Не жду.
У нас пока нет отношений. У нас пока есть секс.
Классный, умопомрачительный, сумасшедший секс.
И это круто.
Улыбаюсь мечтательно, смотрю в окно на краснеющее небо. Закат. Скоро он все завершит и приедет… И, возможно, мы…
Звонок в дверь прерывает мои фантазии.
Иду открывать, на ходу поправляя лямку тонкой майки и проверяя, не сильно ли лохматая голова.
И удивленно моргаю, увидев на пороге совсем не Тимура.
20. Почему я не реагирую правильно?
— Привет, — улыбается Марика, демонстрируя ровные зубы. Белые-белые. В полутьме коридора они кажутся неестественно сверкающими… Бр-р-р…
И вообще, вся она, на свету выглядящая вполне естественно и ухоженно, сейчас видится… Странно.
Всего слишком. Слишком роскошные волосы, слишком белая кожа, слишком ровные брови, слишком идеальные губы… Кукла. Красивая, очень. Но…
Ежусь, словно холодом веет, киваю настороженно, не отвечая на улыбку.
Наша последняя встреча не то, чтоб задалась, а потому делать хорошее лицо не считаю нужным.
— Можно? — кивает она, как ни в чем не бывало, делает шаг навстречу.
— Нет, — пожимаю я плечами. Тупость какая. Она реально решила, что я ее пущу? С чего бы это? Так сильно похожа на закомплексованную провинциалку, не умеющую отказать гостям?
— Почему? — удивляется она, — я просто хочу поговорить…
— Тимура нет, если ты к нему, — равнодушно поясняю я, с потайным удовольствием наблюдая огонек раздражения, тщательно скрываемый за показушной улыбкой. Задолбали лицемеры. — А нам с тобой говорить не о чем.
— Как же не о чем? О Тимуре как раз и поговорим, — она уже не улыбается, давит интонацией.
Три раза ха-ха.
— О Тимуре разговаривай с Тимуром. Или еще с кем. Мне не интересно, — все таким же скучным тоном сообщаю я и пытаюсь закрыть дверь.
Но Марика проявляет неожиданную прыть и упирается ладонью в дверное полотно.
Останавливаюсь, с удивлением перевожу взгляд с ее руки на покрасневшее от ярости лицо.
— Это ты зря, — спокойно комментирую ситуацию, — я ведь и сломать могу.
— Слушай, ты…
Повторение — наше все… Не договорила в сортире, приперлась сюда. Как в психологии называется синдром незавершенного действия, который надо обязательно завершить? Черт… Забыла… А ведь еще поступила…
— Тон смени, — холодно прерываю продуманный спич, — я — не твои подружки.
— Это точно! — шипит она, — ты — днище подзаборное!
— Оскорбления караются по статье… Забыла, по какой, но точно караются. Ты не думаешь, что я могу все писать?
Марика раскрывает рот, видно, не предполагая такого разворота событий, затем выдыхает, убирает руку от двери:
— Слушай… давай просто поговорим? Ты явно не понимаешь, куда влезла…
— Не понимаю, — соглашаюсь я, — потому что никуда не влезала. И не собираюсь.
— Если не собираешься, какого хрена делаешь здесь? Ты в курсе, что это — квартира, в которую Тимур баб водит?
— Нет, при мне он никого сюда не водил.
— Это пока, девочка, пока…
— Ну, поживем, увидим… Если кого приведет, я тебе сообщу, хочешь?
— Ты — ебанутая?
— Оскорбления караются… Черт, надо все же обновить в памяти номер статьи…
— Ебанутая.
— До свидания.
— Ты понимаешь, что он в любом случае тебя кинет? А? Ты думаешь, ты первая такая? Да у него тут периодически кто-то живет! А потом пропадает! Он не любит однообразия. Сейчас — ты его интересуешь, как зверюшка экзотическая. Где он тебя подобрал? В какой деревне? Или прямо с Казанского привез?
Я молчу, слушаю, впитываю. Прямо интересно даже, словно со стороны свою реакцию жду.
Марика ждет — и я тоже.
Вот только ничего, кроме раздражения небольшого, нет.
Как-то неправильно я реагирую… Не так.
А Марика, воодушевленная тем, что я слушаю, не закрываю больше дверь, продолжает:
— Я с ним уже давно, у нас свадьба скоро. Он говорил тебе? Нет, конечно… Что он говорил? Что он свободен? Да у нас уже даже родители друг к другу в гости съездили, пообщались! И квартиру он строит в новом доме, там пентхаус будет наш. Я подбираю дизайнера… То, что с тобой сейчас — это временные сложности между нами… Пользоваться этим подло. Да и нет у вас никакого будущего. Ты думаешь, ты с ним встречаешься? Ты думаешь, он тебя замуж позовет?
Мне внезапно надоедает этот бред. Во-первых, ничего нового. Во-вторых, Марика до сих пор в подъезде, в квартиру-то я ее не собираюсь пускать, и, возможно, что соседи сейчас стримят у глазков. Ну а в-третьих… Неправильная у меня все же реакция.
— Ты ошибаешься, — прерываю я словесный понос, — я с ним не встречаюсь. Я с ним просто сплю.
После этого я захлопываю дверь перед носом Марики, не забыв полюбоваться на открытый в шоке рот.
Иду обратно на кухню, подхватываю кофе.
И смотрю на вечернюю Москву.
Значит, квартира для траха… Странно тогда, что меня сюда поселил… И, судя по поведению, не собирался трахать-то… В самом начале, по крайней мере…
Тут же в голову лезут воспоминания о нашем сексе и его признания, что хотел меня… Может, и собирался… Кто его знает, в голову-то к нему не залезешь.
Сложный мужик, правильно я не хотела с ним связываться…
Не хотела и связалась…
Как это в психологии называется, когда не хотят, но делают? Опять не помню… А на тот ли факультет я вообще поступила? Правильно ли?
Но какая же она скучная, боже мой!
Это пиздец, ни одного предложения без штамповки! Никакой изюминки, никакого воображения! Слова какие-то пустые… Словно из сериалов, что мать смотрит на втором канале… Интересно, а в постели как она себя ведет? Тоже, с порнухи эмоции списывает?
Бр-р-р…
Наверно, я даже понимаю Тимура… Такая вся правильная, идеальная, до тошноты… Сахарная, красивая, говорит то, что хотят услышать… На первом свидании секса — ни-ни… Только на третьем, после подарков… Как мужики вообще на такое ведутся? Это же… Скукота!
В окне, помимо огней Москвы, отражается моя физиономия. Нос, усыпанный конопушками, спирали неугомонных волос, слишком большой рот, глаза раскосые… Я — ее полная противоположность. Ничего идеального…
Может, она права? Потому и заинтересовала?
Как она сказала? Зверюшка необычная?
Наверно…
Прислушиваюсь к себе, ища негатив по отношению к Тимуру.
