Марк молчит и я успеваю воспользоваться минутной заминкой. Толкаю парня в грудь и уношусь в спальню, закрывшись на щеколду.
Немного трясёт и хочется плакать, что собственно я и делаю. Глаза увлажняются, грудь вздымается, а изо рта вырывается тихий всхлип. Практически молчаливый, но такой отчаянный. Мы ни разу не ссорились. Ни разу! До того момента, пока между нами не встала эта выдра Андреева и все хорошее начало рушится словно домик из карт. В моменты грусти я всегда приходила к Марку. Он обязательно находил нужные слова и умел подбодрить, так, что я безоговорочно верила. А что сейчас... Кто меня утешит, если я никому не нужна.. Отец? У него своя жизнь, и наше общение иссякло, стоило мне выйти за порог дома. Даже подруг не имею...
Думать ни о чем не хочется, , но мысли, как назло, словно рой пчёл—всё лезут и лезут капая на мозги своим пессимизмом.
А если это всё? Вдруг так и будет продолжаться? Нет, дружба-то конечно останется, но уже не та, с новыми эффектами, а я знаете, до жути привереда и терпеть не могу новизну.
Хотя, раз уж на то пошло, то в моей жизни всё же произошли кое какие изменения.. например Максим.. Он классный, с ним интересно и сейчас это единственное светлое пятно во тьме моей души.
—Рин—услышала я тихий шёпот Марка приправленный негромким стуком в дверь. Я вздрогнула от неожиданности и затихла.
Пусть уйдёт! Не хочу с ним разговаривать.. Я зла и обижена , а ещё зареванная!
—Открой пожалуйста.
Ага, прям бегу и спотыкаюсь. Свали, Кузнецов!—Мысленно посылаю сигналы, в надежде, что до парня дойдут мои вопли. Рукой стираю мокрые капли осевшие на щеках.
—Ну почему ты такая упрямая—вздыхает Кузя.
Не упрямее тебя!
—Я ведь правда волновался . Ты ушла, даже не предупредив, не отвечала на звонки и вдобавок пришла в такой поздний час. Считаешь, я должен был встретить тебя с распростертыми объятиями или забив на всё, завалится спать?
От монолога друга я насупилась. Угрызение совести начало разъедать внутренности, так как мой телефон мирно лежал на прикроватной тумбе. И когда я прекрасно проводила время в приятной компании, Марк обрывал мобильный, который я по глупости забыла. Чёрт! По дурацки вышло..
Закусив губу я оттолкнулась и провернув замок распахнула дверь.
Прищурилась от яркой световой вспышки. Глаза щипало после пролитых слез.
—Всё сказал?—Грубо нарушила момент тишины. На самом деле мне вовсе не хотелось дерзить, но и растекаться лужицей после его откровений я не собиралась. Марк нахмурился, ладонью взъерошил волосы и приподнял уголки губ вверх, демонстрируя милую улыбку. Он всегда так делает, когда я злюсь, зная, что увидев это творение добра, тут же растаю. И честно говоря, моя выдержка плещется на грани, но иммунитет на все выходки друга позволяет всё ещё держать планку снежной королевы
—Ринусик-залупусик—после небольшой паузы выдаёт Кузнецов, протянув ко мне руку. Он хочет прикоснуться к щеке, но я вовремя успеваю увернуться, отгородив от себя ненужные трепыхания, которые уже давят на грудь.
—Марк, пожалуйста, уйди. Я не хочу сейчас ни о чем с тобой разговаривать. Завтра работа, мне нужно выспаться.
Друг молчит. Видно, что его не устраивает такой расклад, но я непреклонна. Даже подбородок повыше подняла , давая понять, что на этом всё.
Вот только , Марк не был бы собой, если бы взял и ушёл, легко согласившись. Он вновь пытается улыбнутся, но получается натянуто, неестественно. Словно его уже всё достало. Меня кстати говоря тоже вымотала наша ругань. Как бы ни было плохо, в квартиру я всегда возвращаюсь для душевного спокойствия. А сейчас здесь так и веет напряжением. Ощущения комфортности больше нет. Как и нас прежних.
—Я скучал—шёпотом выдаёт Кузя и сделав шаг вперёд, заключает меня в свои медвежьи объятия. Просто окольцовывает руками, не дав возможности на сопротивление. В нос пробивается цитрусовый парфюм и скручивает желудок. Я сдаюсь. Даже не пытаясь отстранится. Наоборот, прильнув сильнее, обнимаю в ответ, уткнувшись в его плечо. Мое сердце выстукивает чечётку и становится до безумия хорошо. С ним хорошо. Хоть бы не заплакать от накатившего счастья.
—Прости —с отчаянием выдаёт оставляя поцелуй на моих волосах.
—Ты меня тоже —едва шевелю губами, дрожа каждой клеточкой кожи.
—Мне так плохо никогда не было. Представляешь, весь день тебя не видел и едва с ума не сошёл.
Маленькая колкость едва не вырывается с моих губ, когда я вспоминаю, как он сегодня развлекался, но быстро заталкиваю глубоко в себя свою ревность. Вместо этого я отвечаю то, что поистине намного ценнее.
—Я тоже скучала, Марк.
Глава 15
—Значит, ты на свидании была?—Ухмыляется Марк перебирая прядки моих волос, пока я, устроившись под боком, пальцами вычерчивала узоры на его груди.
После перемирия разбегаться по комнатам совсем не хотелось, поэтому сейчас мы лежим в моей кровати, не переставая разговаривать. Оказывается, я и вообразить не могла, что настолько нуждалась в Кузе: в его прикосновениях, голосе, идиотских шутках и даже запахе. Это так странно, но в тоже время естественно, что по венам разливается тепло. И как бы я жила без этого чудика. Моего чудика...
—Типа того—ответила я, не желая вдаваться в подробности. Почему-то рассказывать о прогулке с Максимом не решалась. Наверное, чтобы не испортить волшебный момент в объятиях друга. Я не знаю подробности их разлада, но то, что между ними что-то произошло задолго до меня—это факт. Марк ни разу не упоминал о Максе, и до недавних событий, я в принципе не знала этого парня. Думаю, узнай Кузя о моем спутнике на этот вечер, не пришёл бы в восторг и мы бы наверное повздорили. Я знаю, он переживает за меня, потому, что не раз об этом говорил, и это капец как ценно. Но иногда Марк любит переборщить, включая папашку-наседку.
—И кто же он? Я его знаю? Почему ты мне не сказала?—выплевывает с укором и на моих губах появляется улыбка. Ну вот, я же говорила. Представьте, что случится, когда друг услышит о Максиме. Ух, взрыв бомбы, не меньше.
—Я тебе обязательно все расскажу, но давай не сегодня.
—Окей—вздыхает, целуя меня в макушку и я расслабляюсь. Устраиваюсь поудобнее, закидывая руку на парня слушая стук сердца, который действует на меня, как сильно действующий транквилизатор и в конце концов убаюкивает.
По утру просыпаюсь загнанная в медвежьи тиски. Ладонь Марка покоится у меня на животе, а дыхание щекочет затылок. Моё же дыхание напрочь сбилось, как и сердечный ритм, отстукивающий ламбаду в грудной клетке. Я взволнована и растеряна. И я не понимаю своей странной реакции на всё происходящее. Мне и нравится и бесит. Но бесит как раз потому, что нравится. Дурость, не иначе. Кое как выбравшись из лап друга, бегу в душ и минут тридцать стою под напором прохлады. На работу собираюсь быстро, словно боюсь быть пойманной Кузей. Даже завтракать не стала, по пути перекусив хот догом.
