Я положила ладони на живот, закрыла глаза.
Что же делать? Если наш ребенок родится, чем это обернется для Рэллы и для других миров? Йар говорил, воронка и без того постепенно увеличивала скорость вращения, но, похоже, моя беременность ее подстегнула.
Как поверить в то, что такая крошечная песчинка может влиять на судьбы вселенной?
Удивительно, еще несколько часов назад я беспокоилась, как разрешится ситуация с клубом, сможет ли Бегроган сделать хоть что-нибудь. Потом ребенок впервые пошевелился, и все это отошло на второй план. А сейчас и вовсе ушло куда-то в туман.
Хуже всего было ощущение того, что от тебя ничего не зависит. Чувство полной беспомощности. Как будто та самая песчинка, попавшая в водоворот.
Мне снова пришлось просить успокоительных капель, иначе я не смогла бы заснуть. Помощница врача уверяла, что они абсолютно безвредны для ребенка. Но проснулась я утром как разбитое корыто и в полной прострации. Глоток отвара выпила на автомате, машинально подумав, что если бы не гайа, не забеременела бы и ничего этого не было бы. Может, еще не поздно?
И тут же испугалась этой мысли. Положила ладони на живот, под ними снова мягко шевельнулась.
Малыш, прости меня. Ни за что! Даже если вся вселенная в итоге рухнет.
Да и что может случиться? Воронка будет засасывать все больше попаданцев? Плохо, конечно, но… не смертельно.
— Фрит упал, — обрадовала меня Касма. — Правда, всего на три единицы, но, может, это и правда от переживаний. Посмотрим пока. Попейте еще капли на ночь и старайтесь поменьше волноваться. Ребенок — вот главное, а все остальное подождет.
Хотела б я не волноваться и не думать о том, что будет через восемь месяцев! Кто знает, что произойдет тогда. Может, попаданцы будут прибывать сюда десятками в день. А может, и что-нибудь похуже.
К вечеру прилетело лаконичное сообщение от Бегрогана:
«Цай поможет».
Еще вчера я обрадовалась бы до слез, а сейчас… нет, безразлично не было, но вовсе не это занимало мои мысли. Хотелось, чтобы поскорее пришел Йар и хоть чем-то успокоил бы меня. Если это вообще возможно.
— И как сегодня? — спросила я осторожно, когда он поцеловал меня, сел рядом и положил руку на живот. — Получилось?
— Отправить гриза? — вздохнул Йар. — Нет. Сегодня не пытались. Не каждый день энергии складываются так, как надо. Но скорость вращения еще увеличилась. Даже по сравнению со вчерашним днем.
— Как вы это определяете? — я крепче прижала его ладонь к животу.
— Сложно объяснить так, чтобы ты поняла, Вера. Берем угловое смещение звездного света и вычисляем по формулам. Не на бумажке, конечно, на компьютерах.
Видимо, в этом здесь продвинулись гораздо дальше, чем у нас. Я краем уха слышала о голубом и красном смещении и о том, что теория вращения вселенной остается неподтвержденной гипотезой. Но Йар был прав: все это казалось настолько масштабным, что просто не укладывалось в голове. И если бы не коснулось вплотную, вряд ли я когда-нибудь задумалась бы на подобную тему. Какое дело обывателю до того, вращается ли мироздание или стоит на месте? Но все меняется, когда от этого зависит жизнь — твоя и близких.
— Постарайся не думать об этом, — попросил Йар. — Как будет, так и будет. Все равно уже ничего не изменишь. И потом… все это может быть простым совпадением.
Может быть, подумала я, изо всех сил пытаясь убедить себя.
36.
Но уже через пару дней стало ясно: не совпадение. Йар проверил все еще раз, буквально по дням. И скорость вращения воронки десять лет назад, и количество попаданцев. И то и другое плавно увеличивалось в течение ста лет, но за те три месяца, пока Кассандра Льиюс была беременна, резко возросло, а сразу же после ее смерти вернулось к прежним темпам роста.
То же самое происходило и сейчас. Воронка заметно ускорилась с первых дней моей беременности, число попаданцев росло с каждым месяцем. Я вспомнила слова Рут о том, что Джейк буквально не вылезает из карантина.
Что же будет к концу беременности? Я уже почти не сомневалась, что отвар гайи поможет мне доносить и родить ребенка — первого в истории. Но чем это обернется для всех двадцати связанных в цепь миров? Может быть, попаданцы будут прибывать сюда целыми партиями, как мусульманские беженцы в Европу? Или произойдет еще что-нибудь похуже?
Наверно, больше всего я боялась, что кто-то рано или поздно свяжет эти два факта: наплыв гриз и мою беременность. Ее, разумеется, не афишировали, но слухи все равно просачивались. Как и предположения о том, что ученые проводят на гризах эксперименты. С ними связывали и исчезновения попаданцев, которых никто не искал, и появление новых — намного больше, чем раньше. На первый взгляд, моя беременность не имела к этому никакого отношения, но если догадались мы с Йаром, почему эта мысль не могла прийти в голову кому-нибудь еще?
Я переживала, фрит прыгал вверх-вниз, хотя все равно оставался намного ниже обычных показателей. Касма каждый раз пугалась, я тоже, но чуть меньше. А в целом она была горда так, как будто сама вынашивала этого ребенка, и я ее вполне понимала. Конечно, ей предстояло пережить небольшое разочарование, узнав, что заслуга в его сохранении не столько ее, сколько скромного лилового цветка, живущего у меня на подоконнике, но я не сомневалась: она с этим справится.
— Хотите узнать пол ребенка, Вера? — спросила Касма, в очередной раз исследуя мой живот тепловым аппаратом.
— Так рано? — удивилась я. Еще не набежало и шести месяцев, по нашему счету около восемнадцати недель.
— Да, все хорошо видно, — она смотрела на экран и улыбалась.
— Нет, не хочу, — я даже глаза зажмурила, как будто могла там случайно что-то рассмотреть.
Мы с Йаром говорили об этом и решили, что подождем до родов. Пусть будет сюрприз. Он больше хотел мальчика, а мне было все равно. Лишь бы родился и был здоровым.
— Как хотите, — Касма выключила аппарат. — Но если передумаете, скажите.
Прошло почти две недели, «Дайна» по-прежнему была закрыта. Никаких официальных решений по этому поводу так и не вынесли. Я надеялась, что Цай сможет нам помочь, но дело зависло на мертвой точке и приняло угрожающий оборот. Мы могли выплатить зарплату за последний месяц, рассчитаться с поставщиками, перечислить деньги за коммунальные услуги. Плюс налоги и платеж по кредиту. И остаться с полным нулем на счетах.
Еще несколько дней, максимум неделя простоя — и клуб можно закрывать. Процедура банкротства здесь отличалась от нашей, но суть была той же: владелец бизнеса объявлял себя несостоятельным, назначался внешний управляющий, а при невозможности продолжать деятельность имущество распродавалась в счет погашения долга. В любом случае «Малинка» была бы для меня потеряна.
Я лежала, смотрела в потолок и пыталась убедить себя, что сейчас гораздо важнее другое. И что Йар не даст умереть с голоду. Его заработков хватит и мне, и ребенку. А потом я смогу начать все снова. После банкротства мне не позволят заниматься бизнесом в течение трех лет. Как раз ребенок подрастет.
