И ощущать, что твоему мужчине тоже все нравится именно так, как оно сейчас есть.
Мы не разговаривали больше про серьезные вещи, словно в тот вечер, три недели назад, перебрали с эмоциями. Оба непривычные к подобному, мы буквально были потрясены откровенностью.
И теперь больше шутили, на одной волне, в одном ритме, разговаривали о чем-то вообще отвлеченном.
Детство, школа, какие-то смешные вещи. Те самые мелочи, которые позволяют узнать больше про собеседника. Узнать его изнутри таким, каким никто не знал.
Тимур рассказывал о брате, о сестре, о своей службе в армии, о контракте, потом о работе у брата, причем, начиная с простого охранника… Темирхан и сам тогда еще не был владельцем настолько крупного бизнеса, потому можно сказать, что поднимались они вместе.
Я поняла, насколько обманчиво было мое первое впечатление о Тимуре, как о мажоре, которому все легко далось, без напряга. Напряги были, и серьезные. Но этот образ, тщательно выверяемый, был необходим, судя по всему. Тимуру проще было за маской легкомысленного мажора. И я порой думала, насколько он настоящий со мной? Полностью? На сто процентов? Или тоже… Маска?
За эти недели мы ходили в гости к его двоюродной сестре, Але, пару раз. Она жила в обычной двушке на окраине столицы, вдвоем с сыном, на удивление взрослым парнем, тринадцати лет, Даниилом. Он играет на аккордеоне, и тоже занимает какие-то призовые места на международных конкурсах. Про отца Даника ничего не известно, Тимур с Алей не говорили, а я не спрашивала, естественно. Но видно, что живут совсем небогато. Зато очень счастливо.
С Темирханом Тимур меня собирается знакомить, когда тот вернется из своего затянувшегося турне. И я, честно говоря, заранее боюсь этой встречи. Судя по отзывам самого Тимура и окружающих, его старший брат — очень жёсткий человек. Было бы странно, если б он был другим, конечно, учитывая солидный бэкграунд, но мне-то от осознания причин не легче…
А еще тревожит понимание, насколько серьёзно Тимур настроен. Прямо вот очень серьезно. Нет, я, безусловно, тоже, более того, еще неизвестно, кто серьезнее… То ощущение, испытанное мною три недели назад, на кухне, не ушло. Оно оформилось во что-то более весомое. То, про что я боюсь…
Я все же пугливая Мышь, прав Тимур.
И себе боюсь признаться в своих чувствах… Почему-то хочется, чтоб он первый. Почему-то это кажется правильным.
А Тимур… Он словно уже принял решение. И ведет себя соответствующе. Вот только меня забыл известить. Или не посчитал нужным? Или для него тот разговор и был отправной точкой, определяющим чем-то?
Нам надо поговорить на эту тему. Конечно надо.
Но я… Я не решаюсь.
Сейчас так хорошо нам, так сладко, так спокойно, что мне страшно.
Иррационально страшно, что вдруг он по-другому все понимает? Вдруг он…
Не хочу даже додумывать это все, покрываюсь холодным потом просто от призрачной возможности негативного развития событий. Не хочу.
Впервые в моей жизни все правильно. Все спокойно и хорошо.
Я даже работу не ищу, перестала.
Денег пока хватает, да я и не трачу накопленное. Продукты привозит доставка, оплаченная Тимуром, за квартиру я ему уже не плачу, естественно… И за вещи, которые он все рвется мне покупать, тоже не плачу. За новый телефон, ноутбук и прочее.
Наверно, со стороны может показаться, что я превратилась в типичную содержанку. Наверно, так оно и есть.
Но я никогда ничего не просила и не попрошу.
Тимур сам покупает, сам хочет порадовать.
Я просто не отказываюсь.
И в то же время понимаю, что вещи — это все ерунда. Правда, ерунда. Главное — не в них.
И, мне кажется, что Тимур это тоже понимает. Нет, не кажется.
Я уверена в этом.
Учиться я начну с сентября, а сейчас еще середина августа. Время есть для развлечений. Для нас.
Потом, возможно, станет чуть сложнее, потому что я буду уходить на целый день и реже видеться с Тимуром…
Он этот момент тоже ощущает и в последнее время периодически заговаривает о моем переезде к нему в квартиру. Я там была несколько раз, ночевала.
Это в самом деле пентхаус. Полностью мужской, в серо-стальных тонах с вкраплениями белого и черного. Довольно уютный и стильный. И малообитаемый.
Мы занимались любовью на пушистом ковре прямо перед огромным панорамным окном, и вся Москва была перед моими глазами.
А потом Тимур сказал:
— Нравится тебе тут?
— Да… Красиво…
— Оставайся.
— До утра?
— Навсегда.
Я тогда, помнится, задохнулась воздухом, что-то пролепетала глупое до невозможности и потом перевела все в шутку.
А Тимур внимательно смотрел. И не настаивал, нет. Просто… Словно реакцию проверял. Или считал, что это вопрос решенный?
Он очень властный, мой Тимур. И ему крайне сложно говорить что-то поперёк. Удивительно, что мне по большей части не хочется этого делать. Мне нравится то, что происходит, то, как он командует, как уверен, что все будет сделано в итоге так, как ему надо.
Это забавно… И возбуждает.
А еще мне кажется, что он все же сдерживается. В постели. Словно он… бережет меня. Хочет грубее, значительно грубее, но…
И я не могу ему никак сказать, что тоже хочу. И готова с ним на все. И приму все, что он захочет…
Кажется, что и без того себя, как нимфоманка веду. И он себя ведет так же. По крайней мере, укоризненные взгляды официантов очень даже оправданы…
— Просто Раевский о тебе спрашивал… — опять делает попытку Руслан.
— У него есть телефон, — обрубает Тимур, которому этот разговор, судя по всему, уже надоел. Как и общество Руслана тоже.
— Ну ты же знаешь его…
— Знаю. Потому и говорю.
Напряжение за столом нарастает, Руслан в итоге не выдерживает первым:
— Ну ладно, пойду, там, кажется Марик пришел…
— Ага, — равнодушно отвечает Тимур, — привет передавай.
— Только это и остается, — ржет Руслан, — учитывая, что ты теперь потерянный для общества человек. Что с нами красивые девушки делают…
С этими словами он выходит из-за стола, а Тимур тут же перетаскивает меня на колени.
— Мышь… Поехали домой, а? Хочу тебя…
Доказательство его хотения упирается мне в промежность, непроизвольно выгибаю спину, тихо ахаю.
— Нет, давай здесь. В вип пошли. — Тут же решает Тимур, но я упираюсь. Никаких випов!
— Мышь… Ну ты чего? — рычит он с досадой, сжимая меня сильнее, — то есть, в машине тебе нормально, а здесь никак?
