И не находя.
Потому что мне плевать, по каким причинам он обратил на меня внимание.
Потому что тело до сих пор ломит от удовольствия. И совсем не хочется это все прекращать… Неважно, сколько продлится. Пусть длится.
Нет, все же неправильная реакция…
Может, потому и заинтересовала Тимура?
— Мышь, ты есть хочешь? — Тимур с порога хватает меня на руки и тащит в комнату. Я только пискнуть удивленно успеваю… Реально, словно мышь. — Нет? Ну и отлично.
Последнее слово он уже выдыхает на кровати, мне в шею, прямо перед тем, как основательно присосаться губами к коже.
Я ахаю, сжимаю его руками за шею и ногами по талии. И закрываю глаза, полностью принимая ситуацию.
Я ведь хотела по-другому…
Честно. Я сначала планировала ему про Марику рассказать… Ну так, чтоб знал просто. А потом — накормить… Я же готовила… Что-то. Не помню уже, что.
Но он своим напором и голодом мгновенно смел все мои планы к чертям, и теперь заставляет следовать своим.
А запланирован у него, похоже, секс. Верней, не похоже, а определенно…
И зачем мне возражать?
Или портить настроение упоминанием имени его бывшей?
Да плевать на нее, в самом деле…
— Мышка… Горячая такая… — шепчет он, жадно нацеловывая мою шею, судорожно сдирая немудрящую домашнюю футболку, наверняка, пропахшую готовкой… И волосы пропахли… И вообще, я неправильно встречаю с работы такого шикарного мужика… Не гламурно. Вот только совсем не похоже, что ему это хоть как-то мешает.
Тимур отрывается от шеи, жадно лижет напоследок ямочку между ключиц и становится на колени прямо над моим распластанным по кровати телом, срывает с себя пиджак, галстук, рубашку…
И порочно, со снисходительной и довольной усмешкой встречает мой жадный взгляд, скользящий по всем шикарным выпуклостям, которые вряд ли даже в журнале для богатых, пресыщенных женщин увидишь…
Тимур знает, что хорош, знает, что девушки от него млеют и с ума сходят… И я не исключение, получается… Не могу остановиться, смотрю и смотрю. Живот, плоский, твердый такой и наощупь тоже, и дорожка волос, порочно уходящая за ремень брюк. Слежу взглядом. Сглатываю, облизываю губы…
И удивляюсь, когда он неожиданно рычит:
— Мышка, блять… Хочу тебя в рот.
И рвет пряжку ремня на брюках.
Вскидываю взгляд на его лицо и теряюсь от того, столько там голода. Только-только передо мной был самодовольный павлин, желающий поиграть и красующийся, а сейчас — это хищник голодный.
И взгляд у него бешеный.
Это я сделала, да? Это я своим поведением так его поменяла? Заставила потерять самообладание, терпение?
Да?
На пробу еще раз облизываю губы. Медленно теперь, специально неторопливо.
Тут же жесткие пальцы прихватывают за подбородок, заставляя приподняться и посмотреть в голодные глаза.
— Дашь?
Он спрашивает… Удивительно, после всего, что делал со мной, всего, что я позволяла ему вытворять в кровати, спрашивает, прежде, чем заставить…
Выворачиваюсь из твердой ладони, скольжу назад, чтоб встать на колени перед Тимуром. Сама, без принуждения.
Тянусь к губам.
Хочется поцелуя. Сильно.
Тимур тут же наклоняется, перехватывая меня под мышки, и жарко целует в раскрытые губы. Настойчивый язык скользит, сплетается с моим, напирает… Дурманит, с ума сводит…
Голова кружится, так хорошо мне, так сладко… Мне с ним сладко. Невозможно прекратить это. И не нужно.
Останавливаюсь, только когда он прекращает терзать губы, целую шею сильную, вкусно пахнущую парфюмом и мускусом, ее хочется покусать. Атавистическое желание пометить своего самца.
Кусаю. Он держит аккуратно, но, на удивление, не давит, хотя ощущается, как дрожит, как сдерживается.
Такой большой, такой сильный зверь… И такой послушный… Словно норовистый жеребец…
Ниже — по груди, которую с удовольствием облизываю. Не знаю, доставляет ли ему это кайф, но мне — определенно.
И ниже — к тем самым кубикам пресса. И ох… Это просто блаженство. Под моими пальцами, под моими губами… Не сдерживаюсь, тут тоже кусаю, еще и ногтями царапаю от избытка эмоций.
— Мышь… Ты меня убиваешь… — низкий хрип, словно из груди идет. И мне сладко от того, как царапает все внутри, как все на него реагирует…
Мягко веду молнию брюк вниз, оттягиваю резинку белья.
Он большой, боже, какой большой… Пожалуй, это впервые, когда я с ним так… Лицом к лицу. И могу рассмотреть, не торопясь особо, мучая паузой дрожащего зверя. Интересно, насколько хватит его выдержки? Хочется узнать ее границы.
Провожу пальцами вверх и вниз. Горячий. Твердый очень. Красивый…
Хочется потрогать губами.
Трогаю. Прямо наверху, просто целую, как до этого грудь, кубики живота, ямку пупка.
И он крупно вздрагивает под моими губами. А сверху раздается вполне членораздельный мат. И мольба:
— Мышь… Бля-а-а-а…
Ему нравится. Нравится то, что я делаю.
Уверена, у Тимура не было недостатка в раскованных любовницах. Уверена, что та же Марика очень даже опытна во всяких там техниках. Я не умею. Я вообще это в первый раз делаю.
И все равно ему нравится. Моему мужчине нравится то, что я с ним делаю. Это ли не лучший мотиватор для экспериментов?
Воодушевленная, подаюсь вперед и накрываю головку губами, смыкаю их и одновременно поднимаю взгляд на его лицо, просто чтоб понять, все верно делаю? Все правильно?
Встречаюсь с совершенно диким взглядом Тимура, он скалится и кладет тяжелую руку мне на затылок:
— Охеренно смотришься с моим членом во рту, Мышь. Возьми глубже.
Так, похоже, моя инициатива и исследовательская деятельность завершились. Ну и ладно. Я уже вступаю на зыбкую почву, и тут не обойтись без качественного наставничества.
И, уверена, Тимур в этом профи.
Потому просто повинуюсь его движениям. Пытаюсь расслабить горло и прикрываю веки, кайфуя от вкуса и самого своего подчиненного состояния. От того, как жестко лежит его ладонь на затылке, от того, как он мягко подается вперед, ритмично заполняя меня, стараясь скользнуть еще глубже.
Это не особенно приятно, давлюсь, слезы текут из глаз, но ему, похоже, это тоже нравится. И звуки, которые наполняют комнату, пошлые очень, тоже нравятся. По крайней мере, Тимур начинает двигаться грубее, пальцы на моем затылке прихватывают волосы, собирая их в горсть и жестко контролируя. И это мне тоже кажется невероятно возбуждающим. Настолько, что, опираясь одной рукой о его бедро, вторую увожу за резинку домашних шортиков, чтоб потрогать себя внизу.
