- В самом деле, хорошо, - через силу усмехнулась Деметра, – что никто не сказал тебе подобной глупости. Иначе ты бы не шла напролом с такой непробиваемой уверенностью. И не победила бы.
Сикирийка не привы?ла к искренней похвале. Дёрнула плечом неловко, переплетая пальцы, заговорила с усмешкой:
- Самоуверенности меня научил ваш сын, Илиан Иннар. Я видела, как он бросается в бой, не сомневаясь в победе и да?е не задумываясь о возможности поражения. ?сли работает для него, должно работать и для других.
- Бесстрашие – жуткая сила, – задумчиво проронил отец Кристофер. – Не каждому по плечу. Такие, как Илиан, редкость: что ему хорошо, другим губительно.
- Но у меня не было другого выбора, - возразила Велена. - И пути назад – тоже.
- Верно, - иммун усмехнулся, ласково потрепал подчи?енную по плечу, от чего ру?а у колдуньи отнялась до локтя. - Велена остановила конец Мира, даже не подозревая об этом. И никто из нас об этом не забудет.
Мартин исчез.
Колдунья обошла город, узнавая и не узнавая знакомые пейзажи, слушая звуки порта и скрип шагов по утоптанному снегу – всё то, что вызывало в ней глухую неприязнь по прибытию в город. Сейчас всё волшебным образом выглядело иначе: плеск пробивавшейся из-под льда морской воды, оживление нижних улиц и заснеженный верхний город, величественный храм на склоне горы и полуразрушенные стены старой крепости. Верно, здесь и разместят отряд легиона, как только восстановят крыло с казармами.
В порту кипела работа: всадники крылатых отрядов разбирали груз альдского судна, покоившегося у берега, чтобы не ушло под воду раньше срока. Из столицы уже летели лучшие умы Империи, чтобы разобраться в хитрых механизмах, набросать чертежи и восстановить, если возможно, летучий корабль. Сбитое смерчем судно на горизонте также подтянули к берегу; повсюду шумели люди и раздавались зычные команды. Грубый стонгардский язык теперь казался музыкoй: уж во всяком случае, приятнее уху, чем шипящие и гортанные альдские слоги.
Поговорить оказалось решительно не с кем: отец Кристофер служил в храме, и тревожить его в час скорби Велена не решалась; иммун почти не отходил от жены, Нила проводила время с вновь обретённым мужем и детьми, которые в кои то веки не искали неприятностей в городе.
?динственным собеседником стал Дед: Велена, как могла, вновь обработала глубокие раны зверя, присела под боком, впитывая тупую боль раненого ящера.
- Ты настоящий герой, - сказала колдунья, поглаживая побитую чешую. - Прости, что не уберегла.
Восстанавливался Дед тяжело: отец Кристофер, присматривавший за зверем, не знал, сумеет ли тот вновь расправить повреждённые крылья. Уход, забота да магия, вероятно, сделают своё дело, однако в ближайшие седмицы и даже месяцы неба ящеру не видать. Что делать с Дедом в случае, если он так и не взлетит, Велена не знала.
- Надо с иммуном поговорить, - прoбормотала колдунья, разглядывая мерно храпящего Деда. - Патрулировать как-то нужно?
Гордое желание не показываться в харчевне, пока провинившийся Мартин не прибежит к ней просить прощения за внезапный уход, сглаживалось тем быстрее, чем стрeмительнее подступал вечер и настойчивее напоминал о себе голод.
В конце концoв сикирийка проглотила всплеск раздражения и гордыни – лень топить сторожку и искать по закрытым портовым лавкам еду победила – и отправилась по знакомой тропинке вниз, мимо храма к стоявшей на другом конце верхнего города харчевне.
Дверь оказалась заперта,так что Велена заглянула с чёрного xода, радуясь, что когда-то узнала и про этот путь тоже. Она вошла внутрь, прислушиваясь к мерной тишине огромного дома: потрескивали догорающие поленья в очаге главной залы, скрипели деревянные половицы, гудел ветер в печных трубах.
Колдунья прошлась по запертой харчевне, поднялась в спальни, в одной из которых обнаружился мирно сопящий Рем – вот уж к кому Дух милостив – спустилась в подвальную лабораторию и в задумчивости присела в непривычно холодной и тихой кухне.
Без Мартина харчевня превратилась в пустую древесную коробку, даже еда на столах, заботливо прикрытая полотном да тонкими дощечками, не манила.
Но где его носит в такую пору? Верно, вызвал кто из горожан на подмогу – вот кристарский защитни? и отправился в ночь…
Волнение нахлынуло сразу, вдруг, лишая способности здраво рассуждать и действовать. Где он? Что с ним? Вдруг попал в беду? Едва ли пленные альды под присмотром легионеров иммуна Сибранда представляли собой какую-либо угрозу, но, может… да что угодно быть может!
Велена вскочила в нетерпении, почти выбежала из кухни к чёрному ходу. Запахнула шубу покрепче, выходя в безветренную морозную ночь.
Кристар уже засыпал: невнятные голоса доносились с нижнего города и из порта; горели вдоль обледеневших тропинок факелы, безжизненно повис стяг города у ?ачала торгового пути. Знакомой необъятной фигуры нигде не виднелось. Велена обошла улицы, затем поднялась к храму. Свет в крошечных окнах уже не горел, так что Велена подошла к дому исповедника и простояла у дверей достаточно долго, так и не решившись постучать.
- Только покажись мне на глаза, – стуча зубами от холода, пригрозила колдунья исчезнувшему кристарскому магу. – Я убью тебя, чем хочешь клянусь!
Лестница от храма к крепости показалась постыдным бегством: сдалась,так и не найдя запропастившегося напарника. Сторожка приветливо распахнула скрипящую дверь, пахнув изнутри почти могильным холодом: даже на улице показалось тепло в сравнении. С трудом сикирийка разожгла огонь в печи, накидав внутрь столько угля, что жара хватилo бы на седмицу; ругая про себя запропастившегося Мартина, Велена скрутилась на горячей печи, собираясь лишь немного согретьcя, прежде чем отправиться на повторные поиски.
Тревога, слабость и тепло сделали своё дело – сон сморил колдунью прежде, чем она придумала, как именно расправится с напарником, причинившим ей столько беспокойств.
?азбудил стук в дверь. Вскинувшись, Велена сощурилась на пробивавшийся сквозь ставни солнечный свет, растерла лицо ладонями и прислушалась: в загоне недовольно клокотал Дед, заглушая голодные вскрики чужого ящера.
- Велена? - нерешительно позвал голос Мартина. - Спишь?
Даже не спрoсил, дома ли! Наверняка окинул крепость колдовским взором, да разглядел знакомое магическое поле…
- Иду! – резко отозвалась колдунья.
Сейчас она выскажет толстяку всё, что думает! Бросил посреди важного разговора, ни слова не cказав о том, куда его понесло,исчез на всю ночь, заставил, как девицу, переживать!
Вскочив, колдунья наспех привела себя в порядок, пробежалась гребнем по смоляным, с серебряной проседью волосам, и одним злым движением отодвинула засов.
Мартин стоял на пороге сияющий, неуверенный. В волосах цвета морского песка да короткой светлой бороде блестели застывшие снежинки; ярче горных изумрудов блестели зелёные глаза. Тех же цветов – весенней зелени да солнечного света – оказались покрытые ледяной росой бутоны в перевязанном тесьмой букете.
