Вскоре служанка вернулась и споро накрыла на стол, новенькой служанки, отправленной за травами, еще не было, поэтому обед приносила прежняя. И если она и удивилась тому, что здесь больше не чадят травы, то постаралась это скрыть.
Стоило только остаться одним, Ири сразу же провела рукой над всей снедью. Я внимательно следила за ее движениями и сразу же догадалась, для чего она это делает, обратила уже внимание, что и у Александра тоже был такой же тонкий ободок из белого золота с письменами, отличающийся лишь толщиной металла. Девушка сразу пояснила:
— В нашей семье у всех есть такой артефакт, после того как моего отца продолжительное время опаивали.
— Интересная у вас жизнь, — протянула я. И мне стало очень интересно, какое место они занимали в своем мире, но не успела я поинтересоваться их жизнью, как заметила улыбку девушки.
— Тебе необходимо сделать такое же, — заявил Александр. И присел за небольшой столик в гостиной моей матери. Слава богам, пища была безопасна.
— Что такое, Ири? — поинтересовалась я и начала отрезать кусочек нежнейшего мяса.
Она тоже не отставала от меня, хорошо, что у девушки отличный аппетит. Ее улыбка стала еще шире, Александр же вопреки непринужденной беседе нахмурился и прожигал сестру взглядом. Неужели догадался, по какому поводу та веселится?
— Да так, — отмахнулась она.
Но мне стало интересно, и я все же настояла.
— Не томи, Ири.
— Ай, ладно, не могу это держать в себе.
— Еще бы, — тяжело вздохнул Александр и покачал головой, но тем не менее тоже принялся за еду.
Но пока я наблюдала за мужниной, Ири вопреки тому, что вопрос задала я, обратилась к брату и, ехидно улыбаясь и сверкая зелеными глазами с вкраплениями коричневого цвета (очень интересный, между прочим, цвет глаз!), бросила интересную фразу. Я даже не донесла кусочек печеного овоща до рта.
— Мать Лариссы — королева, — смешно поиграла она тонкими изящными бровями и даже подмигнула брату. А я так и не поняла, к чему говорить и так известный факт. Александр отложил приборы и начал буравить сестру тяжелым взглядом. — А Ларисса, получается, принцесса.
— Я понял это.
— Ну так как, Алекс, от чего бежал, на то и напоролся? И что же теперь ты думаешь насчет своей первой любви.
А я совершенно ничего не понимала. И мне показалось, что Александр нахмурился еще больше, когда его сестра заговорила об этом. Неужели он имеет какие-то предупреждения против людей, облеченных властью? Хотя, слушая их перепалки, я уже и так поняла, что их семья очень пострадала в свое время и наверняка настороженно или даже негативно относится к аристократам.
— Ири, ты слишком прямолинейна. Конечно, это наша семейная черта. И теперь я понимаю, почему дедушка Родерик говорит, что это не всегда хорошо.
— Ну так что скажешь, братик? Как тебе первые трудности на пути вашей любви…
— Достаточно, — бросил он. — Ларисса ничего не понимает из нашего разговора, да и отвечу тебе: это ничего не меняет.
— Да? — удивление девушки было неподдельным. — Надо же. Видимо, и вправду влюбился, — как-то задумчиво протянула она.
— Может быть, вы расскажете о себе? — все же прервала я словесные баталии родственников.
Александр лишь махнул рукой на это и, тяжело вздохнув, принялся есть, не обращая на нас внимания, доверив роль просветителя своей неугомонной сестре.
— Ларисса, хочу представить тебе наследного принца Нурольдии, одного из королевств мира Ирэмия, Александра де Бриан, хоть он любит представляться совсем под другой фамилией.
— Что? — шокированно выдохнула я.
— Почему под другой? Потому что мой братик — невероятно скрытная личность при всем своем напускном веселье и бесшабашности. Это лишь его маска. На самом деле он жуткий перестраховщик… — это Ири начала говорить громким шепотом, как бы делясь секретом со мной, но Александр перебил ее.
— Ири, — предостерегающе протянул он, но сестру было не пронять.
— Ну ладно, не будем о его качествах, расскажу о другом: он хотел заработать собственную репутацию. И желал, чтобы преподаватели оценивали его без оглядки на то, кто его отец…
Я решила прервать этот щебет девушки, ведь я спрашивала вовсе не о том. Я просто была поражена, что Александр наследный принц. Да и, кроме того, видела, что слышать такие слова Александру неприятно, лучше я ее потом расспрошу, когда мы останемся вдвоем. И тут вдруг задумалась, а с чего мне вообще интересно узнать об Александре? Хм.
— Я Ларисса Вуд де Фарни, наследная принцесса единого королевства мира Эльдоран.
— Ирэна де Руас, тоже принцесса королевства Керольдии. Вот и познакомились, — хлопнула она в ладоши и с чувством выполненного долга принялась за еду. Но я не удержалась: тайна их семьи будоражила меня.
— Но как так получилось? — слегка смутилась я и посмотрела на своих гостей. Надо признать, они поняли все без пояснения.
— Я бастард своего отца. А моя мама второй раз вышла замуж за отчима, — непринужденно ответил Алекс, показалось, его эта тема нисколько не задевает. Все встало на свои места. Вот это женщина, объединила два королевства, подарив двух наследников…
— Трех, — хмыкнула Александр.
Видимо, последнее я подумала вслух. Румянец окрасил мои щеки.
— У меня есть брат Константин, он наследный принц Керольдии. Тебя напрягает, что официально я бастард, хоть и признанный? — Алекс уже закончил с обедом и откинулся на высокую спинку стула.
— Что? Нет. Меня это не волнует. Думаю, что у вашей матери была непростая жизнь, насколько я могу судить по тому, что услышала. Да и у нас давно уже всё не так, как раньше. Когда-то давно, до войны, положение играло роль, но не сейчас, когда нас и так слишком мало, многие взгляды в обществе претерпели изменения. И на незаконнорождённых не смотрят осуждающе. Теперь рады любому ребенку. Я так поняла, что ты не хотел занимать трон отца? — аккуратно произнесла я.
— Не совсем так. Иногда желания и ощущения правильности идут в разрез с долгом. А так как мой отец и моя мачеха за почти двадцать лет так и не смогли родить ребенка, то… — он развел руками и не стал продолжать.
— Что за ощущения? — не поняла я.
— Александру всегда казалось, что он не на своем месте. Делал, что был должен, как будущий наследник королевства, соответствовал возложенным на него обязательствам, пусть об этом и знали только лишь приближенные, но его это тяготило…
— Ири. Ты слишком много говоришь. Иногда молчание — золото.
— Ай, да ладно тебе. Зато теперь твои слова начинают обретать смысл, да и помнишь, как испугалась мама, когда ты ей об этом сказал, еще на первом курсе? Помнишь, она рассказывала, что предшествовало ее переносу в наш родной мир? Что она испытывала? — Ири стала серьёзной и заглядывала в глаза брата.
