В этой откровенной тряпочке мне по-прежнему неуютно, так что даже вопрос я задаю, неуверенно при этом топчась на месте. И тем самым снова привлекаю его внимание. Вот только на этот раз он уже более внимательно окидывает взором мой наряд. А точнее, практически его отсутствие.
— Во что ты одета? — рычит, недовольно морща лоб, отчего вид у него становится весьма грозный.
Внешностью его матушка-природа не обделила, наделив богатырским телосложением, которое он постоянно подкачивал в спортзале, тягая всякие гири и веса. Не разбираюсь в этом, но знаний хватает, чтобы понять: все это работает, откладываясь в мускулы, на которые мотыльками летят молоденькие девчонки. Которых мне частенько приходилось отваживать.
— Отстань! — парирую, не нравится мне его командный тон, — лучше скажи, с каких это пор ты жизнью в таком гадюшнике рискуешь?
Обвожу презрительным взглядом сходку непонятных типа «крутых» личностей. Да уж, бабка наша сказала бы мощно и коротко: «клоака». И культурно, вроде как, и отражает действительность. Тяжело иногда быть из интеллигентной семьи.
— Только не начинай, — закатывает глаза, снимает свою кожанку и со зверским выражением лица накидывает на мои голые плечи, — и прикройся. Чтоб я не видел тебя здесь сегодня без моей косухи, поняла? Всякий сброд пялится, — глядит на кого-то сзади меня, и я даже знаю, на кого, чувствую это пятой точкой. — После гонки никуда не уходи, я отвезу. Ты как, все еще бунтуешь? Или уже вернулась домой пай-девочкой?
Недовольно поджимаю губы. Напомнил мне о моем протесте и вотуме самостоятельности. Ничего, папа, я еще докажу тебе, что всего сама добьюсь, и помощь мне твоя не нужна. Пф.
— Ясно, можешь не отвечать, — знает меня, как облупленную, читает ответ по мимике лица.
Затем расправляет плечи, а я вот напрягаюсь. Спиной чувствую чужое близкое присутствие. Чье-то мужское дыхание колышет волоски на затылке.
— Давно не виделись, — грубый мужской бас, — приехал проиграть мне? Как всегда?
— Ты как всегда самоуверен, Кир, — усмехается брат, разворачивает меня и приобнимает за плечи, — что, настолько боишься, что даже группу поддержки привел?
Дамир кивает на стайку девушек, стоящую в отдалении. Из меня вырывается легкий смешок, что не укрывается от парня. Он смотрит на меня прищуренным взглядом. Видимо, настолько долгим и провокационным, что я чувствую, как напрягается от этого брат, его пальцы больно впиваются в мое плечо.
— Ауч, Дэм, — пихаю его локтем в бок.
Он на секунду отвлекается и этого хватает, чтобы прийти в себя.
— Прости, — покаянно качает головой и разжимает руку, слегка поглаживая меня по руке в успокаивающем жесте.
— Поглядим, кто чего боится, — звучит дерзкий голос Кирилла, а затем он разворачивается и уходит, по дороге приобнимая за талию Карину и удаляясь дальше от нас.
Вижу, как садится на свой байк и надевает шлем, а все девчонки толпой вертятся вокруг него.
— Позер, — фыркает Дамир, а затем смотрит на меня.
— Что? — спрашиваю, чувствуя себя неловко от того, что из-за его присутствия многие пялятся на нас слишком открыто, даже не скрываются.
— Аида, — раздается вдруг голос Милы, про которую я успела даже забыть, — не познакомишь со своим другом?
Чувствую в девичьем голосе кокетство и закатываю глаза. И почему я не удивлена? Она вешается чуть ли не на каждого симпотного парня. Вижу, как Семен невдалеке слегка мнется, переводит взгляд с нас на Кирилла и обратно, а затем, слегка подумав, уходит к другу.
— Дамир, Мила, — киваю, — Мила, Дамир.
Подружка цокает, недовольная таким сухим представлением.
— Ты как всегда дружелюбна и доброжелательна, — ехидничает парень и протягивает девушке руку, — Дамир Загорский, старший брат этой ехидны.
Вижу, как подрагивает рука Милы, глаза у нее после его слов расширяются и даже сияют. Вот же счастья привалило.
— Брат? — восхищенно осматривает его накаченное тело с головы до ног, — ты не говорила, что у тебя есть тако-о-ой брат…
Она сглатывает, словно ей не хватало все это время воздуха, открывает рот и начинает улыбаться, демонстрируя ровные белые зубы. Улыбка — это ее коронная фишка, что сражает наповал большую часть парней. Но брат никак на это не реагирует, только вежливо улыбается.
— Ты не говорила, что у тебя есть така-а-ая подружка, — парирует, слегка посмеиваясь, Дамир, а затем видит кого-то из знакомых и машет, затем мне говорит, — все, пойду с ребятами пообщаюсь, а ты давай тут, без приключений.
Киваю, и только после он уходит. Мила резко поворачивает голову в его сторону и наблюдает за тем, как он удаляется.
— Зачетная попка, — восхищенно цокает, а затем вцепляется в меня своими пальцами, — это же такой экстерьер, Айко, ты почему молчала? Или от меня его скрывала, а? — не требует ответа, дальше тараторит: — Нет, Кирилл тоже хорош, но он такой холодный, а твой Дамир — просто огонь. Тушите пожар, я горю.
Демонстративно обмахивается ладонью, даже лицо у нее, кажется, краснеет — то ли от смущения, то ли от ночной духоты. Хотя нет, вроде ветер слегка дует, какая еще жара? Смотрю на нее с подозрением и молюсь, лишь бы она голову от моего брата не потеряла. Знаем, проходили.
— Надежды особой не строй, Дамир — одиночка, на один раз только можно рассчитывать, — быстро спускаю ее с небес на землю.
Не хочу, чтобы она потом страдала. В школе мне хватило влюбленной подружки, которая после меня чуть ли не проклинала за него…В груди резко колет, тоска обуревает мое сердце…Не стоило давать надежды…Кто же знал тогда, что все так обернется…
— Тьфу ты, ну ты, когда это ты видела меня потерявшей от мужика голову? — спрашивает у меня с ехидством.
Я же после этих слов смотрю на нее исподлобья, выразительно двигая глазами. Он тушуется, но упрямо приподнимает подбородок.
— Я, конечно, девка влюбчивая, — фыркает, осматриваясь по сторонам, — но не дура, два плюс два сложить могу. Так что ты не переживай, сердце кому попало не отдам. А вот тело…
Она мечтательно закатывает глаза, прикусывает нижнюю алую губу, на что я только со стоном запрокидываю голову вверх. Смотрю на небо с такой мольбой, но мои молитвы явно не будут услышаны. И почему Мила такая влюбчивая? Лучше бы учебой занялась, ей Богу.
— О, все, все, смотри, — дергает меня за руку, у меня аж шея от резкости хрустит, — начинается-начинается. Ты за кого болеть будешь?
Смотрю в ту сторону, куда она указывает, и вижу, что на старт-полосе начинаются собираться байки. Не хочу, но наблюдаю за тем, как Кирилл оглаживает Карину, хлопает по женской попе и подкатывает туда же. Дамир в это время хлопает какого-то мужика по плечу, садится на свой мотоцикл и ровняется с остальными участниками.
— За Дамира, конечно, — отвечаю невпопад, больше наблюдая за ажиотажем толпы.
