Ф (19:38): Если бы ты только слышала, как я смеюсь.
Х (19:39): Я… хотела бы я. Слышать твой смех.
Ф (19:40): Да. Я бы тоже не отказался услышать твой смех.
Х (19:45): Как прошёл твой день, Павлин?
Ф (19:47): Работал на лодке с Сандерсом, так что хренова тонна Спрингстина.
Х (19:49): Синие воротнички. Делают деньги! Потеют в джинсах! Банданы в карманах!
Ф (19:50): Как будто ты была прямо там, с нами.
8 марта
ХАННА (8:45): Эй. Мне кажется, ты на лодке.
Х (8:46): Надеюсь, ты в безопасности.
Х (9:02): Когда ты на воде и не можешь ответить на сообщение, я действительно это замечаю.
Х (9:03): Отсутствие тебя.
Х (9:10): Так что я рада, что мы друзья. Это всё, что я неловко пытаюсь сказать.
Х (9:18): Если я приснюсь тебе в этот раз, попробуй представить, что я могу летать или становиться невидимой. Или что моя лучшая подруга — Шер. Это гораздо круче, чем спущенное колесо.
Х (9:19): Не то чтобы я предполагала, что я регулярно тебе снилась.
Х (9:26): Конечно, ты снишься мне не так часто. Так что.
Х (9:39): В любом случае. Ответь скорее!
Глава 1
Ханна Беллинджер всегда была скорее актрисой второго плана, чем главной героиней. Девушкой для шумихи. Если бы она жила в Англии в эпоху Регентства, она была бы секундантом на каждой дуэли, но никогда не владела бы пистолетом. Это различие никогда не было так очевидно, как сейчас, когда она сидела в темной комнате для прослушивания и наблюдала, как девушка с чистыми задатками главной героини играет так, будто от этого зависит её жизнь.
Руки Ханны скрылись в рукавах её толстовки, как черепахи-близнецы, ныряющие в свой панцирь, а спрятанные пальцы обхватили лежащий на коленях планшет. Вот он и настал. Большой финал. На другом конце производственной студии «Storm Born» ведущий актёр прогонял сцену с последней актрисой, подающей надежды в этот день. С восьми утра студия была вращающейся дверью широкоглазых девчонок, и разве не ясно, что ни одна из них не подойдёт Кристиану, пока Ханна не умрёт от голода, а во рту у неё будет привкус несвежего кофе?
Такова жизнь помощника режиссёра.
— Ты забыл довериться мне, — сокрушённо прошептала рыжеволосая, и слёзы тушью прочертили дорожки по её щекам. Черт, эта девушка была огнём. Даже Сергей, сценарист и режиссёр проекта, держался на редкость трепетно, кончик его очков был вставлен между полными, мечтательными губами, лодыжка перекинута через противоположное колено, покачиваясь, покачиваясь. Это была его поза "я впечатлён". После двух лет работы ассистентом на производстве и долгой неразделённой влюблённости в этого мужчину Ханна знала все его повадки. И эта рыжая могла всё поставить на карту, что её возьмут на роль в «Блеск Славы».
Сергей повернулся к Ханне, прижавшейся в углу замершего конференц-зала, и поднял взволнованную чёрную бровь. Разделённый момент триумфа был настолько неожиданным, что планшет соскользнул с её коленей и упал на пол. Взволнованная, она потянулась за ним, но не хотела терять момент общения с режиссёром, поэтому она перевернулась и протянула Сергею большой палец вверх. И только потом вспомнила, что её большой палец застрял в рукаве толстовки, создав странный, похожий на морскую звезду жест, который он всё равно пропустил, потому что отвернулся.
Ну ты и репа.
Ханна положила планшет на колени и притворилась, что пишет очень важные заметки. Слава Богу, в задней части студии было темно. Никто не мог видеть приливную волну, томатного цвета, поднимающуюся по её шее.
— Конец сцены! — воскликнул Сергей, вставая из-за стола продюсеров, который стоял напротив зоны прослушивания, и медленно хлопая в ладоши. — Экстраординарно. Просто необыкновенно.
Рыжая Максин сияла, одновременно пытаясь вытереть стекающую тушь подолом чёрной футболки. — О, вау. Спасибо.
— Это было прекрасно. — Кристиан вздохнул, подавая знак Ханне, чтобы она принесла ему холодный напиток.
Меня вызвали.
Она поднялась со стула, отложила планшет, достала из мини-холодильника, расположенного вдоль стены, напиток для актёра и принесла ему. Когда она протянула металлический дорожный стаканчик, а он не сделал никакого движения, чтобы взять его, она стиснула зубы и поднесла соломинку к его губам. Когда он набрался смелости и посмотрел ей в глаза, шумно посасывая, она ответила каменным взглядом.
Это то, чего ты хотела.
Обычная работа, которая позволила бы ей зарабатывать деньги, а не полагаться на миллионы, которые отчим держал в банке. Если бы она назвала свою фамилию, старый хлюпик Кристиан выплюнул бы своё холодное варево. Но кроме Сергея, никто не знал, что Ханна — дочь легендарного продюсера, и она решила оставить всё как есть.
Падчерица, мысленно поправила она себя.
Она бы никогда не удосужилась сделать такого различия до прошлого лета.
Неужели та поездка в Вестпорт шесть месяцев назад действительно имела значение? Те недели, которые она прожила над баром на Тихоокеанском северо-западе, с любовью восстанавливая его вместе с сестрой в память об их родном отце, казались туманным сном. От которого она никак не могла избавиться. Он скакал по её сознанию, как дельфины по волнам, заставляя её тосковать в самые странные моменты. Как сейчас, когда Кристиан вытаращил глаза, давая ей понять, что он готов к удалению соломинки.
— Спасибо, — хмыкнул он. — Теперь мне придётся пописать.
— Посмотри на это с другой стороны, — пробормотала Ханна, чтобы не прерывать восторженного Сергея. — В ванной есть зеркала. Твои любимые.
Кристиан фыркнул, позволив одной стороне своего рта обиженно приподняться. — Боже, какая же ты сучка. Я люблю тебя.
— …это то, что ты говоришь в зеркала?
Они обменялись взглядами, подрагивающими губами.
— Думаю, я говорю от имени всей съёмочной группы, когда говорю, что мы нашли нашу прелесть, — сказал Сергей, обходя стол, чтобы расцеловать обе щеки подпрыгивающей актрисы. — Ты готова приступить к съёмкам в конце марта? — Не дожидаясь ответа девушки, Сергей прижал костяшки пальцев ко лбу. — Сейчас я вижу совершенно другое место для съёмок. Энергия, которую Кристиан и Максин создают вместе, не работает на фоне Лос-Анджелеса. Я уверен. Она такая земная. Так оригинально. Они отшлифовали края друг друга. Нам нужно более мягкое место. Острые углы Лос-Анджелеса только зацепят их, удержат.
Ханна замерла, наблюдая, как продюсеры за столом обмениваются нервными взглядами. Артистический темперамент был настоящим, а Сергей, как правило, был более переменчивым, чем большинство. Однажды он заставил всю съёмочную группу надеть повязки на глаза, чтобы они не разбавляли магию сцены просмотром. Каждый глаз лишает сцену ещё одного слоя тайны! Но этот темперамент был одной из главных причин, почему Ханна тяготела к директору. Он оперировал хаосом, подчиняясь капризам творчества. Он верил в свои решения, и у него не было времени на скептиков.
