—Скажи мне, о чем на самом деле был телефонный звонок. Она вздрогнула от его тона, оттолкнула его.
—Я же тебе говорила. Это ничего не значило.
—Ты действительно собираешься мне лгать?
Боже, она выглядела буквально и фигурально загнанной в угол, застрявшей в лифте, куда некуда бежать. Не то чтобы она не искала выхода, даже на потолке.
—Я не обязана рассказывать тебе все досконально.—наконец пробормотала она, ударяя кулаком по ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ несколько раз нажимала кнопку, хотя они были только на полпути к шестнадцатому этажу.
—Ты планируешь быть таким властным все время?—Ее смех был пронзительным, паническим, и он прожег дыру в его груди.
—Потому что это немного чересчур.—Нет. Не клюну на эту приманку.
—Пайпер. Иди сюда и посмотри на меня. —нет.
—почему нет?
Она закатила глаза.
—Я не хочу, чтобы меня допрашивали.
—Хорошо,—выдавил он.
—Я хочу знать правду, не спрашивая тебя об этом.
Он услышал, как она громко сглотнула, как раз перед тем, как открылась дверь лифта, и она вылетела, как выстрел, быстро шагая в противоположном направлении от его комнаты, где, черт возьми, она собиралась закончить, если ему было что сказать по этому поводу. Брендан догнал ее прямо перед тем, как она успела
проскользнуть в свою комнату, обнял ее за талию и притянул обратно к своей груди.
—Достаточно.
—Не говори со мной как с ребенком. —Ты ведешь себя как один из них.
Она ахнула.
—Ты тот, кто ...
—Господи. Если ты скажешь мне, что я тот, кто хотел девушку с высоким уровнем обслуживания, ты меня разозлишь, Пайпер.—Он схватил ее за подбородок и запрокинул ее голову назад, пока она не коснулась его плеча.
—Я хочу тебя. Кем бы ты ни была, кем бы ты ни была, я хочу тебя. И я буду бороться, чтобы проникнуть в эту голову столько раз, сколько потребуется. Снова, и снова, и снова. Не смей сомневаться во мне.
Ее тело вздрогнуло от двух глубоких вдохов.
—Кирби позвонила, чтобы сказать мне, что я на обложке еженедельника "Лос-Анджелес". Ладно? ‘Исчезновение принцессы Вечеринок". Там целая история, и ... теперь я думаю, та-да, я снова интересна. После месяца молчания все вдруг захотели знать, куда я делась.—Она вырвалась из его хватки и оттолкнула его, ее поза была оборонительной.
—Кирби хочет устроить мне грандиозную вечеринку по случаю возвращения домой. И я не хотела тебе говорить, потому что теперь ты будешь давить на меня, пока я волшебным образом не выдам ответы о том, чего я хочу,—а я не знаю!
Пульс Брендана забился в венах, его нервы обострились до полного страха. Еженедельник Лос-Анджелеса. Вечеринка на высшем уровне. Был ли у него гребаный шанс против всего этого?
—Что ты знаешь, Пайпер?— хрипло выдавил он.
Ее глаза закрылись.
—Я знаю, что люблю тебя, Брендан. Я знаю, что люблю тебя, и это все.
Мир на мгновение стал беззвучным, лишенным шума, за исключением звука его сердечных сухожилий, растягивающихся, на грани разрыва под давлением чуда, которое она только что запихнула в него. Она любила его. Эта женщина любила его.
—Как ты можешь говорить "вот и все"?—Он сделал гигантский шаг и подхватил ее на руки, радуясь, когда она легко кончила, обвила ногами его талию, уткнулась лицом ему в шею.
—Как ты можешь говорить, что это все, когда это лучшее, что когда-либо случалось со мной?—Он поцеловал ее волосы, щеку, прижался губами к ее уху.
—Я люблю тебя, детка. Черт возьми, я тоже тебя люблю. Пока это так, все будет хорошо—и так будет всегда. Мы поработаем над деталями. Хорошо?
