– А ты как? – спросила она.
Арчи пожал плечами.
– Такими вечерами, как сегодня, – ответил он, окинув взглядом добрую половину городка, сидевшую под китайскими фонариками; люди пили, говорили, смеялись, – мне особенно его не хватает. А иногда я забрасываю сеть, и мне почти кажется, что он рядом, но его нет. И я продолжаю думать, делаю ли я все так, как сделал бы он? Был бы он доволен мной?
– Конечно был бы! – ободряюще произнесла Полли.
– Надеюсь, – кивнул Арчи. – Очень, очень надеюсь.
Полли погладила его по руке.
– Тебе нужно больше отдыхать, – сказала она. – Работа сама по себе очень утомительна, не стоит постоянно переживать за всех подряд. Ты хорошо справляешься. Действительно хорошо. Парни довольны, и рыбы много.
Мужчины наконец закончили танец и поклонились в ответ на аплодисменты, а потом запыхавшийся и раскрасневшийся Джейден подошел и остановился перед Флорой.
– Тебе понравилось, как я танцевал? – спросил он.
– А ты танцевал? – равнодушно произнесла Флора.
Полли встала:
– Ладно, домой пора.
– Флора со мной пойдет! – крикнул Джейден так громко, что кое-кто даже ненадолго повернулся в его сторону.
Флора повела глазами.
– К твоей маме, – уточнила она, поднимаясь с места с некоторой неохотой.
– Тебе нужна запасная футболка? – спросила у нее Полли.
– Все в порядке, – сказал Джейден. – У моей мамы полно пижам. – (Сидящие за столиком переглянулись.) – Наверное, – добавил Джейден. – Или ты можешь взять одну из моих футболок.
– В качестве спального мешка, – пробормотала Флора.
Джейден и Флора пошли вверх по холму к дому, принадлежащему матери Джейдена; это был крошечный – две комнаты внизу и две спальни наверху – рыбацкий коттедж, который прилепился к склону, как дитя, цепляющееся за мать.
Полли и Керенса шагали рядом, стараясь не оглядываться на Селину и Дюбоза. Те брели сзади и были заметно навеселе.
Они прошли мимо «Маленькой пекарни на Бич-стрит», мимо ее пустых чистых окон – только на одном из них стоял свадебный торт. Полли приготовила его для одной семьи на материке, и он ждал отправки.
Наконец Полли повернулась, чтобы пожелать Селине спокойной ночи.
– Думаю, вы правильно поступили, приехав сюда, – сказала она. Ей тяжело было видеть тоску в глазах Селины. – Тарни… ваш муж… он здесь повсюду. В каждом камне. В каждом кирпичике. Вы можете говорить о нем целыми днями, если хотите. Здесь нет никого, кто не знал бы его, и все его любили. Его место было здесь, он родом отсюда, и вы тоже можете тут жить.
Селина приостановилась.
– Благодарю, – вздохнула она. – И извините меня. Переезд был немножко ошеломляющим. Спасибо, что позволили мне выговориться.
– Без проблем, – ответила Полли.
Она с некоторой опаской наблюдала за тем, как Дюбоз сжал руку Селины, потом наклонился и поцеловал ее в щеку. Но, попрощавшись, он вернулся к Полли и Керенсе.
Позже, когда они уже выпили дома по чашке чая и Керенса отправилась спать вниз в пристройку, где стояла настоящая большая кровать, Полли поднялась к себе, чтобы посмотреть на море и послать сообщение Хаклу, надеясь, что еще не слишком поздно. Нет, не слишком поздно, пространно объяснил изрядно пьяный Хакл, позвонив ей, – но медовухи было слишком много, а от этого совершенно невозможно призно… призноси… подобрать понятные слова, но она ведь знает, что он… что он… нет, это важно, пусть она не вешает трубку, ладно, он ведь любит ее больше всего на свете, она это понимает? Потому что жизненно важно, чтобы она это понимала, так?
И Полли смеялась и говорила, что понимает, и позволяла ему болтать, пока готовилась ко сну, и пока он наконец не повторил в очередной раз, что любит ее.
Потом она приласкала Нила и с легкой тревогой вспомнила свой разговор с Патриком, но решила забыть о нем на время, пока маленький тупик устраивался поудобнее в своей постельке, сооруженной из старой коробки для чая (Полли купила ему дорогущую собачью корзинку, но Нил ее возненавидел. Ему нравился шуршащий картон. К тому же, если с ним случалось очередное неизбежное, Полли могла просто выбросить коробку и заменить ее новой. Нил так и не стал по-настоящему домашним, хотя теперь вел себя гораздо лучше).
Наконец Полли подошла к окну и посмотрела на маленький городок. Она видела, как погасли фонарики у паба, как выключились уличные фонари; и только луч маяка продолжал вращаться в темноте ночи да внизу в городке, как раз там, где прежде сиживала сама Полли, горел неяркий свет и виднелась фигурка у окна, бессонная, одинокая, в той самой маленькой квартирке над «Маленькой пекарней на Бич-стрит».
Глава 8
После ленивого воскресенья, когда Хакл весь день успешно предавался ничегонеделанию, если не считать того, что он поедал сэндвичи и стонал, а Дюбоз куда-то запропастился, Полли не слишком радостно ждала утра понедельника. Она сильно подозревала, что Малкольм собирается снова явиться. К несчастью, она оказалась права.
Забавно, что магазин никогда еще не выглядел лучше. И день был прекрасным. Под ясным голубым небом булыжники мостовой казались только что вычищенными. Светло-серый фасад был чистым и свежим; окна благодаря усердному труду Джейдена сверкали. И невзирая на все проблемы, которые могли возникнуть, думала Полли, это было просто чудесное утро, когда ты радуешься жизни. Теплый аромат первой партии хлеба уже витал в воздухе. Она вприпрыжку сбежала от маяка вниз по ступенькам (Нила, который хотел составить ей компанию, Полли сунула под руку спящего Хакла) и теперь, неся два дополнительных подноса готового теста для булочек с корицей, пребывала в исключительно хорошем настроении.
– Привет, Джейден! – пропела Полли, входя в дверь. – Отличная работа!
Джейден, с розовыми, как всегда, щеками, выглянул из-за кассового аппарата, который начищал.
– Ну? – произнесла Полли, моя руки.
Она раскатала тесто со смесью сливочного масла и корицы, а потом привычно свернула его в рулет и нарезала на аккуратные ломтики.
– Что «ну»? – наконец угрюмо откликнулся Джейден.
– Как дела с Флорой?
Джейден прекратил работу и вздохнул.
– Она похожа на ангела. – Его взгляд затуманился. – Она похожа на звезду. Я не могу даже смотреть на нее, так она сияет.
– Но ты с ней разговаривал?
Джейден покачал головой:
– Как я мог с ней говорить? Она словно из кинофильма явилась, иначе не скажешь. Она такая красивая! Я просто не могу ничего ей сказать. – Он снова вздохнул. – Я могу только боготворить ее до конца моих дней.
– Не думаю, что она такая уж небожительница, – возразила Полли. – А ты разве не мог поболтать с ней о выпечке или о чем-то таком, что ей нравится?
