На кухне ресторана я позаимствовала небольшой деревянный бочонок: в них из поставщик привозил из деревни масло. На полке стояли две бутылки крепкой тоны, одну из них я вылила туда и опустила холщовый мешочек с травами. Закрыла крышкой и убрала в темное место под стол.
Конечно, это было по-читерски, ведь Ларт дал мне готовое сырье. Но он обещал продиктовать полный список ингредиентов и показать все нужные травы. Поэтому я надеялась со временем сделать сборку самостоятельно.
На следующий день у меня было столько работы, что я не отказалась бы еще от одной пары рук, как у индийских богинь. В Рире, да и во всей Варде, редко отмечали семейные праздники в ресторанах, но одна пара решила устроить торжество сразу по двум поводам. В день рождения девушки они собирались объявить своим родным и друзьям о предстоящей свадьбе. Это было что-то вроде нашей помолвки.
Я уже знала: предложение здесь делают всегда без свидетелей, после чего невеста прокалывает дырку в левом ухе. Затем приглашают гостей, обычно в дом жениха, и там он при всех вдевает ей серьгу — гвоздик с маленьким камешком. От помолвки до свадьбы может пройти сколько угодно времени, хоть месяц, хоть несколько лет, но чаще всего полгода или около того. На официальной церемонии жених вынимает маленькую серьгу и вдевает другую, любой формы и размера. Именно этот момент и считается заключением брака.
Пара выкупила ресторан на вечер целиком, для других посетителей он был закрыт. Уже с утра мы готовились и украшали зал, причем Брюн пришел мне помочь. Но хоть я и была занята с самого утра, в голове все равно крутилась вчерашняя встреча. И поэтому, наверно, даже не слишком удивилась, заметив среди гостей Йара, причем без жены. Но при этом захотелось выпить чего-нибудь очень крепкого.
Пока жених вдевал невесте серьгу, я рассеянно пыталась перевести на русский язык слово, означавшее этот процесс. Аналог глаголу «окольцевать», только с серьгой. Осерьгить? Осерьгачить? Осерьговать? Впрочем, эти глупости не мешали мне коситься в ту сторону, где виднелось бледно-зеленое пятно рубашки Йара.
На помолвках и свадьбах всегда пили муч, но не обычный, из болотных ягод, а из водяных, растущих на плетях водорослей. На мой вкус, это вино было отвратительным, зато красивого лилового цвета и страшно дорогое. Первую половину праздника мы с Брюном только и делали, что разливали его по кувшинам: ставить на стол бутылки считалось крайне дурным тоном. Затем гости перешли на напитки покрепче, и тут уж я стала звездой первой величины. И без флейринг-шоу, разумеется, не обошлось. Клоунаду с жонглированием бутылками и прочей тарой я не любила, но почему-то она приводила посетителей в детский восторг, не меньше, чем горящие в темноте напитки.
Время от времени я ловила взгляды Йара, от которых бросало в жар и начинали дрожать руки. Как только я ничего не уронила, не разлила и не подожгла?
Уже глубокой ночью, когда большинство гостей разошлись, он подошел к стойке и сел на табурет.
— Удачной ночи! — машинально сказала я и тут же покраснела, когда Йар рассмеялся.
Желали удачного утра, дня или вечера. Ночи — только хорошей. Пожелать удачной ночи — это было равносильно пожеланию благополучно трахнуться.
— Извините…
— Вы, наверно, очень устали, Вера. Весь вечер на ногах.
— И весь день до этого, с утра. Ничего, завтра высплюсь. Что бы вы хотели выпить?
— Сделайте, пожалуйста, то же, что и в прошлый раз.
Я приготовила псевдо-«Бульвардье», поставила перед ним бокал. Йар был… сказать, что нетрезв, — слишком мягко. Пьян — не совсем. Но смотрел на меня так, что под ложечкой вспыхивал фейерверк. Как будто выпила залпом один из горящих коктейлей, забыв погасить.
— Чем вы занимаетесь в выходные?
Он коснулся моего запястья, и тут уж сомнений в неслучайности этого жеста быть не могло.
— Езжу за город, — я осторожно отодвинула руку. — Там живет один мой знакомый, он учит меня разбираться в травах, чтобы делать настойки. Я пока их еще не очень хорошо знаю.
Намерений говорить ему о встрече в парке у меня не было, но словно само вырвалось:
— Вчера возвращалась домой и увидела вашу жену…
Скорее, это был прозрачный намек: ты женат, так что будь добр, оставь меня в покое. Тебя не касается, чем я занимаюсь в выходные дни. И нечего на меня так смотреть. А тем более тянуть руки. Но я сделаю скидку на то, что ты изрядно выпил, пополнив кассу ресторана.
И все же… кто бы знал, как мне этого хотелось. И чтобы смотрел, и чтобы дотрагивался. И спрашивал, что делаю в выходные. И не только это. Но я-то как раз была трезвой, потому что никогда не пила на работе.
— Жену? — Йар удивленно приподнял брови. Густые, темные, они взлетели, как живые.
Вспыхнул крохотный огонек, похожий на кончик раскаленный иглы: а что, если и правда не женат? Может, это была сестра. Или коллега. Или… ну не знаю, подруга детства.
— А вы разве не с женой были тогда? Год назад? Такая высокая блондинка. У нее еще была белая блузка с гармом.
— Нет. Я не женат, — мрачно сказал он, допив коктейль. Но не успела я обрадоваться, добавил: — Невеста.
— Но… — растерялась я, — мне тогда показалось, что у нее серьга в ухе. В левом. Большая.
— Бывшая невеста. И… будущая. Но в последнем я уже не уверен. Налейте мне еще, Вера.
— Того же?
— Нет. Покрепче.
Я взяла широкий тумблер*, бросила несколько кубиков льда, налила чистого брана. Чутье бартендера включилось автоматически.
Сейчас нельзя спрашивать. Выпьет — расскажет сам.
Но пока было непонятно. Точнее, непонятно про будущую невесту. Если она замужем и разведется, он ведь все равно не сможет на ней жениться.
Йар сделал большой глоток, чуть поморщился. Посмотрел куда-то сквозь меня затуманенным взглядом.
— Мы выросли вместе. Жили в одном доме, учились в одной школе. Только Вида на год младше.
Значит, угадала насчет подруги детства, подумала отстраненно. Было как-то… пусто, что ли. В этот момент я попрощалась со своими радужно-хрустальными мечтами. Для них Йар вдруг стал слишком живым и настоящим.
— Я уехал учиться в Нирсу. Она обещала ждать. Согласилась выйти за меня замуж, и я вдел ей серьгу в ухо. А когда вернулся… — он залпом допил виски, и лед звучно стукнул по зубам.
— У нее была уже другая серьга, — я даже не спросила, а констатировала факт и приподняла бутылку.
— Да, — ответил он на все сразу. И едва заметно дернул подбородком, словно приглашая присоединиться.
Я никогда этого не делала. Одна из первых заповедей бармена — держать дистанцию с клиентом. Ни в коем случае не пить с ним. Быть каким угодно милым, приветливым, понимающим, сочувствующим, но не переступать черту, за которой превращаешься в собутыльника. Стоит сделать это один раз, и будет уже не остановиться. Пробьет защиту, не дающую людским горестям разъедать душу, оставляющую их чужими, абстрактными, скользящими по поверхности.
