Сознание слоится, двоится, троится… И я тону в этом.
Страшно? Наверно, все же нет.
Просто… Странно.
У меня такое было после пожара, в котором пострадала наша с мамой квартира.
Ощущение того, что я не здесь. Что происходящее игра воображения, и сейчас я проснусь.
И все будет хорошо.
Мне дают попить, потом сильно шлепают по щеке.
Я вытираю слезы и поджимаю губы. Реальность странная.
Помещение не очень большое, Но переполненное народом. Девушками, женщинами.
Они все бегают, ходят, разговаривают, одеваются, раздеваются, едят, пьют, кто-то пьет таблетки. Кто-то… Не таблетки.
Меня сюда привел два часа назад Виктор Евгеньевич и сдал с рук на руки красивой высокой блондинке. Норе.
Она здесь не то, чтоб за главную, Но надо мной шефство принимает.
Быстро инструктирует, что надо делать и что говорить. И чего не надо делать и говорить.
Например, надо улыбаться и не надо много болтать. Только если клиент попросит. А они обычно не просят.
Я не спрашиваю, что за клиент. Еще в машине, прежде чем уснуть неприятным медикаментозным сном, успела понять, во что вляпалась.
Наверно, мне еще повезло?
По крайней мере, толстая деваха, делающая мне депиляцию, потому что «клиенты любят гладких девочек», считает именно так.
Могли бы отправить в другое место. Например, в публичный дом. Или на улицу. Хотя, первое страшнее намного. По крайней мере, по словам мастера по депиляции.
Меня оставили здесь, в дорогом клубе. И, если я не буду дурой, то быстренько найду себе папика и свалю отсюда.
Я хочу ей сказать, что поздно, потому что я уже дура. Абсолютная.
Папика мне найти не дадут.
Но молчу.
Хватит, наговорилась.
Лекарства, которые мне дали, уже не действуют. Девчонки предлагают еще, я сначала отказываюсь.
Слишком тяжелый отходняк. Я до сих пор до конца не понимаю, где сон, а где явь.
А мне нужна трезвая голова. Ведь не навсегда я попала сюда? И вообще, Это все ошибка. Надо выбираться.
Ойкаю. Мне делают депиляцию, и как раз к зоне бикини подбираются.
Стыдно ноги раздвигать перед посторонним человеком… Но то ли еще будет.
— На вас тут тратятся, бурчит мастер, обрабатывая мне промежность охлаждающим гелем, прически, уход, платья красивые. Здесь не проститутки, поняла? Здесь занимаются консумацией.
Впервые слышу. Это слово, оно дико неприятное. Мерзкое какое-то.
Передергивает даже.
— Здесь у нас и салон красоты, и бутик элитной одежды, и все, что захочешь, продолжает толстуха, отъезжая в сторону вместе с креслом, потому что клиенты непростые. И бабки платят серьезные.
Я киваю заторможено, сползая с кушетки и выходя в общий зал.
Салон красоты… Смешно.
Нет, Это не салон красоты, хотя заполнен красивыми девочками. Помещение небольшое, тут и маникюр и педикюр, прически делают, красятся у больших зеркал с яркой подсветкой. Если не умеешь мейкап наводить, помогут. Девчонки бегают в нижнем белье, курят в специально отведенном месте, чтобы запаха не было, а его и нет в помещении удушающий аромат косметики.
Это не творческая группа, Это проститутки. И я буду работать именно здесь.
— Вся рябая, не факт, что спрос будет, качает головой толстуха, оглядывая меня с ног до головы, Но ничего, стройная.
— Много ты понимаешь, хватает меня за локоть Нора, высокая блондинка в коротком розовом платье, с копной роскошных волос и такими же веснушками на щеках, как у меня. Веснушки фишка, за такое больше платят, а инста-инкубатор отбросы.
— Мы все слышим, Нора! кричат блондинке одинаковые, как под копирку, брюнетки с надутыми губами.
— Не отвлекайся, хохочет она и тащит меня к огромному гардеробу. Двери-купе открыты, внутри много одежды, которую расхватывают девчонки. Меряют туфли. Тебе подойдет что-то нежное, шелковое, совершенно легкое.
Ее веселье отдает болезнью и истерикой. Я стараюсь не углубляться. И так плохо.
— И все в одном месте одеваются? тихо спрашиваю, оглядывая одежду, Это же… Негигиенично.
И замолкаю, понимая, какие глупости несу. Гигиена? Серьезно, Ира?
Ты об этом сейчас думаешь? Правда, об этом?
— Нормально, хмыкает Нора, активно роясь в шкафу, после смены сдаем, все проходит санобработку, что остается целым, конечно.
Ой, мамочки, даже так?
Перехватывает мой взгляд, пожимает плечами:
— Клиенты, бывает, любят рвать одежду… Любой каприз за ваши деньги! уже, практически, поет Нора, глаза с огромными зрачками неподвижны.
Я понимаю, почему она такая веселая, и сжимаю губы. Отворачиваюсь.
— К тому же, продолжает она, все здесь со справками, тебя, вроде, тоже проверили. Не пустили бы без анализов.
Я краснею. Это правда, медкнижку мне сделали очень быстро.
— Что тебе нравится? спрашивает Нора, хмурится и перебирает вешалки с сарафанами, похожими на нижнее белье.
— «Депутат-стайл», усмехаюсь я.
— Что. Это значит? косит на меня голубыми глазами Нора.
— Это слэнг дизайнерский, усмехаюсь, нам типа богато.
— А ты что, дизайнер одежды?! хохочет опять Нора, прикладывая ко мне светло-зеленый сарафан.
— Да, киваю я.
— А как попала-то сюда? интересуется одна из брюнеток с силиконом на губах и в груди.
— Я? оглядываюсь.
— Ты, усмехается брюнетка, встает рядом и вместе с Норой прикидывает на меня разные платья.
— Я хотела вышивальную машину. Она дорогая. Семьсот тысяч.
— Ого!
— Да, кивнула я. Взяла в долг, не в банке. А сайт, продающий промышленные агрегаты, оказался левым, и я влетела в долг. А у меня, девочки, уже заказы были на постельное белье для молодоженов и для новорожденных. А узоры какие я придумала! Такие проекты!
Неожиданно глаза начинает щипать, утерянная мной навсегда реальность обрушивается, давит, заставляет задыхаться от ужаса.
От осознания, финального осознания происходящего вокруг бреда.
— Не реви, а то тушь потечет, шепчет Нора, натягивает на меня нежно-бежевый сарафан на тонюсеньких лямках. Бюстик снимай.
— Тупорылая, грубит та, что делает эпиляцию. Так тебе и надо, дура. Ничего, здесь тебя уму разуму научат.
— Заткни пасть! рычит злобно брюнетка, а Норе шепчет, кивнув на меня, ее Равилю отдают, а они группой любят.
