А вот бывший твой… Кретин.
Лапочка опять жалуется:
— Больно.
— Сейчас пройдет, Лап, отвечаю я и наращиваю темп, потому что не могу больше терпеть. Никаких сил не остается. На экране остается только одно окно, только одна программа работает. И останавливать я ее не собираюсь. Потерпи, Лапа.
Она тихо всхлипывает и обнимает меня за шею, утыкаясь мокрыми губами в шею.
И я себя отпускаю, забыв про программы и экраны.
В конце концов, систему надо апгрейдить периодически. Для того, чтоб обновления вставали ровно.
12. Лапочкино утро
Десять. Ровно десять ударов, потом мячик падает на пол.
И снова удары.
В самом начале, еще сквозь сон, мне кажется, что. Это Богдаша бьет мячом о стену. Неугомонный мой, ну сколько раз просила не делать так… Нам-то с Ладой без разницы, Но соседка же опять придет.
Сладко потягиваюсь на слишком гладком постельном белье, прохладном, нежном… Пахнущем мужчиной и сексом.
Ох… Сразу вспоминаю события прошлого вечера и ночи. Особенно ночи.
Приоткрываю глаза, осматриваю уже знакомый серый полумрак.
Один, два, три….
Кресло, на стене кольцо.
Игорь кидает об стену мячик, тот отскакивает, падает один раз на пол и летит ему в руки. Одиннадцатый раз он бросает мяч в кольцо и берет новый.
И все повторяется.
Игоря хорошо видно. По пояс раздетый, в спортивных штанах.
Кажется, кожа немного блестит от пота. Тренировался, пока я спала? Откуда столько энергии у него?
Не шевелюсь, пользуясь возможностью рассмотреть.
Красивый. Торс мускулистый, сухой, мышцы с анатомической четкостью выделяются жгутами. В его длинных пальцах катается яркий салатово-желтый мяч для большого тенниса. Игорь мрачен и задумчив. Или просто сосредоточен?
Уже четвертый подход к десяти броскам только на моих глазах. Он кидает мяч куда-то вперед, я не вижу, куда, зато моему взгляду открывается прямая спина мужчины, сильные руки, живописный профиль. У него на голове повязка из черной ткани, не дающая волосам лезть в глаза.
Мячик возвращается ему в руки. Действия настолько механические, что мне кажется, видео с Игорем заело и показывает одно и то же. Десять раз он кидает и ловит, на одиннадцатый, как баскетболист, легко выбрасывает мяч по изогнутой дуге вверх.
— Да, выдыхает мужчина… мой мужчина. Видимо, попал в кольцо. Я не вижу, наслаждаюсь его победоносной улыбкой.
Я почти не видела, как он улыбается. Пару раз в разговоре с Петром Григорьевичем он позволял себе ухмылку, похожую на оскал, Но вот так вот открыто, как ребенок, впервые.
Он уже заметил, что я за ним наблюдаю. Улыбка становится не такой открытой. Словно ракушка закрывает створки. Но я продолжаю пристально его изучать.
Он такой разный, мой ледяной демон, мой мужчина.
Добрый, злой, внимательный, ласковый. Отстраненный, грубый, опасный… Надежный.
Я понимаю, что, несмотря на вчерашнее его поведение, на то, как он пугал меня, каким холодным и бешеным был его взгляд… Если что-то произойдет, самое безопасное место будет только за его спиной.
Скорее всего, судя по вчерашнему допросу, по тону этого допроса, он считает меня полной пробкой, глупой и недалекой.
Но он ошибается во многом. Во мне. И в себе тоже.
Особенно в той части, где ведет себя надменно и холодно, думая, что так отгородится ото всего. От меня.
Я понимаю, что Игорь не хотел меня, я нарушила его покой, ворвалась в зону комфорта.
Потому и был так жесток с вкусной, аппетитной яичницей.
Мне хотел показать, что не примет ничего лишнего. Только то, что сам захочет.
Конечно, так в итоге и вышло, но… Я тоже получила то, что хотела.
От себя прятала, да не особо и прятала… Хотела его.
Смешно.
Игорь Ольгович взбесился на самого себя, на то, что позволил себе меня привести, пустить в свой мир, а пострадали мы с яичницей. Как ребенок, спрятавшийся под личиной взрослого человека. Не умеющий себе отдавать отчет в очевидных вещах.
Или я ошибаюсь?
Смотрю на него, вспоминаю наш разговор, его грубость, напор… И взгляд огненный, жадный. И реакцию на мое невинное прикосновение губами… Бешеную.
Не ошибаюсь я.
Не противоборство нужно ему, он от него звереет. А ласка и податливость.
Потому что именно тогда он меняется, тает мой ледяной демон.
— Привет, шепчет Игорь, развернувшись ко мне.
— Привет, отвечаю я, улыбаясь. Мне бы одежду.
— Зачем? хитро щурит один глаз Игорь и достает из высокой упаковки очередной мячик. Ходи голая.
— Мне неудобно, признаюсь я и тихо вздыхаю, глядя на своего ледяного демона.
Мы улыбаемся. Я, лежа на его кровати, он сидя в кресле.
И молчим. В улыбках наших, моей смущенной и его спокойной, отголоски прошедшей безумной ночи, разделенной на двоих.
Об этом не надо говорить, и так все понятно по глазам, по движениям, по легкому сжатию губ и участившемуся дыханию.
Он думает о том же, о чем и я. Он меня хочет.
А я.
А я, похоже, влюбилась. И с каждым ударом сердца чувство сильнее, ярче, горячее.
Ловлю эти эмоции, они захватывают, дурманят голову. То, что до этого казалось эфемерным, не поддающимся пониманию, теперь очень даже четко выкристаллизовывается.
Странное чувство, незнакомое мне. С Андреем, которого я и вспоминать не хочу сейчас, было по-другому.
Там я ходила в эйфории, ждала его звонков, радовалась, когда он встречал меня после учебы, вел перекусывать в Макдональдс, а потом мы гуляли по улице и болтали. Верней, он говорил, а я слушала. И таким он мне казался взрослым, таким разумным.
Я помню. Это чувство, эту светлую эмоцию. Она быстро прошла.
И все оставшееся время я с тревогой вглядывалась в своего парня, своего будущего мужа, хоть предложение он не делал, Но. Это как-то само собой разумелось… Я смотрела на него и старательно взращивала в себе то самое нежное чувство, что заполоняло в начале наших отношений. Не хотела признаваться самой себе, что ошиблась.
Да и как признаться? Если уже съехались, если уже продала жилье, если уже все у нас, вроде, серьезно… Сразу вопросы к самой себе, чем думала?
Хотя… Не думала я. Совсем.
А надо было. Хотя бы в тот момент, когда поняла, что от секса ничего не испытываю. Андрей никак не комментировал, его все устраивало. А я решила, что все нормально. Разговаривать об этом ни с кем не могла, стыдно.
