– Нет, какой там продержаться! – проворчал хмурый Ганнибал. – Сам же вот до этого докладывал, что у османов под Очаковом аж восемь алаев конницы. Да на вас там пары их хватит, чтобы сковать до переправы пехоты, а все остальные, они дальше пойдут, пока вы в окружении будете пару часов биться.
– Ну, я бы нас так быстро не списывал бы со счетов, – усмехнулся Алексей. – Бились и мы ротой против целого алая янычар, и даже не один день, но, правда, все тогда в едином кулаке были и могли им бить противника хлестко, а вот сейчас все мои силы рассредоточены по всей этой линии и мы выступаем там растопыренными пальцами. Попробуй тут кого-нибудь ими ударь!
– Ну и, – подбодрил Егорова генерал, – чего ты от меня-то хочешь?
– Ваше превосходительство, – наконец решился Алексей, – мне нужна вторая линия в тылу и усиление первой. В Елисаветграде об этом и слышать пока не хотят, но они-то ведь от турок аж за четыре сотни верст сидят, а мы с вами у них вот здесь, под самым боком. Я знаю, что вы вот уже год как формируете у себя конный пикинерный полк из местных запорожских и заднепровских казаков, из крестьян, из греков и всяких прочих переселенцев. Поставьте его нам за спину верстах в пяти или десяти от линии. В случае чего они уже через двадцать минут будут у нас на берегу Буга и ударят по переправившимся, пока мы их там будем на себе держать. А у вас появится время, чтобы подготовиться к встрече с неприятелем. Да и эти турецкие отряды, что время от времени и сейчас вырываются через Буг в сторону Крыма, уже ведь будет кем перехватывать на второй линии. Нам-то самим за ними трудно угнаться, а вот легкоконным казакам – это в самый раз. И у вас тут в крепости лишней тревоги из-за них не будет. Знаю ведь, что не раз они уже проскакивали мимо, а вам из-за этого приходилось тревогу в крепости объявлять и большие свои силы на их перехват отправлять.
И по поводу первой линии, чтобы мне держать своих людей в кулаке и бить по туркам, в любом случае будет нужно хорошее пехотное подкрепление из тех солдат, кто сможет сидеть на защите малых фортов, а еще и приглядывать за своими ближайшими окрестностями. У вас, ваше превосходительство, сейчас под рукой целый отдельный батальон егерей Мекноба и три полных пехотных полка. А в каждом из них есть по одной егерской команде. Ну вот чего они тут в земле ковыряются? Давайте ими усилим мою пограничную линию? Ведь именно здесь егерям-то и место как самым искусным и лучшим стрелкам. С ружьем в руках, а не с лопатой или киркой. И по поводу самой реки: мы выбили на ней большую часть мелких военных судов турок, а остальных приучили не лезть более к нашему берегу. И все равно ведь изредка нет-нет, но все же ныряют они к нам. Да и местным рыбакам от них сильно достается.
Были бы у меня большие силы, я бы и сам несколько судов оборудовал да запустил их патрулировать лиманы и само русло. Но вы же видите, как у меня плохо с людьми. Отсюда и последний мой вопрос: вольных сечевиков недавно разогнали, но ведь много таких, кто из них еще в постоянное казачье войско не перешел. Колеблются они, думают сейчас, как им дальше быть, а ведь среди них много искусных мореходов из тех, кто на своих чайках в большом страхе османов держал. И в последней войне на Дунае они очень даже себя достойно показали. Если таковые вдруг найдутся, ваше превосходительство, то отправляйте их всех к нам.
Один кончебас и три трофейных, относительно исправных баркаса у нас там и сейчас уже имеются. Подлатаем их, снарядим, вооружим, да и пусть казаки на воде пограничную службу несут. Им бы еще, да и нам, туда мелких орудий добавить, ну или хотя бы тех же фальконетов, так вообще бы тогда здорово было. Но у меня уже просто совести нет вас об том просить, – и Лешка, виновато вздохнув, замолчал.
