— Я консервативен. Не изменяю своей Лизе, — последовал его ответ, а затем рукой он погладил бока мотоцикла.
Я переложила букет так, чтобы он лежал на руках, тот ощутимо своим весом тянул их вниз, хотя аромат приятно щекотал ноздри. Единственное, что примиряло меня с нежеланным спутником.
— Ты называешь свой байк Лизой? Я думала, байкеры дают своим мотоциклам какие-то мощные имена. Ну знаешь, типа Цербер, Зверь, не знаю… Лютый, — прищурилась, стараясь вспомнить все прозвища, которые слышала от парней в школе.
Всегда поражалась этой мужской привычке — называть свои тачки и байки именами, словно они одушевленные.
— Ты где набралась слов таких, — фыркнул в ответ на мои слова Кирилл, а затем привстал, крутанул ключи на пальцах и кивнул на кофейню. — Идем, кофе остынет.
Лихо он тему свернул. Она ему явно была неприятна, либо со мной лично он ее обсуждать не желал.
Кирилл не пытался снова распускать руки, больше не тянулся к моей талии, так что внутрь заведения мы зашли рядом, но при этом порознь. Девчонки, стоявшие у порога, еще сильнее зашушукались, раздавались даже смешки. Я вычленила слова типа “уродка, нищенка”, но они меня не задевали, ведь я точно знала — ко мне они отношения реального не имеют. Но никому о моей семье знать не стоит, пусть для всех я лучше так и останусь обычной среднестатистической полуголодной студенткой.
— Американо и круассан с сыром, — первой подошла к стойке, от которой как раз отошли последние покупатели.
Светловолосый парень по ту сторону улыбнулся, поздоровался и стал вбивать мой заказ.
— Тоже самое, — подошел сбоку Кирилл, облокотился и уставился на меня немигающим взглядом. Меня это нервировало, будто препарируют и пытаются распознать все мои тайны, а уж с кем, но с ним я ими делиться не желала.
— Что-то еще? — спросил блондин, при этом глядя почему-то только на меня.
Сбоку послышался недовольный рык, но, когда я повернула голову, на лице Соловьева отображалась лишь скука. Он приподнял бровь, как бы спрашивая меня, буду ли я что-то еще заказывать.
— Нет, всё, — отвернулась снова к парню и отрицательно покачала головой.
Пристальное внимание Кирилла сбивало с толку и мешало сосредоточиться.
— Счет совместный или раздельный? — спросил и перевел взгляд на букет, который вдруг показался мне тяжелее, чем до этого.
— Да, — выпалила, не разобрав, что у меня спросили, но вычленила главное, пытаясь в это же время освободить одну руку.
— Я плачу! — рыкнул сразу же Кирилл, но недовольства скрыть не смог.
— Раздельный, — одновременно с ним буркнула я, когда до меня дошел смысл вопроса.
Вместе с тем я сразу потянулась за телефоном, который лежал в кармане. Настолько привыкла к мобильным платежам, что даже не помню, где лежит собственный кошелек.
— Держи, — полностью проигнорировал мои слова Кирилл и протянул карту парню.
Только было я дернулась, чтобы возразить, как вдруг карточкой быстро провели по терминалу, оплата списалась, и я просто осталась стоять с открытым ртом.
— Через пять минут будет готово, — доброжелательно улыбнулся парень, но глаза тревожно поглядывали на Соловьева.
Я обернулась на Кирилла, выискивая, что же так напугало баристу, но наткнулась лишь на изогнутые луком губы и поблескивающие превосходством глаза. Гад. Змей ползучий.
— Я тебе верну, — сказала ему, чтобы не думал, что имеет право за меня расплачиваться.
Отвернулась, не хотела видеть его полное самодовольства лицо, и пошла с цветами в сторону свободного столика в углу у окна.
— Попробуй, — донесся до меня сзади его насмешливый голос, но я не ответила на этот выпад, поджала губы. — Ни одной не удавалось.
Последнее предложение уязвило. Мог бы и не показывать так явно, что пользуется спросом у женского пола, будто я и так об этом не знаю.
В который раз пожалела, что не взяла с собой наличку. Он явно не продиктует мне номер карты, так что надеяться на возврат ему денег сегодня не стоит. Ничего, сниму кэш с карточки и завтра отдам, от купюр ему никуда не деться.
— Ты всегда такая колючая, Аида?
Присела и подняла на него голову, он как раз устраивался напротив, разглядывая меня с интересом, но у меня было ощущение, словно он пытался так пробраться мне под кожу. Необычное чувство, мне не нравилось.
— Я сама доброта, если меня не трогать, — изогнула губы и ехидно произнесла, а затем, оглянувшись по сторонам, чертыхнулась.
Запах ирисов безумно приятен, но положить их некуда.
— Сейчас принесут вазу, я договорился, не можем же мы позволить, чтобы такая красота увяла без воды, — цокает Кирилл, откидываясь вальяжно на спинку стула.
В этот момент девушка из работниц кофейни действительно приносит вазу, сама ставит букет, всё это время щебечет о том, как она любит ирисы и что мне повезло, но я не вслушиваюсь в ее слова, наблюдаю за Соловьевым, который скучающе в это время смотрит в окно.
Ни я, ни эта девчонка ему не интересны. Это видно невооруженным взглядом. Всё, что им движет, это азарт, ни о каких чувствах речи не идет. Душу мимолетно затапливает горечь, а затем взгляд утыкается в распустившийся прямо на моих глазах бутон.
Сглатываю, меня это отрезвляет. Сложилось впечатление нереальности, словно сама природа говорит мне, что настоящее чувство не появляется просто так, а зарождается со временем, когда люди узнают друг друга поближе.
— Аида, — доносится до меня мужской голос. — Сколько дней мне понадобится, чтобы ты перестала быть такой колючей?
Встряхиваю головой, выбрасывая чушь из головы, гляжу на Кирилла, который смотрит на меня с ироничным видом.
— Дней? — фыркаю, складываю руки на груди, а ноги скрещиваю под столом, желая отгородиться от него и быть как можно дальше. — Тебе и года будет мало, уж поверь, так что советую сегодняшнюю встречу оставить единственной, как ты и обещал.
— Я? — вздернул бровь, растянул губы в улыбке. — Обещал?
Вид у него был донельзя наглый, словно кот, объевшийся сметаны, сейчас грелся на солнышке и мурлыкал, что никому ничего не должен. Вот только чесать пузико Кириллу и гладить его по шерстке я не собиралась.
— Одна чашка кофе, и я ухожу, таков был наш уговор, верно? — процедила сквозь зубы и даже наклонилась вперед, чувствуя, как от гнева поднимается часто грудь.
Я ощущала себя не в своей тарелке. Пришла на свидание с парнем, который мне даже не нравился, а теперь вынуждена терпеть чужие взгляды. Казалось, словно здесь собрался основной костяк университета. Я замечала знакомые женские лица, которые шушукались за столиками, оборачивались в нашу сторону, даже не скрываясь, и это ощутимо действовало мне на нервы.
— Я предлагал тебе это, верно, — кивнул Соловьев, хрустнул шеей, а затем добавил: — Но ты отказалась, так что уговор не в силе.