—хорошо.
—Она подняла голову и кивнула, ошеломленно рассмеявшись.
—да. Ладно.
—Мы любим друг друга, Пайпер.— Он повернулся и зашагал к своей комнате, радуясь, что у него уже был ключ в руке, потому что он не смог бы отвлечь свое внимание от нее, чтобы найти его.
—Я никому и ничему не позволю вмешиваться в наши отношения.
Иисус. Она была ... не заперта. Ее глаза были мягкими, доверчивыми, красивыми и, самое главное, уверенными. В нем. В них. Он поступил правильно, надавив на нее, как бы ни было тяжело видеть ее испуганной. Но теперь, слава Богу, все было в порядке. Слава Богу.
Он шлепнул ключом от номера по сенсору и пинком распахнул дверь, его единственная миссия в жизни-доставить этой женщине оргазм. Видеть, как эти смягченные голубые глаза слепнут, и знать, что за это ответственно его тело. Всегда будет отвечать за удовлетворение ее потребностей.
—Ты мне так сильно нужен,—всхлипнула она, дергая его за воротник, отчаянно двигая бедрами маленькими кругами.
—О Боже, как мне больно.
—Ты знаешь, что я справлюсь с этим.—Он укусил ее за шею сбоку, грубо приподнял бедра и прислушался, как у нее перехватило дыхание.
—А ты разве нет? —Да, да.
Брендан поставил Пайпер на ноги и развернул ее, затем задрал ее юбку выше бедер.
—Может быть, когда-нибудь мы сможем подождать достаточно долго, чтобы раздеться одновременно,—прохрипел он, снимая с нее трусики до лодыжек, прежде чем трясущимися руками взяться за молнию.
—Но это будет не сегодня. Встань обеими коленями на край кровати.
Боже, он любил Пайпер, когда она была бесстыдной кокеткой. Когда она злилась. Когда она дразнила его или заставляла надрываться. Но больше всего он любил ее такой, какой она была сейчас. Честной. Ничего не скрывая. Горячая, нуждающаяся и настоящая. Забравшись на самый край кровати и покачивая бедрами, умоляя.
—Пожалуйста, Брендан. Не мог бы ты, пожалуйста, не мог бы ты, пожалуйста ...
Не было никакой возможности, чтобы он не мог воспользоваться моментом, чтобы полюбоваться произведением искусства, которым была Пайпер. Гибкие линии ее раздвинутых бедер, задница, которая превращала его жизнь в рай и ад. Теперь он обхватил щеки и размял их, раздвигая плоть, чтобы увидеть, что ждет его между ними.
—Ах, детка. Я всегда должен быть тем, кто говорит” пожалуйста", —хрипло сказал он, наклоняясь и проводя языком по тугой, собранной коже ее заднего входа. Она фыркнула его имя, затем застонала нерешительно, с надеждой, и да, он не смог удержаться, чтобы не притянуть ее сексуальный зад ближе, зарывшись ртом в ложбинку между ними и грубо облизывая ее языком.
—О, вау,—выдохнула она, прижимаясь к нему. —Что ты ... О Боже мой.
Он положил руку ей на бедро, проведя двумя пальцами между ее мягкими складками, и наслаждался тем, как ее киска становится чертовски влажной, облизывая что-то совсем другое. Наслаждаясь ее первоначальной застенчивостью и тем, как она в конце концов не смогла удержаться, чтобы не раздвинуть колени еще шире на кровати, ее бедра покачивались в такт голодным движениям его языка. К тому времени, как он позволил своему языку спуститься и добраться до ее лона, ее клитор был таким набухшим; он несколько раз ударил языком по бугорку, потер чувствительную кнопку большим пальцем, и она разорвалась, икнув в одеяло, ее восхитительная влага покрыла внутреннюю поверхность бедер, его рот.
