Да-да, именно всем. Особенно Артёму, чью хитрую морду я увидела первой. Как ни в чём не бывало, он сидел рядом с Сашей за столом и пил свой любимый чёрный чай. Убила бы, не будь тут свидетелей.
Он улыбнулся.
— Доброе. Как спалось?
— Очень сладко.
— Какое совпадение! И мне тоже.
Олеся сверлила нас по очереди взглядом, пока Илья пёк на кухне блины.
Слушайте, идеальный же мужик! Разговаривает редко, не спорит (во многом, благодаря первому пункту) да ещё и готовит утром первого января! Признайтесь-ка честно, сколько из вас готовы выползти на кухню в этот день не воды попить и не кофе сварить, а приготовить друзьям (не родственникам!) полноценный завтрак? Сомнений нет: Илья — святой!
— Я уже устала ждать, когда ты выползешь курить, — сказала сестра, выйдя вслед за мной на крыльцо.
— А что такое?
— Ничего. Просто я пока не оставляю попыток достучаться до твоей совести. Не надоело водить Сашу за нос?
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
— А как под Артёма стелиться, ты знаешь и понимаешь?
Я покосилась на окно. Как показала практика, тех, кто бубнит на крыльце, всегда хорошо слышно в доме.
— Твои крики не приведут ни к чему хорошему.
Олеся скрестила руки на груди:
— Если тебе интересно, то пока ты вчера развлекалась со своим любовником, твой жених просидел всю ночь в гостиной без какого-либо желания заснуть. Он так переживал за твоё самочувствие, что все всхлипы и вздохи, вместе со скрипом кровати принимал за болезнь.
Я усмехнулась:
— Посмотри на Сашу. Для таких, как он, секс и есть болезнь. Чума, с которой лучше не связываться.
— Твоя похоть переходит все границы!
— Моя похоть тебя не касается.
— Она не касалась бы меня в том случае, если бы ты не засосала в своё болото моих друзей!
— Твои друзья сами сделали свой выбор. Ни одному, ни другому я никогда не навязывалась.
Олеся стиснула зубы:
— Скажи Саше правду.
— Он знает, что я не люблю его.
— Ты даёшь ему ложные надежды.
Я потушила сигарету.
— К твоему сведению, Олеся, я твоему дружку вообще ничего не даю. И не дам.
— Потому что просить не умеет?
— Потому что у него нет татуировки и мотоцикла.
Я уже была решительно настроена вернуться в дом, когда дверь открылась, и на крыльцо упал Артём. В ту же секунду из гостиной выскочил Саша, схватил друга за грудки и поднял на ноги.
— Что происходит?
Артём вытер кровь (похоже, Саша разбил ему губу) и, продолжая смотреть на Сашу, ответил Олесе:
— Наш друг решил встать на защиту своей шлюхи. Я ему глаза на неё пытаюсь открыть, а он и слушать меня не желает.
Когда Саша ударил его кулаком по лицу, Артём даже не пытался сопротивляться; только смеялся без конца. Спасибо Илье и Мише, которые выбежали на шум, и разняли лучших друзей.
— Попомни мои слова, Герц, — Артём плюнул на улицу, и снег мгновенно стал красным, — рано или поздно ты пожалеешь, что разрушил из-за неё нашу дружбу!…Хе-хе. Жизнь всё расставит по своим местам.
— Наверное, тебе лучше пойти домой, — И лья похлопал Артёма по плечу.
Он усмехнулся и направился к калитке. Но стоило ему выйти за пределы участка, как Саша вырвался из рук Миши, и побежал за ним следом. Разумеется, мы вновь побежали их разнимать, но делать этого уже не потребовалось. Последнее, что я помню перед тем, как отключилась, это визг колёс и крики сестры.
Глава 30
— Эй, ты меня слышишь?
Голос Ильи звучал где-то далеко и очень тихо. Словно против воли открыв глаза, я спросила одними губами:
— Кто?
Илья покосился на Мишу, но отвечать не спешил.
— Для начала тебе нужно прийти в себя, а потом уже задавать вопросы, хорошо?
— Кто? — я повторила вопрос, но уже намного громче. Резко сев, я почувствовала пульсирующую боль в висках. Вероятно, так на меня подействовал нашатырь, который молодой человек чуть ли не пытался залить мне в нос.
Миша вздохнул:
— Не переживай с ним всё будет хорошо.
Моя злость росла с каждой секундой. Ведь они мне так и не сказали, кого из двоих друзей сбил автомобиль.
— Сейчас он в больнице, с ним рядом Олеся и Артём.
Несмотря на головную боль, тошноту, временное помутнение сознания и прочие радости обморока, я вскочила на ноги.
— Почему вы не поехали с ними?
Илья хмыкнул:
— Кто-то должен был остаться и с тобой. И потом, Марина, мы в больнице. Разве ты не видишь?
Чёрт возьми, Илья, я ничего не вижу и видеть не хочу! И поверь мне на слово: в таком состоянии я могу увидеть сейчас что угодно, начиная от привидений, и заканчивая розовыми пони!
Меня поражала их медлительность; создавалось впечатление, что они не переживали за Сашу, поэтому тихо и мирно ковыряли в носу в коридоре. Хотя, может, не всё так плохо, как вырисовывается в моей голове?
Олеся и Артём сидели на лавочке и пили растворимый кофе из пластиковых стаканчиков; руки сестры дрожали. Не сказав им не слова, я бросилась в палату, рядом с которой они, собственно, и сидели, но попасть внутрь комнаты мне не удалось. Оттуда вышел хмурый мужчина в белом халате.
— Вы кто? — спросил он, засунув руки в карманы.
— Я невеста, — на одном дыхании ответила я, — как он?
— Скоро оклемается… Повезло парню: у него целых две невесты, — врач строго посмотрел на Олесю, — и, слава Богу, друг, который не приходится ему женихом. Туда нельзя, — быстро добавил мужчина, когда я сделала шаг в сторону.
— Вы же сказали, что с ним всё в порядке!
— Девушка, будьте благоразумны! Я сказал, что он скоро оклемается, а не то, что он жив и здоров! — заметив, с какой скоростью начали расширяться зрачки моих глаз, он быстро добавил. — Повреждения, разумеется, есть, но они не смертельны. Дайте вашему жениху время прийти в себя. Мы, в свою очередь, сделаем всё, чтобы это случилось, как можно скорее.
— Марина, — сестра потянула меня за руку, — присядь со мной.
— На его месте должен был быть ты! — я сорвалась на крик. — Ты должен был лежать в этой палате, а не он!
— Марина, успокойся, — успокаивала меня Олеся.
— Я обернулся, когда машина уже неслась на меня с огромной скоростью, — голос Артёма дрожал так, словно юноша только что вылез из холодной воды, — всё это происходило так быстро, что я даже не успел сообразить, что мне делать. Как вдруг на дорогу выскочил Саня и оттолкнул меня.
