— Я хочу знать правду. Мою сестру убил Элайджа?
Долгая пауза. И вдруг в глазах Амальтеи проскочила странная усмешка.
— С чего бы ему убивать ее?
— Вы знаете, почему убили Анну. Верно?
— Почему ты не задашь мне вопрос, на который только я могу ответить? Вопрос, который тебя по-настоящему волнует. — Голос Амальтеи был низким, доверительным. — Речь ведь о тебе, Маура, верно? Что ты сама хочешь узнать?
Маура посмотрела на Амальтею, чувствуя, как забилось сердце. Единственный вопрос, которым она терзалась, костью застрял в горле.
— Я хочу, чтобы вы сказали мне…
— Да? — донеслось до нее еле слышное бормотание.
— Кто моя настоящая мать.
Улыбка тронула губы Амальтеи.
— Ты хочешь сказать, что не видишь сходства?
— Скажите мне правду.
— Посмотри на меня. А потом в зеркало. Вот тебе и правда.
— Я совсем не вижу вас в себе.
— Зато я узнаю себя в тебе.
Маура рассмеялась, удивляясь тому, что еще способна на это.
— Не знаю, зачем я пришла. Все это пустая трата времени. — Она подвинула стул и собралась встать с него.
— Тебе нравится работать с мертвыми, Маура?
Опешив от этого вопроса, Маура так и застыла, едва привстав со стула.
— Ты ведь этим занимаешься? — произнесла Амальтея. — Вскрываешь их тела. Извлекаешь органы. Разрезаешь сердца. Почему ты это делаешь?
— Это моя работа.
— Но почему ты выбрала эту работу?
— Я здесь не для того, чтобы обсуждать себя.
— Нет, именно для этого. Все это касается тебя. Ты ведь хочешь знать, кто ты на самом деле.
Маура медленно опустилась на стул.
— Почему вы не можете просто сказать мне правду?
— Ты вспарываешь животы. Окунаешь руки в их кровь. Почему ты считаешь, что мы разные? — Женщина незаметно придвигалась все ближе и ближе, пока Маура с удивлением не обнаружила, что их лица почти соприкасаются. — Посмотри в зеркало. Ты увидишь меня.
— Мы представители разных пород.
— Если тебе так хочется в это верить, разве я могу разубедить тебя? — Амальтея, не мигая, смотрела на Мауру. — Но ДНК еще никто не отменял.
Маура оцепенела. Блеф, подумала она. Амальтея хочет понять, куплюсь ли я на это. Или действительно хочу знать правду. Ведь ДНК не лжет. Достаточно мазка ее слюны, и я получу ответ. И тогда подтвердятся мои худшие опасения.
— Ты знаешь, где меня найти, — произнесла Амальтея. — Возвращайся, когда захочешь узнать правду. — Она поднялась, зазвенев оковами, и устремила взгляд в видеокамеру. Сигнал охране, что она хочет уйти.
— Если вы моя мать, — сказала Маура, — тогда скажите, кто мой отец.
Амальтея опять посмотрела на нее, и улыбка вновь тронула ее губы.
— А разве ты еще не догадалась?
Открылась дверь, и в камеру заглянула надзирательница.
— Все в порядке?
Преображение было разительным. Несколько секунд назад Амальтея смотрела на Мауру холодным расчетливым взглядом. И вот уже этот образ исчез, сменившись маской безумной старухи, которая все тянула ногой цепь, не понимая, почему не может освободиться.
— Идти, — бормотала она. — Хочу идти.
— Да, конечно, дорогая, сейчас пойдем. — Надзирательница взглянула на Мауру. — Я так понимаю, вы закончили?
— На сегодня — да, — ответила Маура.
* * *
Риццоли не ожидала визита Чарльза Касселла, поэтому чрезвычайно удивилась, когда позвонил дежурный офицер и сообщил, что в холле ее ожидает доктор Касселл. Когда Джейн вышла из лифта и увидела его, она была потрясена переменой, которая произошла в его облике. Всего за неделю он как будто состарился лет на десять. Похудел, лицо вытянулось и побледнело. Его костюм, несомненно сшитый у дорогого портного, теперь висел на нем, как на вешалке.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он. — Я должен знать, что происходит.
Она кивнула дежурному офицеру.
— Мы поднимемся наверх.
Когда они зашли в лифт, он посетовал:
— Никто ничего мне не рассказывает.
— Вы, разумеется, понимаете, что это стандартная практика в процессе следствия.
— Вы собираетесь выдвинуть против меня обвинение? Детектив Баллард говорит, что это всего лишь вопрос времени.
Джейн взглянула на него.
— Когда он вам это сказал?
— Да всякий раз, когда звонит. Это что, такая стратегия, детектив? Запугать меня, повесить на меня всех собак?
Риццоли промолчала. Ее удивило, что Баллард постоянно названивает Касселлу.
Они вышли из лифта, и она провела Кассела в комнату для допросов, где они сели за стол друг против друга.
— Вы хотите сказать мне что-то новое? — осведомилась она. — Если нет, я не вижу смысла в этой встрече.
— Я не убивал ее.
— Вы это уже говорили.
— Мне кажется, в тот раз вы меня не услышали.
— Что еще вы хотели мне сказать?
— Вы ведь проверили маршрут моей поездки? Я сам дал вам эту информацию.
— В компании «Нортуэст Эйрлайнз» подтвердили, что вы летели тем рейсом. Но у вас все равно нет алиби на вечер убийства Анны.
— А тот инцидент с дохлой птицей в ее почтовом ящике — вы хотя бы потрудились выяснить, где я был тогда? Я знаю, что меня не было в городе. Мой секретарь может это подтвердить.
— Вы же понимаете, что это все равно не доказывает вашу невиновность. Вы могли нанять человека, который скрутил птице шею и подбросил в почтовый ящик Анны.
— Я же не отрицаю того, что я действительно делал. Да, я преследовал ее. Ездил мимо ее дома десятки раз. Да, я ударил ее в тот вечер — мне до сих пор стыдно. Но я никогда не писал ей писем с угрозами. И не подбрасывал дохлых птиц.
— Это все, что вы хотели мне рассказать? Если да, то… — Она приготовилась встать из-за стола.
К ее ужасу, он потянулся и схватил ее за предплечье, да так сильно, что ей пришлось прибегнуть к самообороне. Она ловко вывернула его руку.
Он застонал от боли и откинулся на спинку стула, удивленно глядя на Джейн.
— Хотите, чтобы я руку вам сломала? — сказала она. — Тогда можете попробовать еще раз.
— Извините, — пробормотал он, глядя на Риццоли глазами убитого горем человека. Злость, от которой он захлебывался во время беседы, разом улетучилась. — Господи, простите меня…
Она посмотрела, как он съежился на стуле, и подумала: «Он горюет по-настоящему».
