Я заметил взгляды официанта и мгновенно решил, что у него лишняя голова. И глаз, нет, не один, все-таки два глаза. И язык. И ноги, которые он никак не может унести от девушки.
Ревность, колючая и жгучая, поднялась во мне, и я не заметил, как дернул за ручку двери ресторана и уже сидел напротив девушки. Во-первых, из-за того, что Вильма прошла через агрессивное приставание, я хотел защитить рыженькую. Во-вторых – я просто не мог не проверить, моя ли это пара.
Но стоило мне войти в ресторан и подойти ближе, как легкие наполнил запах лисицы. Он был насыщенным, словно концентрат ванили. Слишком сладким для моего волка, настолько, что моего зверя передернуло.
Девушка рвано выдохнула и с такой силой шлепнула меню о стол, что в меня ударило волной воздуха. Вот это сила у лисички. А у лисички ли?
Нужно объясниться. Вдруг это не она, а как та тигрица. Снова приставать к девушке не хочется. В этот раз буду умнее и осторожней.
Зеленые глаза. Свой цвет или линзы? А волосы? Я внимательно смотрел на линию роста волос, на изумрудную зелень глаз, пока объяснял, почему вообще сижу напротив.
Официанта ожидаемо сдуло, а я все не мог разобраться. Мой зверь абсолютно точно сбился со следа и ничего не понимал. Лисичкина ванилька наотмашь убивала все возбуждение, охватившее животную половину при виде ноги.
Я отодвинулся подальше, чтобы дистанцироваться, и снова посмотрел на ноги.
Ну атас же! Офигительные. И размерчик маленький.
И почему у меня с собой нет туфельки?
Если это не моя Мишаня, то я сижу и тащусь по чужим ножкам, как какой-то фетишист. Но что делать, если в остальном она все скрывает, перепшикивает и перекраивает? Не могу же я дернуть за волосы, попытаться подковырнуть кожу на лице, чтобы снять накладки и грим, и вытащить линзы?
А вот ножка подходит.
Но что с остальным? Из-за запаха ничего понять не могу, а девушка молчит, словно хомяк, который набил щеки едой и боится, что стоит ему открыть рот, как оттуда вывалится что-то ценное.
Я пытался ее разговорить. С Мишаней у меня сразу образовалась связь, пусть скажет несколько слов, и я пойму. Ну же!
Дурак! Ну зачем я отвесил комплимент ее ногам? Только испугал девушку.
Пришлось дать ей возможность послать меня лесом, но тут она неожиданно выкрикнула «нет».
Настолько неожиданно, что я не успел разобрать, какой голос, какой тон. Даже мой волк был не готов к такому ответу. Но потом она настолько плотно сомкнула губы, что те превратились в ниточку.
Губы!
Я присмотрелся. Венерин лук затонирован, объем явно уменьшен. А у моего Мишани губы пухлые, как распустившаяся роза. Или тот объем был из-за копченостей?
Черт, да что было настоящим? Выходит, только нога!
Я так резко выпил свой заказанный кофе разом, что сам расстроился. Нужно уходить. Покараулю ее снаружи.
И я уже был на выходе, когда запищала пожарная сигнализация, включились дымовыводители, а сверху активизировались спринклеры пожаротушения.
Как девушка? Испугалась, наверное?
Лисы до истерики боятся огня – я знаю это не понаслышке, все-таки два года в клане рыжих. И девушка перепугалась смертельно – смотрела на меня, вскочив и сжав спинку стула-кресла до белых костяшек.
Нужно ее успокоить.
Я сделал несколько шагов к ней, лисичка отбежала на несколько столов в сторону.
Да не туда, выход в другой стороне. Совсем от страха потерялась!
Рыжие волосы прилипли к ее лбу, блузка намокла и облепила девичью фигурку так, что мое тело откликнулось на полную катушку. Зеленые глаза распахнулись широко-широко, ноздри лисицы затрепетали. Она не могла не почувствовать запаха возбуждения.
Вот же ж.
И тут я почувствовал, что лисичкина противная ванилька прибилась, а сквозь сладкую вату дурмана стал просачиваться едва уловимый запах моей истинной.
Глава 12
Аня
Белая футболка Алрика облепила мужское тело как вторая кожа. Если бы проводили конкурс мокрых маек среди мужчин, шведский волк безоговорочно занял бы первое место. Аж слюнки текут!
Светлые волосы облепили лицо, он стал похож на белокожего серфингиста, знойного не снаружи, а внутри. Мне даже показалось, что от него исходит запах возбуждения.
О да! Не показалось!
О нет. Не надо.
Вода была беспощадна не только с ним, но и со мной, прибивая запах лисицы. Алрик подбирался ближе, вытянув голову вперед. Зверь стал проглядывать в каждом его шаге, каждом движении. Чем ближе он был ко мне, тем больше животного в нем чувствовалось. Столик за столиком он сокращал расстояние, а я заметалась, словно загнанная мышь, не зная, что делать. Вот только если грызун – мышь мелкая, юркая и бесшумная, то я хоть и мелкая, но мебелеломательная и громкая. Я метнулась к стеклу, чтобы пройти к двери, – сломала стул. Подала назад – треснул стол. Рванула в сторону кухни – задела плечом барную стойку и отломила часть к медвежьей бабушке.
Взревела от отчаяния, окончательно ставя точку на утонченном и игривом образе плутовки-лисички. Растоптала его медвежьими пятками, превратила в непрезентабельную лепешку.
Гибрид и Альбина, которые уже выходили, застыли и обернулись.
– Идите, – громко скомандовал Алрик, и никто не подумал ослушаться.
Гибрид взял доктора за руку и вывел из ресторана, а персонал, пытавшийся организовать всех на выход, от команды волка и моего рыка быстро скучковался на кухне.
В зале не осталось больше никого, только напряженные донельзя мы с Алриком. Наши звери были оба настолько на пределе, что зазвенели бокалы на барной стойке.
Почему он так себя ведет? Почему его возбуждение щекочет ноздри? Почему он смотрит на меня так, как должен смотреть на Миру?
Мира.
Имя сестры в голове всплыло, как яркий буек в бушующем море чувств. Может, это Леон приложил лапу к состоянию волка, этот великий махинатор? Может, обдал его каким спреем? Может, что-то подмешал Алрику в кофе? Может, какой-то волчий афродизиак добавил в воду и Алрик видит перед собой мою сестру, а не меня? Я не могу совершить сейчас глупость и даже на секунду задуматься о том, почему Алрик выглядит так, будто готов съесть стол, но не выпустить меня отсюда.
Бред думать о том, что он меня хочет. Это истинный сестры. И как бы сейчас джинсы ни облепили его мощные бедра, мне нельзя. Никак нельзя.
– Мишаня, – хрипло позвал Алрик, и из меня вырвался рваный вздох.
Зов, вот что это такое. Я даже не заметила, как сделала шаг вперед, только стол меня и остановил. Ан нет, не остановил – он развалился на две части, просто потому, что встал у меня на пути.
