- Мастер Рооргх часто рассуждал о подобном, - припомнила Велена, - за что мы его и не любили. Скучно ведь. А теперь… его слова помнятся, отчего-то. А то, что мастер Грег говорил – почти стёрлось…
- Мастер ?ооргх – друг госпожи Иннары, дурному научить не должен, - кивнул исповедник, присаживаясь на потемневшую от влаги лавку у причала. – Но и безоговорочно истинным я бы его учение не назвал. Потому как талантливый человек талантлив во всём: сколь упорен в добрых помыслах, столь изощрённо жесток может быть и в злых. Это тяжкий труд – всю жизнь следить за собой. И между прочим, мастер Рооргх оказался одним из немногих, кто не поддержал мою идею, – пожаловался исповедник. - Про знак Великого Духа поверх метки Тёмного. Жало в плоть для магов высшего круга…
- Так это вы придумали? - поразилась Велена,тоже опускаясь на лавку. Тяжёлую корзину поставила на расчищенную мостовую, запахнула подол шубы на коленях. - А мы всем отделением Деметру Иннару проклинали…
Отец Кристофер сокрушённо покачал головой, вздохнул с сожалением и горечью.
- Бедная Деметра, - посетовал исповедник, – но ей пришлось этот удар взять на себя. Кто бы поверил предложению вздорного старика?
На старика отлично выглядевший пожилой духовник похож как раз не был, да еще и почти двенадцать зим назад, когда новый обряд лишь вступил в силу, но спорить Велена не стала.
- Как вам такое в голову-то пришло? - не слишком почтительно буркнула колдунья. - Сколько магов отвратили от пятого круга!
- Проходимцев это остановило, а людей идейных, как наш Мартин – нет, – возразил исповедник. - Представь, что есть магия в руках невежествeнного колдуна! Да и знак Великого Духа – не единственный способ ограничить полученную от Тёмного силу. Я еще парочку знаю.
Велена придвинулась ближе, заинтересованно прислушиваясь к духовнику.
- Я не всегда служил Великому Духу, – легко признался отец Кристофер: так рассказывают о давно пережитом и забытом. – В отрочестве жил у западной границы Империи, по соседству с бруттами. Проезжих хватало: селение наше стояло у торгового пути. Матушка принимала постояльцев за плату, я прислуживал. Один из таких и разглядел во мне искру. Врал, будто настолько ярка, что быть мне Сильнейшим еще до первой щетины. Даже сотоварищей своих призвал, всем бруттским посольством упрашивали матушку меня отпустить – за щедрую плату. У бруттов это повсеместный обычай: родители продают детей, чтобы прокормить остальных или же себя. Матушка, конечно, не соглашалась,только спросила, какова моя воля. Я не знал. Посулы незнакомцев дурманили голову, хотелось всего и сразу. Направился за советом к духовнику, что жил в горах. Тот согласился, приглядевшись, что искра во мне сидит немалая, но добавил, что именно её свет сожжет половину Стонгарда, если решусь я пойти этой дорогой.
- И вы поверили? - даже подскочила Велена. - Ведь вздор! Кто способен прозреть будущее? Упускать такую возможность!
- Вот и я так подумал, – спокойно согласился отец Кристофер. – Хотя cлова духовника запомнил накрепко. Решил, что уж с собой-то совладаю,и ушёл с бруттами.
- Вы учились в гильдии Лидса?! – поразилась сикирийка. Столица Бруттской Империи казалась недосягаемой для адептов ошского отделения – колыбель магии, колодец знаний, кузня лучших умов и талантов Мира – так, по крайней мере, мастер Грег говорил.
- Нет, - коротко улыбнулся отец Кристофер. – Я был стонгардцем, дитя, низшим сортом для бруттcких учителей. Они ценили мою искру, раздували её день ото дня, вкладывали множество трудов в обучение, но сесть за одну скамью с чистокровными бруттами мне бы не позволили ни они, ни мастера лидской гильдии. Меня растили как оружие – а оружию не положены те же права, что и человеку.
- Почему же вы ушли? - спросила Велена, разглядывая облачение исповедника. Вышитый золотом на уборе символ Великого Духа блеснул на солнце, когда отец Кристофер качнул головой.
- В тот год я готовился брать свой четвёртый круг, – чуть задумчиво, вспоминая, проговорил духовник. – Испытанием стал вызов чёрного пламени – того, которое пожирает целые города, если рождается сильным магом. От меня требовалось выжечь всего лишь одну деревню. Заброшенную: люди там не жили. Прочёл заклинание с легкостью, глядя, как огонь сминает остовы домов, лижет камни, убивает зелень, осыпает на землю хлопья чёрного пепла. В тот миг мне наконец открылись глаза: все эти годы из меня растили убийцу. Из меня – и всех детей, которых я встречал в богатых особняках бруттской знати. С запоздалым раскаянием я вспомнил слова духовника: искра моя сожжёт многих, если я позволю ей разгореться. Ведь если бы в той деревне жили люди – не ушёл бы никто. И кто знает, куда эту силу направили бы мои учителя? Я слушал их беспрекословно, считался прилежным учеником. И вот – прозрение… - Исповедник усмехнулся, сощурил блестящие от морского ветра глаза. – Лишь много лет спустя я понял, что ходил под знамёнами Братства Ночи, даже не подозревая об этом. Об одном жалею: что так и не пересёкся тогда с госпожой Иннарой – она в те годы была ещё младенцем.
- Вы ушли?
- В тот же день, пока не испарилась решимость, – подтвердил отец Кристофер. - И пока я не навредил людям, поспешил немедленно принять духовные обеты: верный способ отречься от Тёмного и погасить колдовскую искру – которая и в самом деле разгоралась слишком быстро.
- Швырнули магию ему в лицо, - задумчиво проронила Велена.
- Можно и так сказать, - легкo согласился исповедник. – Но и он не остался в долгу, послав мне самое тяжкое испытание для принявшего обеты мужчины. Страшно подумать, дочка, но я едва не отрёкся от Великого Духа дважды.
- Женщина, - с улыбкой догадалась Велена.
- Октавия, - тоже улыбнулся отец Кристофер.
Колдунья подумала, что девица сложения и силы молодoй ?ктавии могла бы нарушить обеты юного духовника, не спрашивая на то его согласия, но вслух сказала другое:
- Принять обеты, без oстатка посвятив себя Творцу – средство и впрямь действенное, хоть и не все способны так уж… жёстко себя ограничить. Даже среди исповедников их далеко не вcе принимают.
- Не все, – снова согласился отец Кристофер. – Но второй способ избавиться от власти Тёмного еще хуже: среди известных мне выживших – одна Деметра Иннара. Интересно, дочка? – мягко усмехнулся исповедник, заметив горящие глаза колдуньи. - Тайны здесь нет: метку можно сорвать. Это нечеловеческая, запредельная боль, и ни один духовник не благословит на подобное: почти самoубийство.
- Но она осталась жива, – удивлённо подметила сикирийка.
- Чудо.
- И не растеряла силы, - нахмурилась колдунья.
Отец Кристофер пoмолчал, вглядываясь в обманчиво чистую небесную синь. Потёр подбородок, словно собираясь с мыслями.
- Сила рода Иннар – колодец, который никогда не иссякнет, - проронил он наконец. - Потомственные маги, древнейшая ветвь поклонников Тёмного. И его власть не оставит своих потомков никогда. Перейдёт к преемнику, напитает его опытом десятков поколений, подарит мощь, способную превзойти седьмой круг…
