– Но-о, родимая, шустрее, шустрее! – Алексей подогнал свою лошадь. – Медленно слишком двигаемся, братцы! Нужно прибавить ходу!
– Ты, Сашка, зря переживаешь об отсутствии серьезных боев, – Егоров неодобрительно покачал головой. – Радоваться должен, что у тебя время есть научиться чему-нибудь, пока спокойно. Во время боев опыт только лишь с большой кровью приходит.
– Ну вы же, господин майор, в мои годы уже вовсю воевали?! И в боях ведь свой опыт приобрели! – не согласился с командиром прапорщик. – А в восемнадцать лет уже целой ротой командовали! В девятнадцать, вон, даже в кавалерство вступили, – кивнул он на сверкающий на доломане крест.
– Эх, Сашка, Сашка, – вздохнул Алексей. – И на твоем веку сражений хватит. Не спешил бы ты войну к себе звать.
Расположились на постой в селе Ахтиар. С него, расположенного на севере бухты, было удобно наблюдать за всеми окрестностями, и отсюда представлялась возможность быстрого маневра.
Местным было все равно, кому продавать выловленную рыбу, козий сыр, овощи и лепешки, будь то русские или турки, лишь бы им платили сполна серебряной монетой.
– Да, разумеется, господин, османские моряки со стоящих судов сходят на берег, и они покупают все то, что им нужно, – пояснял Егорову местный староста. – Нет, они никого здесь не обижают. Мы, конечно, уважаем власть нашего хана, но он ведь далеко, а вот турецкие пушки совсем близко, – кивнул он на видневшиеся неподалеку громады кораблей.
– Все правильно, – согласился с ним Егоров. – Ваше дело – платить власти подати, а вот ее – вас охранять.
И уже про себя добавил: «Вам, наверное, вообще все равно, кто там у власти, лишь бы вас самих не трогали и не мешали жить».
– А воду, уважаемый, где турки набирают себе воду? Им ведь нужно много пресной воды?
– О-о, да-а, – согласился староста. – Что человек, что скотина никак не могут прожить долго без пресной воды. Хоть возле него даже и будет целое море соленой. А пресную они берут во-он там, – показал он на восточную часть бухты. – Там стоит небольшое селение Чоргун, вот возле него-то и впадает в море речка Казыклы-Озен (р. Черная). А турки частенько туда на своих лодках приплывают. Они проходят шагов на сто прямо вверх по реке, и уже потом, пристав там к удобному песчаному пляжу, наполняют свои бочки водой.
У Алексея по ходу рассказа старосты уже зрел в голове план. Именно здесь и можно было показать туркам, кто на этом берегу хозяин, коли уж на море этого пока никак нельзя было сделать. А вот как тут можно обойтись без крови?
– Ждем, братцы! – крикнул расположившимся в зарослях вокруг песчаного пляжа егерям майор. – Вы все нужные указания от меня уже получили, теперь нам только остается лишь ждать!
Издали, от стоявших в бухте турецких кораблей прозвучал звук колокола. Через какое-то время он опять донесся до скрытно сидевших стрелков. Солнце поднялось из-за виднеющихся к востоку горных хребтов.
– Плывут, ваше высокоблагородие! Плывут! – доложился сбежавший с холмика наблюдатель. – Пять лодок, больших, пузатых, словно баркасы на Буге. Даже, пожалуй, поболее их. Людей в них много, а вот сколько – посчитать не сумел. Сюда они все гребут, прямиком к речке.
– Внимание, рота! В бой не вступать до особого приказа, – крикнул Егоров. – До поры до времени работают только лишь отборные стрелки. Но всем быть наготове! Теперь затаились и ждем турок!
Через несколько минут послышались скрип весельных уключин и команды османских командиров, задававших счет гребцам. Баркасам нужно было подняться от моря вверх по реке, преодолевая течение. И сто этих шагов до нужного пляжа морякам приходилось попотеть.
Наконец в песчаный берег ткнулась первая, за ней вторая, третья и все остальные большие лодки. С бортов спрыгнуло несколько десятков человек. Для моряков, находящихся длительное время в тесных помещениях на своих судах такие вот поездки на берег были в радость. На пляже стоял гвалт от множества голосов. Турки сейчас наслаждались долгожданной свободой. Ни о каких мерах предосторожности тут даже и речи не было. Наконец, как видно, самый старший из всех, высокий осман в малиновой феске с кисточкой прокричал громкую команду, и шум на берегу сразу же стих. Хаотичные метания прекратились, и матросы один за другим потянулись к своим баркасам.
– Раз, два, три… пятнадцать…двадцать… двадцать пять, – Алексей пересчитывал ряды бочек, вынесенных из лодок на берег.
Вскрыв верх, в них начали наливать воду прямо из реки большими, привезенными, как видно, специально для этих целей ведрами.
– Давай! – Лешка махнул рукой.
Сухо щелкнул штуцерный выстрел, за ним второй, третий. Из всех трех пробитых пулями бочек ударили струйки воды.
– Endiєe! Silahlara! (– Тревога! К оружию! – тур.) – закричал высокий турок в феске и выхватил кривую саблю из ножен.
– Гриша, а ну-ка сбей ему шапку, тока аккуратненько, – Афанасьев показал самому лучшему стрелку на выкрикивающего команды османа.
– Сейчас, сейчас, – прошептал тот и, уперев свой итальянец в свернутую тугим валиком подстилушку, медленно выбрал свободный ход на спусковом крючке.
«Бам!» Пробитую тяжелой пулей малиновую феску вынесло за десяток шагов. Турок испуганно схватился за голову и резко пригнулся.
– А ну не тро-ожь! – Цыган выстрелил в крайнюю пустую бочку, которую два матроса пытались затащить обратно в баркас. Они ее резко выбросили и вслед за всеми остальными тоже запрыгнули в лодку.
– Ну вот и ладно. Гребите, гребите, робяты, только не останавливайтесь! Гляди, какие молодцы и как дружно стараются! – усмехнулся Лужин и выжал спусковой крючок. Пуля ударила в половине сажени от самой крайней лодки и взметнула вверх небольшой фонтанчик воды.
– Вашвысокблагородие, можа, с собой их снесем и у местных на провиант обменяем? – хозяйственный Осипов кивнул на стоящие одиноко на берегу бочки. – Все-таки, считай, как бы трофей, ну чего их обратно энтим басурманам отдавать?
– Павел Фомич, ты же у нас грамотный человек, книги даже, вон, читаешь. Ну какой же это трофей? – неодобрительно покачал головой Егоров. – Официальной войны между нашими державами сейчас нет. Поэтому и изымать в свою пользу турецкое имущество мы пока что не вправе. Ломайте все и бросайте здесь. Я думаю, они не дураки и поймут наш посыл.
– Эх, какие бочки, – грустно вздыхал Кудряш. – Для хорошего бондаря это ведь долгие месяцы работы.
– Бей, бей, Ванька, ну чего ты мнешься?! – поторапливал здоровяка Осипов. – Думаешь, и мне их не жалко? Их высокоблагородие ни в какую не разрешил оставить. Крушите, говорит, все, чтобы только туркам обратно не достались.
– Иэ-эх! – Ковалев резко выдохнул и ударил широким пионерским топором в днище.
Через пару часов на берег возле устья реки высадилось несколько сотен турок. Сейчас все они уже были при оружии. Суда с наведенными орудиями подошли поближе.
