— Да, я заметил…
— Ну а потом увидела тебя с этой матрешкой из деревни. И прямо перекосило ее. Но вначале еще ничего было, не понимала особо, думала, поиграешь и кинешь. А девка твоя стала трепать, что вы вместе живете… Ну вот Марику и переклинило. Она уже платье присматривала свадебное, а тут такое. Предложила мне помочь… За небольшие бабки.
— Чего ж небольшие?
— А у нее много не было. Да и я больше для искусства. Интересно же.
— Что именно ты должен был делать?
— Матрешку твою соблазнить, заснять это все и тебе отправить.
— Не получилось.
Голос Тимура был спокойным, а интонация — не вопросительной.
— Нет… Дура она, твоя девка… Что они все в тебе находят, блять?
— Риторический вопрос. Дальше.
— Да ничего дальше не было. Я ее у той шарашки, где она учится, встретил, потискал немного, так, чтоб на камеру хорошо смотрелось… Хотел в машину утащить и выебать, но она не далась… Дикая, как зверенок, как ты с ней спишь вообще? Она же член отгрызть может? Ай!
Некоторое время в кадре происходит неразбериха, потому что Тимур бьет Руслана и не реагирует на оттаскивания и увещевающий мат подчинённых, но потом все устаканивается.
Руслан опять сидит на стуле, моргает быстро наливающимися опухолью глазами, скалится:
— Вот ты вперся же, мудила… Так тебе и надо, впрочем… Сука…
— Сейчас еще получишь.
— Да плевать.
— Как она узнала про переговоры?
— Не в курсе. Может, Марика тебя просекла, да скинула ей видос… Я не знаю, если честно. Ты сам виноват, подставился, дебил. Если уж трахаешь эскортниц, надо это делать без посторонних глаз.
Поднимаю взгляд на Тимура, он пристально смотрит на меня. Кривится, но ничего не говорит.
— Там вообще все случайно, я думаю… Марика тебя увидела, тут же скинула видос твоей матрешке, а в наш чат общий — фотки со мной и ею. Подставила меня, сучка. А потом набрала и сказала, что, если не скажу, что спал с твоей девкой, то она выложит видос, где я… Ну…
— Колешься? Даешь в зад? Все одновременно?
— Пошел ты…
— Ладно, понятно…
— Ну вот… Я, честно говоря, думал, что ты доберешься в тот же день до своей девки, и все выяснится, а потому собрал манатки и свалил подальше… А ты… Дебил… Ай…
Дальше видео выключается, и я смотрю на Тимура.
Он сидит напротив, его здоровенные руки с тяжелыми кулаками упираются в столешницу с такой силой, что, того и гляди. Проломят ее. Этого не надо бы, а то плати потом материальный ущерб.
— Мышь… Прости меня, пожалуйста… — слова эти даются Тимуру тяжело, со скрипом. А взгляд опять давит. Продавливает. — Я… Я просто ревнивый дебил, понимаешь? Я как увидел тебя, обнимающуюся с Русом… Так крышей и поехал. Мне кажется. А ты еще и свалила, еще и где-то гуляла… И мужик на заднем плане…
— Это Сашка, парень Валерки…
— Я знаю. Я его нашел тоже. И расспросил. Я вообще… Сука, я с тобой все навыки профессиональные похерил. Словно красным залило глаза, ничего не соображал. Херню творил, херню думал… херню делал.
— Тимур… — я качаю головой, откладываю в сторону телефон, оглядываюсь на администратора, но она успокаивающе кивает. Посетителей нет, могу еще немного времени уделить своим личным делам. Боже, я люблю эту женщину. Столько поддержки от нее… — Дело не в том, что тебя ввели в заблуждение… Твой партнер, кстати, приезжал, Мехди, да? Он был очень убедителен…
— Он не врал, Мышь… Я реально искал тебя всю ночь. Я не спал ни с кем! Вообще! Вообще!
Он подается вперед, тянет ко мне ладони. Но я торопливо отстраняюсь, по горькому опыту зная, что, стоит ему меня тронуть, и случится катастрофа. Просто катастрофа.
Я могу с ним говорить на расстоянии. Я не могу с ним говорить и возражать ему, когда он близко. Просто не могу. Не получается у меня. Совсем.
Это уже проверено за прошедшие два месяца.
Тем вечером, когда мы так и не поговорили толком с Тимуром в квартире Али, он вышел прочь и словно растворился в пространстве.
Не знаю, чего я ждала… Наверно, ждала все же чего-то. Как дура. Это было словно созависимостью, когда не можешь не думать о человеке. Понимаешь, что он — гад, сволочь, изменщик… И вообще не подходящий тебе человек, но остановиться и выкинуть его из головы никак не получается.
Аля мне помогала, она так сильно выручила меня в эти жуткие дни!
Я прожила у нее неделю, все это время, конечно, активно искала варианты работы. К тому же, была уже середина сентября, давно началась учеба в институте, и мне надо было посещать.
Тимур пропал, не звонил, не появлялся в инсте, куда я, кляня себя за малодушие, постоянно заглядывала.
В итоге, работу я нашла. В чудесной кофейне, где хозяйка, она же бессменный администратор, Татьяна, создавала авторские коктейли на основе кофе.
В коллектив я влилась, словно с самого дня открытия там была.
Договорилась о посещении института и сессиях.
Нашла комнату недалеко от места работы.
Удивительно, что Москва, словно сожалея об испытаниях, выпавших на мою долю, пыталась это компенсировать…
Так что, вроде, жизнь налаживалась. Телефон я в очередной раз поменяла, и, уже наученная горьким опытом, матери и брату его не давала.
Вообще, для себя решила, что я теперь — полностью самостоятельная боевая единица и все, что можно было для них сделать, сделала.
Это эгоистично, наверно… И даже наверняка. Но в какой-то момент, наверно, как раз, когда впервые после всех треволнений оказалась одна в своей съемной комнате и выдохнула, пришло осознание, что, по-большому счету, я никому не нужна из родных. И не интересна. И никогда не была интересна.
В сложной ситуации, когда не получалось, как Мюнхгаузену, вытащить себя за волосы из болота, мне помогали совершенно посторонние, чужие люди. Просто так помогали, не прося ничего взамен. А родные только деньги тянули и требовали постоянно чего-то.
Это ли не показатель?
После этого словно отпустило, стало легче дышать.
И жить, в принципе, тоже стало легче.
Я ходила на работу, и Татьяна с удовольствием учила меня навыку правильного смешивания кофейных коктейлей. Говорила, что у меня к этому делу талант, и что нечего мне делать на психологическом, надо идти в кулинарный.
Я кивала, но от планов своих отступать не собиралась. Слишком много было препятствий, чтоб теперь так просто сдаться.
Тимур появился на пороге кофейни через две недели после того, как ушел в ночь из квартиры сестры.
Пришел и сел за столик, молча пялясь на меня.
