В ресторане, где бывать еще не доводилось, я внимательно разглядывала каждую деталь, особенно пристально — бар и карту напитков. И едва удержалась от смеха, узнав в бармене одного из своих частых клиентов. Впрочем, кое-чему он все же научился: в карте значились не только «чистые» напитки, но и несколько коктейлей.
— Сколько тебе лет? — это, наверно, был самый нейтральный из возможных вопросов, которые я хотела бы задать Йару.
— Тридцать.
Я традиционно запуталась, пытаясь перевести в земное исчисление, и махнула рукой. В любом случае старше меня.
— А чем ты занимаешься? Нет, я помню, что-то преподаешь, а что именно?
Йар пустился в какие-то подробные разъяснения, из которых я поняла, что природные науки вмещают в себя биологию с медициной, географию во всех ее проявлениях, а также физику с химией в одном флаконе. Вот тут мне катастрофически не хватало лексики, и ему приходилось прибегать к описаниям и аналогиям. В итоге удалось выудить то, что занимается он ядерной физикой. Ни в жизнь бы не подумала.
— А разве ее у вас не запретили? — ляпнула я и тут же осеклась, заметив, что Йар помрачнел.
— Запретили практические эксперименты. Теорию — нет. Как можно запретить теорию свойств вещества? Плохо то, что без практики и теория стоит на месте. За последние сто лет, с того самого неудачного эксперимента, наука в этом направлении не продвинулась ни на шаг. Ученые делают предположения, расчеты, но проверить их не могут. Потому что запрещено.
Вот это да! Да я просто победитель по жизни! Мало того, что занесло в другой мир, так еще и влюбилась в одного из тех, кто все это устроил. Ну, не он сам, конечно, но дай ему волю, тоже участвовал бы во всех этих экспериментах. А если б жил сто лет назад, наверняка был бы среди организаторов того факапа.
— Скажи, — я понизила голос, чтобы не услышали за соседними столиками, — а ты знаешь, что каждый год бесследно исчезают несколько человек из гриз? Я одного даже знала. Мы вместе сдавали экзамен в центре и жили потом в муниципальном доме.
— Слышал, — как-то слишком уж равнодушно ответил Йар. — Очень интересно, куда они деваются.
Вот это его «очень интересно» совершенно не вязалось с деланно безразличным тоном и резко убежавшим вправо взглядом. Мимические признаки вранья я знала прекрасно. Для правши «правый» взгляд в разговоре — верный признак лжи, хотя и не единственный, конечно. Еще нос почеши, чтобы уж наверняка.
Замечательно! Я вдруг почувствовала себя героиней триллера, которая пришла домой к малознакомому парню и поняла, что тот маньяк.
— А может, на них какие-то научные эксперименты проводят? — поинтересовалась, старательно подбирая вилкой скользкие кусочки овощей на тарелке. — Тайно?
Дура! Тебя за язык тянут? Договоришься, что сама пойдешь на опыты. Разложат на атомы и закинут в другой конец вселенной.
— Как ты это себе представляешь, Вера? — с сарказмом поинтересовался Йар, продолжая косить вправо. — Что у нас в подвале спрятан?..
Слово, которое он сказал, никаких ассоциаций у меня не вызвало. Это мог быть как ядерный реактор, так и какой-нибудь адронный коллайдер. Или еще-то из этой оперы, подобные штуки меня никогда не интересовали.
— Ну не знаю, — я пожала плечами. — Я в этом не разбираюсь. Просто странно, что пропадают именно попаданцы. И никаких следов.
— Я просто читаю лекции студентам, — Йар сглотнул, потер подбородок, провел рукой по шее, словно стряхивая что-то прилипшее. — Только и всего. А ты где-нибудь училась? После основной школы?
Я начала рассказывать про колледж — что это не высшее учебное заведение, а профессиональное. И о том, чему там учили. При этом прекрасно понимая, что он увел разговор в сторону от опасной темы, как куропатка уводит лису от гнезда. И было мне очень и очень не по себе. Желание, которое шло фоном, как-то вдруг потускнело и пригасло. Я подумала, что не зря вчера неожиданно захотела отложить секс на попозже. Пока не узнаю его получше. Видимо, сработала какая-то интуиция.
Нет, Йар не стал вдруг менее притягательным, но появилось ощущение опасности. Когда тянет, но страшно. Страшно — и все равно тянет.
Стоп, Вера, это не шутки. Люди-то ведь реально исчезают. И ни трупов, ничего. Процесс, благодаря которому мы все попали сюда, запустили сто лет назад именно физики-ядерщики. Йар имеет непосредственное отношение к этой банде. И хотя утверждает, что просто читает студентам лекции, ведет себя при этом как типичный врун: косит глазами, лапает лицо, глотает слюну и облизывает губы. Я готова была поставить на кон все свои четыре невыросших зуба мудрости, утверждая, что он имеет к этим исчезновениям какое-то отношение. Или хотя бы что-то об этом знает.
Возможно, Йар рассчитывал закончить вечер иначе, но я, сославшись на усталость и головную боль, попросила отвезти меня домой. И дело было не в страхе, что он треснет по башке и запихнет в какой-нибудь ядерный реактор. Ну… не только в этом. Скорее, в том, что очень не хотелось, чтобы потом мои опасения подтвердились. Узнать, что твой мужчина преступник, возможно, убийца… ну такое себе. Поэтому я решила немного притормозить. Пока все не прояснится. Если, конечно, прояснится.
В общем, одна мечта точно оказалась… с двойным дном. Поэтому я с еще большим рвением набросилась на вторую, прячась в ее осуществление от мыслей о первой.
Заявки мои одобрили в течение нескольких дней. Мне открыли профессиональный банковский счет, и на нем вдруг оказалась очень приличная сумма. Сразу после этого я распрощалась с персоналом «Грена» — со Снапом, Брюном и еще несколькими сердечно, с остальными равнодушно. Планы, которые строила полтора года, начали становиться реальностью.
Хозяин помещения, выбранного еще несколько месяцев назад, сдержал свое слово и дождался. Я арендовала бывший ресторан на год и запустила туда команду мастеров. Наверняка они дико меня ненавидели и желали самой страшной смерти, потому что я стояла у них над душой, контролировала каждую мелочь и безжалостно заставляла переделывать, если замечала отступление от проекта хоть на микрон.
Уже через несколько недель из хаоса начали проступать черты будущей «Дайны» — «Малинки» версии 2.0. Отличие от оригинала состояло в том, что это был именно клуб, а не просто бар. Зал со столиками предполагался намного больше, кроме того я предусмотрела место для танцпола и сцены. А еще — что-то вроде кабинетов — столы, отделенные друг от друга перегородками, и на двоих, и для большой компании. И, разумеется, изнанка, которую не видят посетители: кухня, подсобки, кладовые, комнаты отдыха для персонала и для артистов.
Попутно мне приходилось бегать по всевозможным инстанциям, оформляя адово количество документов. Бюрократия в этом мире оказалась на несколько порядков мощнее нашей. Нужные учреждения находились в разных концах города, а из транспорта мне было доступно только метро. Набегавшись вот так, я возвращалась домой с высунутым на плечо языком и думала, что, возможно, стоит записаться на курсы вождения — не сейчас, конечно, когда все более-менее наладится.