Ганнибал молча смотрел на карту, как видно прокручивая в мозгу все то, что он только что услышал от егерского майора. Наконец генерал вздохнул и поднял на собеседника глаза.
– Ух и жадный же ты, Егоров! Раньше одни только работные команды у меня просил, а теперь, вон, целый кавалерийский полк с батальоном тебе подавай! Да еще и пушечек бы подкинуть, да? Ладно, ладно, можешь не отвечать, знаю я все, что ты хочешь мне сказать, – хмыкнул он и почесал под париком. – Если бы мои мысли с твоими не совпадали, не по всему, конечно, но по большей части, так даже и слушать бы тебя не стал. Но что есть, то есть, я и сам заинтересован в укреплении этой самой Бугской линии. Поэтому давай-ка мы поступим с тобой так. Мне сейчас нужно идти по делам, и так, вон, я изрядно задержался. А вечером, как буду подводить итоги работ за весь день со своими старшими офицерами, так заодно с ними же посоветуюсь по всем твоим предложениям. Обмозгуем все хорошенько. А вот завтра утром ты приходи ко мне опять, и вот тогда я тебе свое решение озвучу. Коли ночевать в крепости будешь, так, может, нужно будет чего?
– Да я бы лучше у реки встал, ваше превосходительство, – покачал головой Алексей. – Тут скученность большая людей, суета и шум постоянный, а там, на свежем воздухе, у водички, самое оно будет расположиться. Коней, вон, своих искупаем. Пусть они отдохнут немного на пойменном выпасе, а вот завтра после вашего решения так сразу же домой и выедем. Ничего не нужно, Иван Абрамович, спасибо, все, что нам нужно, у нас и так при себе есть. Разрешите выйти?
– Давай, ступай, майор, – кивнул комендант. – Слишком рано только не приходи, после вторых барабанов, не раньше.
В трех больших десятских котлах кипел рыбный навар. Егеря до вечера успели наловить рыбы захваченным с собой бреднем и теперь готовили из нее уху. Рядом же парили несколько походных котелков с душистым травяным чаем. В степи, возле небольших рощиц и из низин собрали дикую мяту, чабрец, душицу и зверобой, и, зачерпнув прямо из котелка кружку, вестовой подал ее командиру.
– Отпейте, Ляксей Петрович, ушица уже совсем скоро будет, – кивнул он на котлы. – А вы вот пока травкой жажду утолите. Может, сухарик будете?
– Спасибо, Данила, ничего не нужно, – отказался Алексей от еды. – А вот за чаек спасибо, попью. Ты это, не суетись, я пока у реки посижу.
Перед Алексеем нес свои воды батюшка-Днепр, великая и красивая русская река, связывающая еще с древнейших времен Причерноморские степные земли с северными, лесными. Видел он за свою историю варягов, греков, флот Вещего Олега, идущего на Царьград, и ладьи возвращающегося из дальнего похода князя Святослава. В этом же месте Днепр начинал сильно расширяться, как раз перед видневшимся на водной глади огромным островом, который назовут впоследствии Большой Потемкин. А далее он уже начинал распадаться на множество рукавов, островков и проток, образуя сорокаверстную речную дельту и заросшие всевозможной растительностью днепровские плавни.
– Ваше высокоблагородие, у нас все готово, пойдемте уже, пока горяченькое, – крикнул от костров Лужин. – А ну-ка, братцы, самую сладкую рыбку командиру! Ваня, доставай лучок, травку и тот каравай, что ты у пехотных выменял!
Оранжевое большое солнце садилось за горизонт, подкрашивая край неба красным. Дневная жара потихоньку спадала, уступая место вечерней прохладе. В траве стрекотали цикады и сверчки, а из плавней слышался крик птиц. Фыркали отгоняющие насекомых лошади. Лешка немного отодвинулся от жаркого костра и закрыл глаза – спать.
