Тимур, которого я тоже заставляю остановиться, пять минут позволяет постоять посмотреть, а затем тащит дальше.
Я разглядываю людей, одетых в костюмы героев мультфильма «Мадагаскар». Боже… Где Арбат и где Мадагаскар?
Но они имеют успех, дети с удовольствием фотографируются…
— Вот, пришли, — неожиданно говорит Тимур, резко тормозя, так, что я, набравшая нешуточный разгон, ударяюсь о его крепкую грудь носом. И когда развернуться ко мне успел?
Тимур тут же пользуется моментом, сграбастывает меня в объятия и разворачивает спиной к себе, говорит на ушко:
— Я, честно говоря, боялся, что ее уже нет здесь… Надо было уточнять…
Я пытаюсь понять, о ком он, мы стоим в небольшой толпе, передо мной — широкая спина какого-то парня, и Тимур легонько отодвигает его в сторону:
— Пропусти, друг, — говорит он мирно, — девушка не слышала никогда…
Парень молча сторонится, не отрывая взгляда от…
Невысокой, красивой очень девушки, одетой совсем просто, я бы даже сказала бедно, со скрипкой в руках. Она подворачивает колки на грифе, озабоченно качает головой, прислушиваясь к звуку струн. Что-то ей не нравится.
— Кто это? — спрашиваю я шепотом Тимура, но он только мягко прижимается губами к моему уху:
— Слушай.
В этот момент девушка, наконец, достигает консенсуса со своим инструментом, кладет скрипку на плечо, ведет смычком по струнам…
И я слышу что-то настолько пронзительное, переходящее в ритм, необычный, но невероятно привлекательный.
У девушки, судя по аппаратуре, стоящей неподалеку, есть кавер, и он сейчас поддерживает острое, нервное скрипичное соло. Я смотрю на ее лицо, нежное, тонкое, на ее сильные пальцы, так невероятно легко управляющиеся со смычком… И неожиданно закрываю глаза, погружаясь в мелодию.
Это странный транс, такой уютный и правильный, учитывая, что Тимур стоит позади, обхватив меня своими теплыми, надежными руками… И музыка бьет ритмом, ловлю себя на том, что притоптываю ногой в такт…
А затем все обрывается на острой, резкой ноте, оставляя ощущение сначала взлета, а потом стремительного падения…
Так, наверно, и должно быть?
Я открываю глаза, смотрю на девушку, смущенно принимающую аплодисменты и деньги, что сыплются в раскрытый кофр от скрипки.
— Знаешь, — тихо говорит Тимур, шевеля ласковым теплом волосы у виска, — я ей предлагал… Помочь. Есть много вариантов, в филармонию, например… Она не захотела.
— Кто это? — я не могу оторвать взгляда от нежного лица девушки… И остро колет ревность, странная, непрошенная, учитывая, что мужчина, стоящий за спиной, совсем не мой, и вообще… Но он так смотрит на эту девушку, как никогда не будет смотреть на меня. Никогда. И от этого больно почему-то.
— Это — моя сестра, — спокойно отвечает Тимур, — двоюродная.
Я с изумлением смотрю опять на нее, потом перевожу взгляд на Тимура… Ничего общего. Вообще.
Она — невысокая, хрупкая, нежная. А он — массивный, высокий… Хотя… Что-то есть в ее чертах… Восточными не назовешь, но…
— Это — долгая история, Мышка, — смеется он.
Его сестра замечает нас в толпе, машет, улыбается так, что, мне кажется, половина мужчин сейчас тут ослепнуть должны от сияния ее улыбки.
Тимур отвечает и подталкивает меня:
— Пошли, познакомлю.
Я хочу сказать, что совсем не готова знакомиться с его родней, но не успеваю.
Мы оказываемся рядом с девушкой. Она смотрит на меня, удивленно-радостно распахнув длинные ресницы:
— Тимур! Сумел вырваться?
Тимур наклоняется, обнимает ее:
— Ага, в кои-то веки…
— Ты бы хоть позвонил, я же не целый день здесь…
— А я наудачу.
— Загадал?
— Да.
— Интересно…
Она опять осматривает меня, уже более серьезно, а затем переводит взгляд на Тимура.
— И правильно.
Тут же отвлекается от него, улыбается мне и протягивает руку:
— Я — Аля, приятно познакомиться!
— Вика…
— Приходите вместе в воскресенье к нам, — тут же отвечает Аля, — Даник будет рад.
— Не, пока не получится, Альчик, у меня командировка нарисовывается.
— А Темирхан все еще в отпуске?
— Да, гоняет по просторам страны…
— Один совсем?
— Ну… Он думает, что да…
Они смеются над чем-то, понятным только им двоим, а я разглядываю Алю, все еще удивляясь их семейной несхожести. Хотя, двоюродная если…
— Ну все, мне надо дальше играть, — говорит Аля, поглядывая на все плотнее собирающуюся толпу.
— Ты поосторожней немного… А то мало ли, люди разные… — Тимур тоже оценивающе рассматривает людей, а Аля смеется:
— Да мне теперь ничего не страшно, с некоторых пор… И я с тобой еще про это поговорю…
— Вот черт… — Тимур опять осматривается, словно выискивая кого-то в толпе, не находит, кивает удрученно, — на чем прокололся, не скажешь же?
— Нет, конечно, — фыркает Аля, — и менять не вздумай, а то я устала уже привыкать.
— Ну а как, если ты наотрез отказывалась?
— Все, не буду отказываться!
Потом Аля прощается со мной, тепло улыбаясь, Тимур смотрит на часы, кивает чему-то, отводит меня в сторону:
— Побудь тут, Мышь, послушай еще Алю. Она лауреат чего-то там, призер и так далее… Короче, мне надо пять минут на звонок.
— Хорошо, — киваю я.
В самом деле, почему бы не послушать? Я не особенно понимаю в музыке, никогда не слушала классику, да и вообще равнодушна к этому виду искусства. Но игра Али завораживает. На нее хочется смотреть, а не только слушать.
И потому я остаюсь. Смотрю на красивую девушку, так не похожую на сестру такого человека, как Тимур. И гадаю, что за Темирхан, о котором они говорили? Брат, наверно, Тимура. И он сейчас в отпуске. А Тимур его замещает…
Рабочий день уже завершен, но у руководителей обычно нет нормированности, особенно, если это собственники.
Удивительно, что Тимур вообще находит время, чтоб развлекаться и по кафешкам со мной гонять…
Пока я думаю об этом, а еще о новой, неожиданно открывшейся стороне Тимура, как человека, имеющего таких необычных родственников, а уличная музыкантша — это, определенно, необычно для человека его статуса, Аля начинает играть.
И я опять погружаюсь в волшебство.
Нет, определённо зря я упускала эту сторону жизни… Если вся классическая музыка такая, то это… Это…
