Главнокомандующим всех сил в Новороссии был назначен Григорий Потемкин. По его приказу корпус де Бельмена, куда входила и рота Егорова, стремительно ворвался на полуостров. Первой целью для войск был Карасубазар с последующим расхождением всех сил по ключевым точкам. Перед русскими войсками, заслонив дорогу, встало татарское войско под командованием царевича Халим Герая.
Разворачиваясь сходу в три колонны, русские полки двинулись вперед. Перед пехотными шеренгами бежали в россыпном строю егеря.
– Опять, как в Валахии и Румелии, басурман бить будем! – переговаривались держащиеся боевыми парами стрелки. – Вона сколько они сюды своей конницы-то нагнали!
Бой был классическим. Покричав и подняв себе дух перед атакой, татары всем скопом ринулись на русские колонны. По два выстрела лишь успели сделать егеря и потом нырнули за плотные шеренги мушкетерских и гренадерских рот. Встреченная стеной штыков, ружейными залпами и ударом картечи из пушек татарская конница смешалась, а на нее вылетела русская кавалерия, державшаяся до поры в резерве. Разгром был полным, и более уже перед войсками генерала де Бельмена мятежников не было.
– Ваша задача, полковник, взять под контроль Кафу и все прилегающее к городу побережье, – ставил задачу командиру Орловского пехотного полка генерал-поручик. – Вам в помощь придаются егеря особой, усиленной роты. Майор Егоров, вы, как обычно, пойдете впереди. Постарайтесь, по возможности, взять в живых высоких сановников из свиты Бахадыр Герая и его самого. Все они устремились в порт для последующего ухода в Стамбул. Позволить им мы это не можем, иначе они не раз еще поднимут мятеж, поддержанные турками.
Местность была знакомой еще по прошлой кампании, и, пользуясь тем, что с Буга сюда прибыли на конях, рота, не дожидаясь пехотинцев-орловцев, совершила стремительный суточный переход к побережью.
Кругом царила паника, все уже знали про разгром мятежного самозваного хана, и никакого сопротивления войскам не было.
Под утро двадцатого октября дозорный плутонг подскочил к пристани Кафы. Гарнизон крепости и обслуга прибрежных батарей при виде страшных русских в ужасе разбежались. В бухте, в нескольких кабельтовых от берега, стояли со спущенными якорями три судна под турецкими флагами. От них к пирсу шли несколько шлюпок.
– Орудия заряжай! – отдал команду Лужин. – Егор, положите пару ядер перед самыми лодками! – скомандовал он Быкову. – Но так, чтобы уж не потопить их ненароком. Не хватало еще от турок нам тут жалобу получить, что мы их, бедных, обидели!
«Бабах! Бабах!» – орудия припортовой батареи ударили в сторону шлюпок своими ядрами. После третьего всплеска они резко развернулись и устремились к своим судам. Через несколько минут корабли выбрали якоря, подняли паруса и вышли в открытое море. А рота егерей в это самое время оцепила дворец, где под охраной пары сотен верных нукеров ждали своей эвакуации в Турцию высокопоставленные мятежники.
– Я командир отдельной особой роты егерей русской императорской армии, премьер-майор Егоров! Предлагаю вам сдачу. В противном случае мои стрелки открывают огонь на поражение! – ставил ультиматум мятежникам Алексей.
За ним, окружив дворец по периметру и держа его на мушке своих ружей, стояло три сотни стрелков в зеленых мундирах.
– Я знаю, кто вы такой, – ответил Халим Герай. – И ни мы, ни мои люди не боимся смерти. Но она бывает разной, вы представляете, какой она будет, если мы окажемся в руках у Шахин Герая? Самое же главное – мы не хотим бесчестья, которого нам не избежать, попади мы к нему в руки.
– У меня приказ командующего русскими войсками генерал-поручика графа де Бельмена сохранить вам жизнь, и я это сделаю, – заверил Егоров. – Вы все будете переданы в руки русского правосудия, и, зная милосердие императрицы, я думаю, что вам не стоит опасаться за свои жизни.
– Я тебе верю, майор, ты человек чести, – кивнул царевич. – Мы сложим оружие, но и ты помни свое обещание.
Через час перед главным входом во дворец толпились разоруженные воины и высшие сановники из мятежников, а перед ними лежали огромной кучей ружья, сабли и пистоли.
– Ваше высокоблагородие, с северной стороны появилась ханская конница, – доложился подскакавший ко дворцу Воробьев. – Через пять минут она уже будет здесь. По нашим прикидкам, их там не менее пяти сотен.
– Рота, к бою! – рявкнул майор.
– Уважаемый, заведите своих людей во дворец и, что бы здесь ни случилось, сидите там внутри. Предоставьте нам самим разобраться здесь со всем на месте.
Царевич махнул рукой своим людям, и татары устремились вовнутрь, а по улицам Кафы с визгом и криками уже неслась ханская кавалерия.
– Ха, рад видеть тебя в здравии, Алексей! – щерился в улыбке Тохтар. – Прошло три года, и вот ты снова в Крыму и все так же ходишь в майорах! А ведь хан предлагал тебе и твоим людям переходить к нему и жить как настоящий бей.
– И я рад, что ты такой же крепкий, как и раньше, Тохтар! – улыбнулся Лешка. – Мне и в майорах хорошо. Да и люди мои тоже не бедствуют, – кивнул он на стоящих шеренгами вокруг дворца егерей. – Что привело вас сюда, ведь Кафа и так уже под контролем русской армии?
– Я знаю, что в этом дворце засели личные враги хана, – кивнул старший военачальник Шахин Герая. – Повелитель послал нас за ними, скоро их головы поднимут на пиках после прилюдной казни.
Он соскочил с коня и в сопровождении десятка нукеров направился к главному входу в крепость.
Послышалась резкая команда, и блеснули штыки. Стоящий у въездных ворот с ружьями плутонг Аникеева вскинул их, переведя в боевое положение.
– Стоять! Ни с места! – рявкнул подпрапорщик. – Стой, а то стрелять будем!
– Майор, вы чего?! А ну пропустите меня внутрь! – нахмурил брови Тохтар. – Это что за самоуправство!
– У караула приказ открыть огонь на поражение по любому, кто попробует к нему приблизиться без моего разрешения, – ответил Алексей. – Советую вам с этим не шутить, уважаемый. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, Тохтар, как стреляют мои егеря? Находящиеся внутри крепости люди разоружены, и теперь они являются пленниками русских войск. Им всем гарантирована жизнь, во всяком случае, до принятия решения главнокомандующим и моей императрицей.
– Да ты что, русский! Совсем сдурел?! – глаза командира ханской конницы налились кровью, и он выхватил саблю. – Да мы вас сейчас всех тут!
– Рота, товьсь! – раздалась команда Милорадовича, и послышался шум от взвода сотен ружейных курков. – Це-елься!
– Нас тут три сотни, а вас пока что пять! – Алексей пристально, глаза в глаза, смотрел на Тохтара. – Но уже через минуту вас станет в два раза меньше. А ты сам, уважаемый, и твои нукеры – вы умрете первыми. И вот потом мы примем всех оставшихся в живых на свои штыки. Поверь мне, Тохтар, что именно так все это и будет. Я даю вам ровно две минуты. После этого мы открываем огонь! – и Алексей, сделав три шага назад, сорвал со спины свой штуцер. Щелкнул пристегиваемый к винтовке штык, и татарин увидел зрачок ее дула.
