— Это была случайность, — убеждаю скорее не ее, а себя, хотя внутри свербит недовольство от того, что она права.
— Ага, как же, — цокает она и улыбается с какой-то хитринкой. — Идеальный учебный год. Может, невинности лишишься, наконец. Мечты-мечты…
— Чего? — толкаю ее локтем, возмущенная направлением ее мыслей. — Не фантазируй себе там, с Семеном отстреляюсь и баста! Никаких тусовок, гонок, парней, только учеба.
— Ну-ну, — еле слышно бурчит себе под нос, но я уже не реагирую.
Знаю ее. Только дай повод, размусолит эту тему так, что она обрастет уже несуществующими подробностями.
Но вот когда мы подходим к зданию университета, происходит страшное для меня. То, что служит поводом для ликования Милки. К нам с соответствующим ревом подъезжает мотоцикл. До боли знакомый, на котором восседает ненавистный мне парень. Кирилл. Принесла же его нелегкая. Он демонстративно объезжает нас по кругу, гарцуя на своем байке. Такое обычно явно девчонок умиляет, меня же страшат эти громадные колеса и слишком громкий звук мотора. И когда он, прекратив позерствовать, останавливается перед нами, ставит ноги на асфальт и снимает шлем, я готова дать ему хорошенькую такую затрещину, чтобы больше не смел ошиваться подле нас.
— Красавицы, — одаривает нас ленивой полуулыбкой, нагло оглядывает с головы до ног, будто кобыл осматривает. — Мила, правильно же? — обращается к моей подружке, после чего она завороженно кивает. — Оставь нас наедине, у меня к Аиде очень важное…дело.
— Аид, жду около двери, — поспешно соглашается и, не давая мне себя остановить, сбегает эта предательница.
— Чего? — хмурюсь и складываю руки на груди.
— Бар тебе не нравится, — задумчиво склоняет голову то вправо, то влево, — ресторан тоже. Что вы там девочки любите, кофе? Я заеду за тобой после пар, съездим в кофейню. Прокачу с ветерком, детка.
Подмигивает и надевает шлем обратно. Я же фыркаю и иду к входу в университет, кидаю напоследок:
— Мечтай! — и какое же это доставляет мне удовольствие, даже жаль, что не вижу его лица в этот момент.
Он, что странно, молчит, ни одного слова в спину не доносится. Вот только взгляд, гипнотизирующий меня все то время, что иду к крыльцу, обжигает и настораживает. Благо, что в это время народу в дворике универа мало, и никто особо не обратил внимания на наш разговор. Вот только не знала я, до какой степени настойчив этот мажор…
После пар выхожу расслабленная, ведь ни Семы, ни Кирилла весь день на горизонте видно не было.
— Слушай, что у нас завтра? Матеша? — дергает вдруг меня на себя Мила, в панике смотря мне в глаза.
Мы в этот момент стоим в холле здания университета, повсюду слоняются толпами остальные студенты. Кто в запаре с учебниками, кто на расслабоне с кофе в руках. От столпотворения у меня слегка кружится голова, так что я непонимающе смотрю на подружку.
— Списать дашь? — ах, вот оно что.
Можно было с этого и начинать. Закатываю глаза и киваю, тяну ее в сторону выхода. Не терпится глотнуть свежего воздуха.
— Терпеть не могу эту тетку, могла бы и понять, что нам ее интегралы и законы, как его, Ома, не понадобятся, тоже мне, пф, — смешно болтает головой и кривляется подружка, голосом и поведением имитируя преподавательницу по высшей математике.
— Это из физики, — улыбаюсь, хотя не удивлена, что она перепутала.
— Неважно, — закатывает она глаза, а затем, когда мы выходим на крыльцо нашей альма-матер, выражение ее лица становится удивленным: губы формой «о», глаза навыкате и восхищены.
Я еще не повернулась, но уже со стопроцентной гарантией могу сказать, что этот ее взгляд связан с каким-то парнем. По-любому, какой-то мачо-мажор. Вот только когда оборачиваюсь, реальность обрушивается на меня, словно ушат ледяной воды мне на голову опрокинули.
— Розы для экзотической красотки универа, — тычет мне в лицо своим алым букетом Кирилл Соловьев, сияя голливудской улыбкой, затем нюхает его сам и зачем-то делает акцент на количестве: сто одна штука, ровно.
— И одна белая в центре, — восхищенно щебечет рядом Милка, которая еле может удержать свои руки от букетища.
Смотрю на пафосного парня, этот его презент и кривлюсь. Боже, какая банальщина. Интересно, с другими это срабатывает, и они тают от его жеста и трат? Видно, все мои мысли отражаются на моем лице, раз улыбка моментально слетает с его физиономии. Все же большой контраст с Семеном. Тот хотя бы делал подарок из искренней симпатии ко мне, а не странного порыва, что я не могу пока прочитать. Не вижу в глазах Кирилла большой тяги ко мне, прекрасно видела, каких девушек он предпочитает, я не в этой весовой категории. Да и не желаю быть в ней, моя ниша — это моя ниша, спокойная, без эксцессов и потрясений в виде ночных гонок.
— Ясно, мимо, — тут же морщится парень и кидает прицелом букет в сторону мусорки.
Мила ахает, наблюдая за падением роз, я же скрещиваю руки на груди. Выразительно приподнимаю брови, наблюдая за тем, как пристально он смотрит за моей реакцией. Но ее не следует, я просто равнодушно продолжаю стоять и не дергаюсь. И его это тоже не устраивает. Губы поджимаются, нос слегка морщится, на лбу появляются легкие морщинки.
— Уйди с дороги, — вздыхаю и тяну Милу вниз, спускаться уже по ступенькам и к остановке.
Подружка немного сопротивляется и с тоской оборачивается на одиноко и бесхозно лежащий букет, я же тяну ее практически на буксире.
— Ты что наделала? Такая красотища же была, — шипит она на меня, когда перестает оглядываться.
— Я?! — с удивлением и возмущением восклицаю. — Не я, заметь, купила букет, а затем выкинула все потраченные бабки в помойку. Иди вон к этому мажору и высказывай ему эти претензии.
Вижу, как подруга поджимает губы, а затем снова смотрит на меня.
— Ну, ты даешь, отшить самого Соловьева. Завтра весь универ гудеть будет, что он к тебе подкатывает. А я говорила тебе, что все неспроста, — слышу в ее голосе удовольствие, что хоть кто-то из нас станет объектом такого внимания.
— Лучше бы никто этого не видел, — вздыхаю, чувствуя на себе множественные посторонние взгляды.
Как назло, вокруг много студентов, так что незамеченным данное происшествие явно не осталось. И тут, вопреки моим молитвам, дорогу нам преграждает знакомый мотоцикл. Меня охватывает такое раздражение, что я готова пнуть этот драндулет. Чую, что с сегодняшнего дня у меня огромные такие проблемы. Ага, в виде Кирилла Соловьева, вознамерившегося отчего-то покорить то ли мое сердце, то ли кое-что другое…Знать бы только, зачем…
— Одна чашка кофе, — не дает нам пройти, загораживая собой проход тропинки.
Настойчиво смотрит, больше не улыбается. Вид у него воинственный, брови хмуро сведены на лбу.
— Нет, — даю резкий ответ и пытаюсь обойти его.
Вот только он не дает, обхватывает мои плечи своими ручищами, притискивает к себе. Мила же, предательница, наоборот отходит, не мешая этому амбалу меня трогать.
