— Ну почему же? Имеющие работу — вполне. Если, конечно, клуб не будет элитным и дорогим. Речь ведь не о тех, которые в лагерях, они оттуда почти не выбираются. Разве что в ближайшую деревню. И потом заметь, в Сэлле нет ни одного места, где мы можем встретиться, посидеть, поговорить. Не только наши, но и другие. Ностальгия — мощное чувство, и оно как раз хорошо продается. К тому же местным будет любопытно, что же у нас такое. Думаю, это неплохая идея. Только нужно все грамотно обосновать, чтобы получить одобрение и стартовое пособие. Я, конечно, по другой части экономист, но принципы бизнеса, по большому счету, везде одни и те же.
Мы задержались в саду надолго. Обсуждали, спорили, прикидывали различные варианты. Конечно, все это было еще вилами на воде писано, но я радовалась, что мою идею подхватили. И тому, что есть как минимум трое человек, которые могут помочь. Причем каждый полезен по-своему. Впереди у нас было еще полтора года, чтобы план как следует вызрел.
— В общем, Вера, — подвел итог Войтех, старший и единственный среди нас мужчина, — мы все, если сдадим экзамен, постараемся попасть на работу так, чтобы была какая-то связь с общественным питанием. И тогда у нас у всех появится хоть небольшой, но все же опыт. И необходимые знания. Будем ждать тебя. А вообще ты молодец, конечно. Правда, девушки?
Грейс и Димитра согласно закивали.
— Кстати, — вспомнила Грейс, — Джейк ведь вернулся из карантина. Значит, сегодня у нас должны быть занятия по адаптации после разговорного.
— После разговорного у меня Мишель, — вздохнула Димитра. — Какой он все-таки противный. Вот уж буду рада больше его не видеть.
— До сих пор к тебе пристает? — вскинула брови Грейс.
— А к кому он не пристает? Вера, к тебе пристает?
— Не то чтобы пристает, но… намекает, — поморщилась я.
Занятие с Джейком проходило в форме беседы. Все по очереди задавали ему вопросы по сложным темам. Многое из того, что было изложено в пособии, требовало пояснения и дополнительных сведений. Наша будущая жизнь в этом мире вовсе не ограничивалась экзаменом. Конечно, многое нам предстояло узнать самостоятельно, но хотелось бы избежать серьезных ошибок.
Джейк упорно отводил глаза, когда я смотрела на него, хотя пару раз мне все-таки удалось поймать его взгляд. Когда он думал, что я этого не вижу. И даже на мой вопрос о смарт-часах отвечал, разглядывал свои колени.
— Это своего рода id, Вера. Альтернатива всем документам, банковским картам, ключам и всему прочему. Со временем их заменит сетчатка глаза, уже потихоньку заменяет, но этот способ не для нас, у нас глаз устроен немного иначе.
— То есть скоро часы будут отличительным знаком попаданцев? — уточнил кто-то из заднего ряда.
— Именно так, — кивнул Джейк.
— А если они потеряются или сломаются? — сейчас это интересовало меня больше, чем сканеры сетчатки.
— Идешь в ближайшее отделение службы порядка. Кто не помнит, это местная полиция. И там выдают новые, куда заносится вся необходимая информация.
— А, так, значит, их не покупают?
— Нет. Я же говорю, это аналог удостоверения личности. Местным их выдают в четырнадцать лет, а нам — после сдачи экзамена.
— А если не сдашь? — спросил китаец Ли.
— Тогда получишь другое устройство. Что-то вроде электронного браслета слежения, который контролирует местонахождение. Лицам без гражданства запрещено удаляться от общежития дальше, чем на один эр, без специального разрешения. По-нашему это примерно десять километров. То есть можно сходить в ближайший город или деревню, но не дальше.
Вот это да! Об этом в пособии не упоминалось. И в вопросах такого не было, я бы запомнила. То есть людям второго сорта резервацию покидать запрещено. И держат их вместе в сравнительно небольших количествах, человек по двести, чтобы не смогли организовать какие-нибудь серьезные внутренние беспорядки.
— Джейк, а почему люди в лагерях не подают заявки на пересдачу экзамена? — наморщила лоб Грейс. — Ведь это же разрешено?
— Да, раз в год можно подать заявку. Но очень мало кто использует эту возможность.
— Почему?
— Трудно сказать, — он быстро коснулся пальцем губ, и я узнала этот жест. — Не хотят.
Ну да, все ведь на прослушке. Интересно, по ту сторону микрофона сидит кто-то из наших? Или местный, изучивший английский язык?
А вообще вопрос был риторическим. Не хотят, потому что крыша над головой есть, можно пойти в ближайший населенный пункт и потратить пособие. Наверняка в общежитии и развлекушки какие-нибудь имеются, вроде тех же танцев и спортзала. К тому же люди, не сдавшие экзамен, вряд ли обладают интеллектуальным уровнем, позволяющим претендовать на хорошую работу. Значит, даже если и сдадут с пятого захода, все равно будут прозябать на гроши. Уж лучше так — на гособеспечении.
Этот мир нравился мне все меньше и меньше. Хотя я сознавала свою предвзятость. И то, что наш ничем не лучше. Просто он наш.
Когда занятие закончилось, я осталась в классе. Джейк сосредоточенно перебирал свои записи, все так же не глядя на меня.
— Послушай, — я подтащила стул и села рядом, — мне говорили, что язык можно использовать не только для секса, но и для того, чтобы обсуждать проблемы. Может, все-таки попробуем? Обсудить?
10.
Вообще-то я была уже не очень уверена, что хочу все это обсуждать. А уж повторять вчерашнее — еще меньше. Если он после каждого раза будет так страдать о несовпадении воображаемого и реального — спасибо, не надо. Может, кто-то и умеет совмещать секс с френдзоной, но у нас, похоже, не получится.
— Вера, ты мне очень нравишься, но… — промямлил Джейк.
Мамынька дорогая, а я ведь даже нарисовала себе такую радужную картинку, что, возможно, мы все обсудим, найдем компромисс, и будет у нас все хорошо. И дружба, и секс, и все тридцать три удовольствия.
Да, как же! Размечталась. Видимо, у них в Австралиях все строго: либо чисто постель без чувств, либо жениться и плодиться по большой и горячей любви. Ни в коем случае не смешивать. Как говорил Джеймс Бонд, «Shaken, not stirred»*, уж я-то, как бармен, прекрасно понимала, в чем разница.
— Джейк, хватить страдать! — оборвала я его, глядя на него в упор. — Давай грубо и открыто. Я тебе нравлюсь больше, чем объект для sex only, но меньше, чем потенциальная жена и мать твоих детей. Ты мне тоже. Отсюда фрустрация чистой воды — несовпадение желаемого и действительного. Либо мы с тобой придем к какому-то консенсусу, либо на этом все наши неофициальные отношения закончатся. Останутся только в классе. Хотя мне этого не хотелось бы. Чтобы закончились.
Можно было сказать намного проще и грубее, но я не стала. Кто ж знал, что он такая трепыхалистая барышня. Трахался-то вполне брутально.
Он смотрел на меня, вытаращив глаза. Я ждала.
