И, к тому же, он обещал… Что скажет… А, значит, никаких обид? Да?
— Прошу прощения… Тимур Анварович… Ваш салат…
Я ловлю воздух зацелованными губами, Тимур с неудовольствием поправляет ширинку, оглядывает сначала салаты, потом меня, взъерошенную и возбужденную.
— Может, похер на салаты? Потом сравнишь?
— Нет! — во мне просыпается упрямство и желание его немного помучить. Понятно, что мы оба в итоге окажемся в постели, но чуть-чуть продлить прелюдию и кайфануть от этого… Почему бы и не да? Раз уж дороги назад нет? Можно идти, не торопясь, смакуя каждый шаг… — я хочу сравнить… И… В туалет…
Тимур выдыхает, указывает мне направление, а сам откидывается на шезлонге, лапая телефон, как раз разразившийся требовательной трелью.
Поправляю платье, радуясь, что по ткани незаметно, что меня мяли от души грубыми лапами, все-таки сто пятьдесят штук — это вам не кот начихал… Эх, видели бы меня мои напарницы из кафешки…
В туалете мою руки, умываюсь прохладной водой, пытаясь немного приглушить совершенно пошлые пятна на шее и груди, прихватываю волосы, забирая их наверх длинной деревянной шпилькой… или оставить распущенными? Жарко, конечно, но все же лучше, чем выставлять на всеобщее обозрение засосы…
Хлопает дверь, и в помещение заходит Марика.
И вот сразу по виду ее понятно, не пописать забежала…
Что, неужели туалетная разборка?
Чего только в столице не увидишь…
Несмотря на внешность, я вообще ни разу не ромашка. Ромашки в тех краях, откуда я родом, не особо приживаются. Не скажу, что прямо драться приходилось, но за время работы в шашлычке всякое случалось. И разборки с напарницами из-за неправильно поделенных чаевых, когда обслуживала столик ты, а счет подала и итоговые сливки сняла другая. Так бывает.
А еще пару раз пришлые богини платного секса, особенно из тех, что постервознее, пытались нагнуть за то, что я, якобы, излишне рьяно подмигивала их клиентам.
В первом случае мы обычно долго и со вкусом ругались, выясняя, чей был столик и кто больше достоин чая. Это вполне логично финишировалось разделением суммы чаевых на равные или неравные части. Тут уж как сумеешь привести нужные доказательства.
А вот во втором случае меня спасало только то, что я на девочек местных не смотрела свысока, понимая, что не от хорошей жизни они в эту стезю подались, хотя… Я бы лучше подъезды мыла, честное слово… Но осуждать чужой выбор я никогда не любила, а потому относилась к ним нормально, общалась, улыбалась и выглядела безобидной девочкой. И это сильно помогало в случае разборок. За меня просто вступались старожилы.
Так что, на приближающуюся в боевом напряге Марику я смотрю без особого страха, скорее, с интересом. Неужели здесь, в столице нашей Родины, нравы такие же, как в придорожной шашлычке, и меня сейчас будут пытаться возить лицом по раковине?
Прямо вопрос на миллион…
Марика выше меня ростом и фигуристее, тут ничего не попишешь. А еще она явно не просто так гуляет по злачным местам столицы, бабки на фитнес имеются…
Но мне не страшно.
Я юркая.
Но все же… Может, сначала разговор?
— Слушай, ты… — шипит Марика, и тут за ее спиной хлопает дверь, и веселый голос Тимура нарушает наше предгрозовое взаимодействие.
— Бля, так и знал! Мышь, ты все? Пошли уже! Я там все каперсы из твоего салата сожрал…
— Как ты мог? — радостно улыбаюсь я, обхожу по дуге Марику, направляюсь к Тимуру, — а как же я сравнивать буду?
— А я артишоки тоже сожрал, — усмехается Тимур, протягивая руку и забирая мои пальцы в свою большую ладонь, — так что нечего больше сравнивать…
Мы выходим из туалета, оставляя безмолвно хлопающую длинными ресницами Марику в одиночестве.
Пересмеиваемся, пока идем к столику, тщательно не касаясь темы нелепого противостояния.
Я прикидываю, благодарна ли я Тимуру за то, что вытащил?
И прихожу к выводу, что, скорее всего, да.
Не потому, что опасалась пострадать от акриловых ногтей его бывшей, нет…
Просто…
При любом раскладе мне было бы сейчас гадко. Не важно, каким образом все прошло. Например, мы мило, с улыбками, как это здесь принято, покусались бы словами, выясняя, кто доминирующая сучка, или опустились до примитивной драки, в случае, если б Марика не сдержалась и попыталась ударить. Потому что в этом случае мне ничего другого не оставалось, только ответить. Тем самым ставя себя на ее уровень.
А еще стремительно съезжая на уровень той самой шашлычки придорожной.
Ведь не важно, где тебя таскают за волосы: в пафосном клубе или в бардаке. Здесь главное, что таскают.
А это — то самое дно, с которого потом очень сложно подняться.
И после которого очень сложно себя ощущать по-новому. Другим человеком.
А я уже начала. И мне это понравилось. Очень.
Тимур своим появлением спас меня от меня же самой, от той безумной, готовой к любым проблемам, готовой грызть и огрызаться…
Не хочу! Не хочу возвращаться к этому!
Хочу вот так, как сейчас: классный спутник, веселый и заботливый, от которого не ждешь постоянно подвоха, который с тобой честен. Классное место, красивое, чистое, и есть ощущение, что люди здесь другие. Это не так, конечно, но ощущение…
— Ты хочешь есть? — спрашивает Тимур, когда мы подходим к столику.
Я смотрю на салат и мороженное и понимаю, что не особенно.
— Нет.
— Тогда поехали покатаемся?
— Поехали.
Мне не хочется разрушать очарование этого вечера, думая, что где-то неподалеку сидит и исходит злобой его бывшая.
Это не приносит ни удовлетворения, ни кайфа.
Наоборот, неуютно.
А хочется другого.
Пока идем к машине, думаю, что буду делать, если он сейчас просто отвезет домой и уложит в кровать.
Буду хотеть этого? Или нет?
Совсем недавно мне казалось, что хочу. Особенно, когда целовал, тискал, нашептывал неприлично горячие вещи на ушко… Тимур мастер, конечно… Умеет… И завел легко, хотя, стоит чуть-чуть открутить назад, и сразу вспоминается, что не доверяла, опасалась, сторонилась…
А сейчас что поменялось?
Шмоток купил? Катастрофу в квартире предотвратил?
Да ну смешно же…
Значит… Значит, все очень просто, глупая девочка Вика.
Комплекс мероприятий, направленных на укладывание девушки в постель сработал безупречно. И на тебе в том числе. Ты — вообще нифига не исключение, не избранная. Ты — то самое правило.
Хотя, Тимур, вроде как, откровенен, говорит правду про Марику и прочее… Но в то же время привычно действует, идя проторенным путем.
