— И что, это делает их плохими?
— Наверно, нет. Но это как-то…
— Странно?
— Да. По крайней мере другого слова я подобрать не могу.
— Вы с ними выросли в разных мирах, этим и отличаетесь.
— Вот именно! Они не такие. Совсем не такие! Они говорят то, что приходит им в голову, не воспринимают всерьез запреты и без труда нарушают чужие границы. Что в общении, что в поступках!
— Но ведь те, чьи границы нарушают, не против.
— Думаешь? — последнее вызывало у гелы серьезные сомнения.
— Конечно. Ты права в том, что касается вольных нравов — а потому высказать в лицо человеку, что это не его собачье дело, вопрос пары секунд. И никаких обид не будет. А если даже вспомнить тот случай с фонтаном, но ты поймешь, что и это не проблема. Никогда не думал, что честность и правота могут считаться недостатками. По крайней мере серьезными.
— Почему ты так решил? Это я про обиды.
— Когда злишься по-настоящему, то уж точно не хочется смеяться. Да и выбраться изо льда стараешься побыстрее!
— Но ведь этому парню могло стать плохо — почему никто об этом не подумал?
— На нем был талисман от всякой хвори, которым он весь вечер хвастался. Так что жизни и здоровью этого балабола ничего не угрожало.
— И все-таки они чересчур… — девушка старалась подобрать подходящее слово, но на ум ничего не приходило.
— Раскованы? — Подсказал Дар. — Да, не удивляйся, они ведут себя более раскованно, чем ты и другие представители твоего круга. Как я и говорил, эти люди выросли в другом обществе, что и наложило на них определённый отпечаток. У них куда меньше условностей, но это не делает их плохими людьми. Да ты и сама уже это поняла. Осталось только принять, — улыбнулся Дар. — В твоем кругу имеет значение твоя семья и сила, в их — твои умения и физическое превосходство. Что из этого более гуманное? Не берусь ответить — как по мне, оба варианта «хороши».
Гела была расстроена его словами, хотя друг и не сказал ничего нового. Было неприятно сознавать, но многое из того, с чем Рине пришлось столкнуться в Ашхеме, ей нравилось. Даже отсутствие каких-либо условностей могло быть приятным, если не переходить границ. К примеру, она могла без труда передвигаться по замку или оставаться наедине с мужчиной, и никто бы не подумал о них ничего из ряда вон выходящего. Да, нравы в академии были немного свободнее, но не настолько, как предполагала девушка вначале. Кроме того, если кто-то был ей приятен или неприятен, гела без труда могла сказать об этом. А ведь в Йоденхеле должна была бы сцепив зубы слушать очередную байку про охоту или влюбленного дурачка.
Под влиянием окружения Рина, незаметно для себя также начала меняться, и стала вести себя… Наверно, решительнее, ведь теперь у нее не было страха того, что ее секрет раскроют, и все узнают, насколько бездарным магом она является. В академии учились все, и промахи тоже случались со всеми. У каждого ученика на примете была пара-тройка историй о том, как он налажал во время очередного занятия. А ведь порой казусы случались и с опытными магами.
Почему-то хранить секрет о своей семье и происхождении было куда проще, чем скрывать свои промахи дома. Наверно, потому что тут никого не интересовало, что у тебя было в той, прошлой жизни — только настоящее имело значение. И еще немного — будущее.
Понимание этого простого факта будто сняло гору с плеч Рины, и ей стало не только легче дышать, но и общаться с учениками. Она просто приняла как данность то, что каждый в Ашхеме — неординарная личность и уж точно не способна ни на что заурядное. Да что уж говорить — даже чары встречались совершенно разные, начиная от банальной настройки артефактов, и заканчивая все той же магией звука, о которой рассказывал Дар.
Кстати, если вспомнить противных подружек, докучавших Рине, то в их компании собрались представительницы самых разных типов магов. Ну, если не считать Амелии, конечно. И, как поняла гела, каждая из них была по-своему сильна. Если не тем, насколько уникален был ее дар, то развитием. К примеру, Лукреция была талантливым артефактором, но чаще всего ее приборы выигрывали не за счет сильного заряда магии, а именно за счет сложного устройства. Механика однозначно была ее сильной стороной, как и нетипичное мышление. Ментальный дар Айи был куда слабее, чем у Рины, но то, как она смогла его развить, не могло не восхищать. Даже там, где, как все считали, даже близко не было пауков, она без труда собирала их целое полчище. И все это — за считанные минуты. Ну, говорить об Аделии гела не могла, потому что видела применение ее дара всего раз, да и то в качестве жертвы. Что же касается Фрейи, то эта девушка была по-настоящему потрясающа. Как бы Рина не хотела видеть в ней заурядного и слабого мага, она не могла этого сделать. Во-первых, в Крусе ледяной дар встречался не намного чаще, чем магия звука, а во-вторых, синевалосая блестяще управлялась со стихией. Если уж вспомнить тот случай с фонтаном, то ей удалось заморозить воду за считанные секунды. А ведь каменные края даже не покрылись инеем!
Однажды Рина даже поймала себя на мысли, что не может представить, как маги, настолько тонко чувствующие собственную силу, уже несколько раз проваливали итоговые экзамены. Ну не могли же все четверо настолько сильно волноваться? Хотя, кто их знает — порой девушки вели себя как единое целое, разделяясь только на время занятий, да и то вынужденно. Даже в довольно разномастной и огромной компании Каяла Фрейя с подругами всегда выделялась. Не то чтобы девушки держались вдали от всех, но было понятно, что они всегда стараются быть заодно и не допускают в свою компанию чужаков. Даже Каял, которому синеволосая регулярно строила глазки, не мог разбить их идиллию. И хотя сам парень никогда не испытывал к Фрейе особой симпатии, то есть не выделял ее среди остальных, девушка не оставляла надежд когда-то завоевать сердце обедневшего аристократа.
Возможно потому что Рина всегда знала, что покинет стены Ашхема быстрее, чем остальные, она никогда не пыталась найти себе пару среди учеников. Да и принципы гелы никогда бы ей этого не позволили. Уж в этом она была решительно настроена. Жаль только, что девушка и сама не поняла, когда перешла тонкую грань и ее отношения с Каялом стали более близкими, чем у обычных друзей.
Администрация Ашхема прекрасно понимала, что ученикам, особенно таким, у которых нет даже малой возможности вырваться куда-то за пределы академии, будет довольно сложно поддерживать здоровый интерес к жизни. Обычно кровь таких юных магов просто бушевала от гормонов и нереализованных планов, но воплотить их в жизнь в стенах учебного заведения было сложно. Именно поэтому в качестве небольших каникул и разгрузки раз в полгода проходил праздник солнцестояния. Каждый поток устраивал что-то свое — импровизированный театр, лавка артефактов, каток (спасибо синеволосой «владычице льда»), уютное кафе или что-то другое. Причем каждое заведение работало всего несколько часов, так что каждый ученик мог успеть побывать почти на всех локациях.
По традиции все заканчивалось огромным костром, вокруг которого собирались все ученики и сотрудники Ашхема. Да-да, в этот вечер даже гномы из общей кухни могли встать плечом к плечу с теми, для кого ежедневно готовили, и от кого почти не слышали слов благодарности.
