, дернув углом губ. Наверно, не хочет, чтоб я заметила его эмоции.
Одобрение. Но я замечаю и улыбаюсь этой скупой похвале.
— У меня было много заказов. Для того, чтобы начать зарабатывать, мне нужна была хорошая вышивальная машина. А хороший агрегат, я посмотрела на его кофемашину, стоит очень дорого.
— Взяла в долг, констатирует Игорь. Название фирмы.
— «Деньги в долг», так и называется, я забираю его чашку и тоже мою. Игорь за этим следит с неподдельным и непонятным мне отвращением. Даже отрывается на секунду от своего компьютера.
— Мне бы никто не дал просто так. Я неплатежеспособная, без поручителей.
— Договор где? В облаке есть?
— Да, на моей почте, киваю я. Договор, конечно, рабский, Но я точно знала, что выплачу.
— Значит, наебали с машиной… утвердительно говорит он, что-то читая на экране ноута.
Он что, копается сейчас в моей почте?
Я вытягиваю шею, пытаясь глянуть в экран монитора, Но Игорь резко разворачивается, и я встречаюсь с его холодным взглядом.
— Адрес сайта помнишь?
— Да. Они взяли деньги и исчезли.
— Название говори.
— Вышивальные машины, оверлок, говорю я. Слитно, латинскими буквами.
— Домен?
— Это как?
— Точка ком, точка ру. Что на конце было?
— Кажется, точка ком, а может точка орг.
Он опять дергает углом губ, и эмоция тут уже другая. Презрение.
Ну и ладно.
Сама дура, знаю. Не новость.
Игорь погружается в свой компьютер с головой, а я отвлекаюсь тем, что пытаюсь навести порядок на кухне. Расставляю посуду на места. Прохожу мимо Игоря, немного задеваю его.
И удивленно отшатываюсь, потому что он резко подается в сторону, словно не желая даже легкого прикосновения!
Я прокаженная, что ли?
Почему тогда вчера спасал? На руках нес?
Или. Это после моих откровений у него такая реакция?
Поджимаю губы, ни слова не говоря больше. Закрываю очень полезную кофемашину створочками.
Соблюдаю красоту.
— Тряпочки не хватает, пытаюсь нарушить тишину, Но Игорь не отвечает.
Сидит, пальцы летают по клавиатуре… Не уходит в свою комнату и меня словно не замечает.
— Я у Лады в долг возьму. Верну.
Зачем я. Это говорю? Наверно, все за тем же. Чтоб не молчать. Ледяное. Это молчание. Убивает.
Игорь поднимает на меня взгляд колючий и терпеливо, словно робот, повторяет:
— Я же тебе, Лапа, объяснил. Не получится деньгами откупиться. Они на принцип пошли.
— Но что же делать?
— Конкретно тебе заткнуться. Все, что могла, ты уже сделала. Он опять погружается в работу, бормочет, откуда только такие, как ты.
Я не отвечаю, чтоб опять на грубость не нарваться.
Мы молчим. Стоим на кухне. Он, вроде, у себя дома и делает то, что захочет, а я совсем теряюсь. Нужно что-то говорить, как-то общаться… Или нет? Зачем он вообще меня… Если так мешаю? Если так презирает? Если так… Ненавидит?
