Почему он ненавидел первое впечатление, которое он ей дал, хотя оно было совершенно точным? Теперь он даже увековечил его. Удвоил. Потому что это была правда — он был доволен этим. И нуждался в этом.
В восемнадцать лет он мечтал стать кем-то ещё, кроме рыбака. Он даже создал фирму вместе с другом по колледжу и коллегой по бизнесу. Вестпорт и его статус кота уже почти отошли на задний план, когда он понял, что никогда не сможет избежать этого. За тысячи миль от него его прошлое и ожидания, которые люди возлагали на него, бросали тень. Испортили бизнес и партнёрство, которые он пытался построить. Его репутация следовала за ним, отравляя всё, к чему он прикасался. Так что, да, не было смысла пытаться быть тем, кем он не был.
Мужчинам не нужен лидер, капитан, которого они не могут уважать.
— Правильно. — Он повернулся и достал пиво из холодильника, открывая его зубами. — Мне хорошо там, где я есть. Не все должны стремиться к величию. Иногда и прозябание приносит не меньшую пользу.
— Хорошо. — Он снова повернулся лицом к Ханне и успел увидеть, как она кивнула, похоже, что она хотела промолчать, но не могла этого сделать. — Ты позволил себе представить, что ты капитан?
— Визуализировать это? — Он поднял бровь. — Ты никогда не звучала так по-лос-анджелесски.
— Если Лос-Анджелес и делает что-то правильное, Павлин, то это терапия.
— Мне не нужна терапия, Ханна. И мне не нужно, чтобы ты играла актрису второго плана, ясно? Я не для этого тебе рассказал. Чтобы ты поговорила со мной о моих проблемах.
Она отпрянула назад, потеряв хватку на ложке. Она шлёпнулась на островок, и ей пришлось хлопнуть по ней рукой, чтобы заглушить звонкий звук. — Ты прав, — вздохнула она. — Это именно то, что я делаю. Мне жаль.
Фокс пожелал, чтобы зыбучие пески поглотили его целиком, чтобы не видеть ошеломлённого выражения на её лице. Неужели он и вправду это сделал? Что, черт возьми, с ним было не так? — Нет, мне жаль. Это было дерьмово, что я сказал. Мне жаль. Я… защищаюсь.
Её рот приподнялся в углу, но её сердце не было полностью в улыбке. — Защищаешься? Ты никогда не звучал более по-лос-анджелесски.
Боже, она ему нравилась.
— Послушай, я не могу, — в мёртвой точке его тела пульсировало сжатие, требуя, чтобы он дал ей что-то, фунт плоти, в обмен на то, что она сорвётся, — визуализировать это. Хорошо? Когда я представляю себя капитаном, я вижу самозванца. Я не Брендан. Я не воспринимаю всё под этим чёртовым солнцем всерьёз. Я просто хорошо провожу время, и все это знают.
Он сделал длинный глоток пива и с грохотом поставил его на пол. Несколько лет назад Брендан повысил его до помощника капитана, и, несмотря на сомнения Фокса, он нехотя согласился, зная, что ему редко придётся брать штурвал у неуклонного Брендана. С тех пор мужчины любили шутить, что Фокс не возражает против небрежных секунд. Когда он ненадолго садился за руль, они приравнивали это к его связям на одну ночь.
Входит и выходит. Достаточно долго, чтобы намочить член, верно, мужик?
Фокс смеялся, делал вид, что не обращает на это внимания, но комментарии с каждым разом всё глубже проникали в его кожу. Особенно с прошлого лета. Теперь Брендан хотел, чтобы он стал капитаном? Чтобы столкнуться с ещё большим скептицизмом и отсутствием уважения? Ни единого чёртового шанса.
— В конце концов, он поймёт, что просить меня было ошибкой. Я просто пытаюсь быть внимательным и сэкономить всем драгоценное время.
Ханна сидела молча с минуту. — Вот что ты чувствуешь, когда я говорю, что я не главная героиня, я, полагаю.
Это заставило его задуматься. Тот факт, что она отводила себе постоянную роль скамейки запасных, сводил его с ума. Но нет, это были совершенно разные вещи. — Разница в том, что ты хочешь быть главной героиней. Я не хочу быть героем истории. Мне это неинтересно.
Она сжала губы в линию.
Фокс сузил на неё глаза. — Ты делаешь это ртом, потому что пытаешься поймать в ловушку все психологические термины, которые хочешь бросить в меня?
Её выражение лица стало жалким. — Да.
Он принуждённо рассмеялся. — Мне жаль разочаровывать тебя, Веснушка, но здесь ничего нет. Не все являются благодатной почвой для исправления.
Она подняла плечи и позволила им опуститься. — Хорошо, я не буду пытаться. Если ты скажешь мне, что не хочешь быть капитаном, я поверю тебе. Я поддержу это.
— Правда?
— Да. — Несколько секунд пролетели незаметно. — После того, как ты представишь себе, что у тебя хорошо получается быть капитаном. Поставь себя в рубку и представь, что тебе это нравится. Экипаж думает о тебе как о хорошем времяпрепровождении, но есть время для веселья и время для ответственности. Они видят, что ты понимаешь разницу.
— Ханна… — Почему он паниковал? Он не хотел представлять себя всерьёз в качестве замены Брендана. Это привело бы только к ложным надеждам. Разве она не понимала этого? Кроме того, это было невозможно. Даже если бы его воображение смогло представить что-то настолько маловероятное, он никогда не смог бы реально увидеть себя на этой руководящей должности. — Я не могу этого сделать, — сказал он, дёрнув плечом назад. — Я не могу этого увидеть, Ханна, и я не хочу. Ясно? Я ценю, что ты стараешься ради меня.
Через мгновение она кивнула. — Хорошо. — Медленная, игривая улыбка. — Боюсь, что наше время вместе истекло. Мы возобновим это обсуждение на следующем сеансе.
— Мне жаль, что не было никаких прорывов.
Она не спеша наслаждалась очередным кусочком шоколадного мороженого, и его подозрения усилились, когда её рот принял наглую форму вокруг ложки. Его бутылка пива оставалась в дюйме от его губ, пока он наблюдал, как Ханна, размахивая руками, обходит прилавок и аккуратно кладёт ложку в посудомоечную машину. — О, кажется, я посеяла несколько семян.
И, возможно, так оно и было.
Потому что когда она посмотрела ему в глаза, он почерпнул из неё достаточно сил, чтобы представить себя в рубке, хотя бы на мгновение. Впервые с тех пор, как Брендан попросил его подумать о работе, он позволил себе ухватиться за воображаемый штурвал, зная, что ему не придётся отказываться от него в ту же секунду, когда Брендан вернётся после того, как спустит воду или починит что-нибудь в машинном отделении. Он будет у него с того момента, как они отплывут, и до самой стыковки. Он представил себе, как слышит свой голос по радио, движение на палубе.
Вернётся домой, сделав всё правильно, заслужив уважение экипажа — вот где он застрял. Он не мог представить себе этого, во что бы то ни стало.
Фокс как можно быстрее прогнал этот образ и резко прочистил горло. — Спокойной ночи, Веснушка.
— Спокойной ночи, — тепло ответила Ханна, поднимаясь на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. — Что за музыкальный день у тебя был?
Он выдохнул, радуясь возвращению на привычную почву. — Возвращение домой после четырёх дней на воде? Ммм. Что-то такое домашнее.
