— Никки Уэллс.
Нахмурившись, он посмотрел на снимки. И сразу его внимание привлекли кости плода в области материнского таза.
— Это та беременная женщина? Убитая вместе с сестрой?
— Значит, ты помнишь.
— Оба трупа сожгли?
— Верно.
— Я помню, вскрытие делал доктор Хобарт.
— Я незнакома с доктором Хобартом.
— Конечно, он ушел от нас за два года до того, как пришли вы.
— А где он сейчас? Я бы хотела поговорить с ним.
— Ну, это проблематично. Он умер.
Она нахмурилась.
— Что?
Йошима печально покачал головой.
— Доктор Тирни очень тяжело переживал его смерть. Чувствовал себя виноватым, хотя выбора у него не было.
— Что случилось?
— Были некоторые… проблемы с доктором Хобартом. Сначала он подевал куда-то несколько предметных стекол со срезами, потом потерял какие-то органы, и семья убитого узнала об этом. Они подали на нас в суд. Был скандал, о нас пошла дурная слава, но доктор Тирни горой стоял за него. А потом из сумки одного из наших работников пропали лекарства, и выбора у него не осталось. Он попросил доктора Хобарта написать заявление об уходе.
— А что было дальше?
— Доктор Хобарт пошел домой и проглотил пригоршню оксиконтина. Его хватились только через три дня. — Йошима сделал паузу. — Никто из наших не хотел делать вскрытие.
— А его компетентность подвергалась сомнению?
— У него могли быть ошибки.
— Серьезные?
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Я думаю, может, он пропустил это. — Она ткнула в рентгеновский снимок. На яркое серебро в лобковой кости. — Его отчет по Никки Уэллс не объясняет этого металлического просветления.
— На снимке просматриваются и другие металлические тени, — заметил Йошима. — Вот здесь виден крючок от бюстгальтера. А это похоже на застежку.
— Да, но посмотри на латеральный вид. Этот кусочек металла находится внутри кости, а не лежит на ней. Доктор Хобарт ничего не говорил тебе по этому поводу?
— Что-то не припоминаю. А в отчете ничего не сказано?
— Нет.
— Должно быть, он не придал этому значения.
«Выходит, на судебном процессе против Амальтеи этот вопрос не поднимался», — подумала Маура. Йошима вернулся к своим делам, расставляя емкости и лотки, собирая необходимые бумаги. Хотя в нескольких шагах на столе лежала мертвая женщина, внимание Мауры было приковано не к свежему трупу, а к снимкам Никки Уэллс и ее нерожденного ребенка, соединенных огнем в однородную обгорелую массу.
«Зачем ты сожгла их? В чем смысл?» Возможно, Амальтея с удовольствием наблюдала за тем, как их пожирает пламя. А может, надеялась на то, что огонь уничтожит что-то еще — улики, которые она хотела скрыть.
Маура перевела взгляд с дугообразного черепа зародыша на яркий осколок, внедренный в лобковую кость Никки. Осколок был тонким, как…
«Кончик ножа. Обломок лезвия».
Но Никки погибла от удара в голову. Зачем ковырять ножом жертву, которой только что домкратом размозжили череп? Маура еще раз взглянула на серебристый осколок, и вдруг ее поразила страшная догадка — догадка, от которой холодок пробежал по спине.
Она прошла к телефону и нажала кнопку интеркома.
— Луиза!
— Да, доктор Айлз.
— Ты не могла бы соединить меня с доктором Далджитом Сингхом? Это судмедэксперт из Огасты, штат Мэн.
— Не кладите трубку. — И уже через мгновение: — Доктор Сингх на линии.
— Далджит! — воскликнула Маура.
— Нет, я не забыл, что должен тебе ужин! — ответил он.
— Возможно, это я буду должна тебе ужин, если ты сможешь ответить на один вопрос.
— О чем речь?
— О тех останках, что мы откопали в Фокс-Харборе. Ты еще не идентифицировал их?
— Нет. Это может занять некоторое время. В сводках о пропавших по округам Уолду или Ханкок нет никого подходящего. Либо эти кости очень старые, либо люди не местные.
— Ты еще не запрашивал НЦКИ? — спросила она.
Национальный центр криминальной информации под эгидой ФБР представляет собой банк данных по всем пропавшим гражданам страны.
— Запросил, но, поскольку я не могу сузить поиск до определенного десятилетия, мне пришла целая кипа списков. Все записи по региону Новая Англия.
— Возможно, я смогу помочь тебе сузить параметры поиска.
— Каким образом?
— Укажи им период с пятьдесят пятого по шестьдесят пятый годы.
— Могу я спросить, почему ты вышла именно на это десятилетие?
«Потому что в этот период моя мать жила в Фокс-Харборе, — подумала она. — Моя мать, которая убила и тех людей».
Но она ответила совсем иначе:
— Простая гипотеза.
— Ты страшно загадочна.
— Все объясню при встрече.
* * *
Риццоли наконец уступила руль, но только потому, что они ехали в «Лексусе» Мауры, двигаясь на север в направлении трассы Мэн—Тернпайк. Ночью с запада подошел грозовой фронт, и Маура проснулась от шума дождя, барабанившего по крыше. Она приготовила себе кофе, прочитала газету — привычный утренний ритуал. Как быстро возвращаются старые привычки, пусть даже перед лицом страха. Прошлой ночью она решила не оставаться в мотеле и вернулась домой. Заперла все двери, оставила зажженным свет на крыльце — пусть слабая, но все-таки защита от ночных опасностей. Несмотря на разыгравшуюся бурю, спала она спокойно и проснулась с ощущением, что вновь стала хозяйкой собственной жизни.
«Я устала бояться, — подумала она. — Больше не позволю страху гнать меня из собственного дома».
И вот они с Риццоли направлялись в Мэн, откуда надвигались еще более мрачные грозовые тучи, но она уже была готова к любому противостоянию. «Кто бы ты ни был, я намерена выследить тебя и поймать. Я тоже умею быть охотником».
* * *
Когда они подъехали к зданию бюро судмедэкспертизы в Огасте, было два часа пополудни. Доктор Далджит Сингх встретил их в приемной и проводил вниз по лестнице в секционный зал, где на столе уже стояли две коробки с костями.
— Я не считал это дело первоочередным, — признался он, стряхивая с коробок целлофан. Пленка, словно парашютный шелк, с тихим шуршанием опустилась на стол. — Кости пролежали в земле десятилетия, еще несколько дней ничего не изменят.
— Ты получил ответ на новый запрос из НЦКИ? — спросила Маура.
— Сегодня утром. Я распечатал список имен. Он там, на столе.
