— Значит, у нас тут что-то вроде экскурсии.
— Вопрос решен в департаменте шерифа, по особому запросу.
Джуревич взглянул на Сансоне, хранившего полное спокойствие.
— Мы только зря теряем время, — заметил Сансоне. — Думаю, нам всем хотелось бы поскорее укрыться от ветра.
— Детектив! — обратилась к Джуревичу Джейн.
— Если у вас есть возражения, — сказал Джуревич, явно недовольный тем, что оказался меж двух огней, — можете обратиться в министерство юстиции. А теперь, с вашего позволения, давайте пройдем в дом, пока мы все тут не окоченели.
И он поднялся по ступеням на крыльцо, Сансоне — за ним.
Джейн направилась следом. Ворча себе под нос:
— Интересно, кто же ему покровительствует?
— Спроси об этом лучше его самого, — сказала Маура и направилась вверх по лестнице.
Джуревич уже отпер входную дверь, и Маура прошла в дом следом за мужчинами. Внутри, как ей показалось, было лишь немного теплее, чем снаружи, зато здесь, по крайней мере, они могли укрыться от ветра. Джейн вошла вслед за нею и закрыла за собой дверь. После сверкающего снега глазам Мауры пришлось некоторое время привыкать к царившему в доме сумраку. Заглянув через дверной проем в переднюю, она разглядела задрапированную мебель и тускло отсвечивающий деревянный пол. Через окна в комнату проникал бледный зимний свет, наполняя ее серыми тенями.
Джуревич указал на подножие лестницы.
— Так не видно, но с помощью люминола на ступеньках и в прихожей удалось разглядеть пятна крови — их тут хоть отбавляй. Похоже, перед уходом он прибрал за собой, поэтому следы обуви практически неразличимы.
— Вы весь дом обошли с люминолом? — поинтересовалась Джейн.
— С люминолом, ультрафиолетовым спектрометром и попеременным освещением. Все комнаты обследовали. Там, за той дверью, кухня со столовой. А за гостиной — кабинет. Кроме размытых следов обуви в прихожей, на первом этаже нет больше ничего интересного. — Он посмотрел на лестницу. — Все произошло наверху.
— Вы говорили, дом пустовал, — заметил Сансоне. — И как же убийца сюда проник? Следы взлома были?
— Нет, сэр. Окна были закрыты наглухо. И та женщина, агент по продаже недвижимости, божится, что и входные двери всегда запирает за собой, когда уходит.
— У кого есть ключ?
— У нее, понятно. Потом, она уверяет, что всегда хранит его у себя в кабинете.
— Замок старый?
— Да бог его знает. Может, лет двадцать назад врезали.
— Полагаю, у хозяйки тоже ключ имеется.
— Она не была в Пьюрити уже несколько лет. Слыхал, живет теперь где-то в Европе. А связаться с ней нет возможности. — Джуревич кивнул на задрапированную мебель. — Все покрыто слоем пыли в палец толщиной. Сами поглядите, здесь давненько никто не живет. Жаль, конечно. Дом-то крепкий, еще лет сто простоит, и надо же, пустует. Смотритель заглядывает сюда раз в месяц проверить, все ли в порядке. Он-то и нашел тело. Заметил на подъездной аллее машину, которую Сара Пармли взяла напрокат, а после увидел, что входная дверь открыта.
— Смотрителя проверяли? — спросила Джейн.
— Он вне подозрений.
— Почему же?
— Ну, во-первых, ему семьдесят один год. Во-вторых, он только три недели как из больницы. После операции на предстательной железе. — Джуревич посмотрел на Сансоне. — Вот что ждет нас, мужчин.
— Итак, у нас несколько вопросов, на которые нет ответов, — подытожил Сансоне. — Кто открыл входную дверь? И прежде всего — зачем сюда приезжала жертва?
— Дом ведь продается, — заметила Маура. — Так, может, она увидела объявление. И заехала из любопытства.
— Послушайте, все это догадки, — возразил Джуревич. — Мы уже сто раз это обсуждали, но так и не выяснили, зачем ее сюда занесло.
— Расскажите подробнее о Саре Пармли, — попросил Сансоне.
— Она выросла в Пьюрити. Здесь же закончила школу. Но, как и большинство ее сверстников, ничего путного для себя в смысле работы тут не нашла, вот и перебралась в Калифорнию. А сюда приехала только из-за смерти своей тетки.
— От чего та умерла?
— А, несчастный случай. Упала с лестницы и свернула себе шею. Так что Сара прилетала на похороны. Остановилась в мотеле, за городом, и съехала оттуда в тот же день, после похорон. Тогда же ее последний раз и видели. А потом смотритель наткнулся на ее машину в субботу. — Детектив глянул на лестницу. — Сейчас покажу ту комнату.
И Джуревич двинулся по лестнице наверх. Но на полпути остановился и указал на стену.
— Это мы заметили раньше всего остального, — сказал он. — Крест, вот здесь. Такие же знаки он вырезал у нее на теле. Нарисовано вроде как красным мелом.
Маура присмотрелась к знаку, и у нее тут же похолодели пальцы, хотя руки были в перчатках.
— Перевернутый крест.
— Там, наверху, есть еще, — сообщил Джуревич. — Видимо-невидимо.
Поднимаясь на лестничную площадку второго этажа, они видели на стене все новые и новые кресты. Сначала их было немного. А дальше их число увеличивалось — словно толпища злобных паразитов. И чем ближе к дверному проему, тем больше их было.
— Дальше и того хлеще, — предупредил Джуревич.
Услышав его слова, Маура замешкалась перед входом в комнату. Она не решалась войти даже после того, как все уже прошли в дверь, и так и стояла на пороге, собираясь с духом в предчувствии того, что ожидало в комнате.
Наконец она переступила порог — и оказалась в камере пыток.
Нет, внимание ее привлекла не огромная высохшая лужа крови на полу — а отпечатки рук на всех стенах, словно целый сонм заблудших душ оставил свои кровавые следы, проходя по этой комнате.
— Все отпечатки от одной руки, — уточнил Джуревич. — Одна ладонь, один рисунок. Не думаю, что наш убийца был настолько глуп, чтобы самому наследить. — Он взглянул на Джейн. — Держу пари, все это он проделал кистью руки Сары Пармли. Той самой, что нашлась там у вас на месте преступления.
— Господи, — проговорила Джейн. — Он использовал ее руку вместо штемпеля.
«А кровь — вместо чернил», — подумала Маура, осматривая стены комнаты. Сколько же времени провел он в этой комнате, макая кисть руки в лужу крови и прикладывая ее к стене, точно ребенок — игрушечный штампик? Тут она обратила взгляд на одну из стен — на надпись, заляпанную отпечатками окровавленной руки. Она подошла ближе, приглядываясь к словам, тянущимся по всей стене. Написаны они были по-латыни — три слова, повторявшиеся снова и снова. Маура читала их, обводя глазами всю комнату: они складывались в одну непрерывную линию, пролегавшую даже через углы, как змея, сомкнувшаяся в плотное кольцо вокруг них.
Abyssus abyssum invocat abyssus abyssum invocat abyssus abyssum invocat…
