— Я не знаком с вашей подругой. Может быть, вам легче ответить на этот вопрос.
— Когда можно будет забрать машину? — вмешалась дама из «Хертца». — Она ведь зря простаивает.
— Нам придется подержать ее тут некоторое время, — ответил Куинан.
— И долго?
— Пока мы не поймем, действительно ли было совершено преступление. В данный момент я не уверен.
— Тогда как же вы объясняете ее исчезновение? — спросила Джейн.
И снова легкое раздражение промелькнуло в глазах детектива, когда он посмотрел на коллегу.
— Я же сказал, что не уверен. Я стараюсь быть объективным, мэм. Может, нам объединить усилия?
— Не берусь утверждать, что я действительно запомнила эту гостью, — сказала Мишель, портье «Горного приюта». — Но тогда, на прошлой неделе, у нас поселилось человек двести врачей, да еще с семьями. Просто невозможно было уследить за всеми.
Все четверо набились в кабинет управляющего, в котором едва хватило места для такой компании. Сам управляющий стоял у двери, скрестив руки на груди, и следил за ходом расспросов. Похоже, именно его присутствие, а не сами вопросы, заставляло Мишель нервничать, и она то и дело поглядывала на босса, словно проверяя, одобряет он ее ответы или нет.
— Значит, вы не узнаете ее по фото? — спросил Куинан, постукивая пальцем по официальной фотографии, которую Джейн распечатала с сайта Массачусетского бюро судмедэкспертизы.
На снимке было лицо мрачного специалиста. Маура смотрела прямо в камеру, губы ее не улыбались, а были сурово поджаты, под стать профессии. Если ваша работа — проводить вскрытия мертвецов, улыбка до ушей кажется неуместной.
Мишель снова принялась старательно разглядывать фотографию. Она была молоденькая, лет двадцати с небольшим, к тому же трудно сосредоточиться, когда за тобой наблюдают так много людей. Особенно если один из наблюдающих твой начальник.
Джейн обратилась к управляющему:
— Сэр, не могли бы вы покинуть помещение?
— Но это мой кабинет.
— Мы пробудем в нем всего несколько минут.
— Поскольку дело касается моей гостиницы, мне кажется, я должен быть в курсе всего, что происходит. — Он поглядел на служащую. — Так вы вспомнили ее или нет, Мишель?
Молодая женщина беспомощно пожала плечами.
— Я не уверена. А других фотографий нет?
— У меня есть одна, — тихо сказал Брофи после секундного молчания и достал из внутреннего кармана куртки фотографию.
Обычный домашний снимок: Маура за кухонным столом, со стаканом красного вина. Если сравнивать с суровой официальной фотографией, на этом портрете была запечатлена совсем другая женщина — веселая, раскрасневшаяся от спиртного, глаза так и сияют улыбкой. Фотокарточка была затасканной и помятой по краям — вероятно, отец Брофи постоянно носил ее с собой и доставал в минуты одиночества. А у Даниэла таких минут было немало — и это естественно, когда приходится разрываться между Богом и любимой женщиной.
— Ну что, не знакома она вам? — поинтересовался Куинан у Мишель.
Служащая гостиницы нахмурилась.
— Это одна и та же женщина? На второй фотографии она совсем другая.
«Просто счастливая, — подумала Джейн. — Влюбленная».
Мишель оторвала взгляд от снимка.
— Знаете, мне кажется, я ее помню. Она здесь была не с мужем?
— Она не замужем, — сказала Джейн.
— Ой. Ну, может, я о другой женщине подумала.
— Все равно расскажите нам о той женщине, о которой вы подумали.
— Она была с парнем. Симпатичный такой, блондин.
Джейн старалась не смотреть на Брофи, видеть его реакцию ей не хотелось.
— А что вы еще о них помните?
— Они собирались вместе поужинать где-то. Помнится, они остановились вот тут, у стойки, и тот парень спросил, как проехать к ресторану. Вот я и решила, что они женаты.
— Почему?
— Ну, он все время смеялся и говорил что-то вроде: «Гляди-ка, я научился спрашивать дорогу». То есть я хочу сказать, так обычно с женой разговаривают, верно?
— Когда вы заметили эту пару?
— Должно быть, в четверг вечером. Потому что в пятницу у меня выходной.
— А в субботу вы были тут, когда эта женщина уезжала? Вы работали в то утро?
— Да, но в тот день нас тут много дежурило. Конференция закончилась, и все постояльцы разом съезжали. Но тогда я ее что-то не заметила.
— Значит, она рассчитывалась с кем-то другим.
— На самом деле нет, — вмешался в разговор управляющий. Он держал в руках компьютерную распечатку. — Вы сказали, что хотели бы посмотреть ее счет за номер, так вот я распечатал копию. Похоже, она воспользовалась быстрой выпиской через телевизионный интерфейс в номере. Ей не нужно было задерживаться у стойки, когда она покидала гостиницу.
Куинан взял распечатку. Перелистывая страницы, он вслух зачитывал статьи расходов:
— Плата за номер. Ресторан. Интернет. Ресторан. Ничего особенного не вижу.
— Если она выписывалась прямо из номера, — сказала Джейн, — мы не можем знать наверняка, что она сделала это сама.
Куинан фыркнул.
— Вы что, думаете, кто-то вломился к ней в комнату? Сложил ее вещи и выписался вместо нее?
— Я просто отметила: у нас нет доказательств, что Маура действительно находилась здесь в субботу утром, в день, когда она предположительно покинула гостиницу.
— Каких вам еще доказательств надо?
Джейн повернулась к управляющему.
— У вас над стойкой регистрации висит камера видеонаблюдения. Как долго вы храните отснятое?
— У нас еще остались записи прошлой недели. Но просматривать все это — работа не на один час. Сотни людей проходили через этот холл. Вы неделю будете эти пленки отсматривать.
— В какое время она выписалась, по документам?
Куинан сверился с распечаткой.
— Рано утром, в семь сорок четыре.
— С этого и начнем. Если она вышла из гостиницы на своих двоих, мы сумеем ее разглядеть.
На свете нет более отупляющего занятия, чем просматривать записи видеонаблюдения. Уже через тридцать минут шею и плечи у Джейн ломило от напряжения — все это время она сидела, наклонившись вперед, перед пыльным монитором и пыталась рассмотреть каждый новый силуэт, появлявшийся на экране. Не добавляло радости и поведение Куинана: он демонстративно вздыхал и ерзал на стуле, давая понять всем находящимся в этой комнате, что, по его мнению, это пустая трата времени. Может, так оно и есть, думала Джейн, вглядываясь в фигуры, которые рывками двигались по серому экрану, сходились и вновь разбредались кто куда. Но когда временная отметка на экране приблизилась к 08.00 и десятки постояльцев потянулись к стойке регистрации, разбираться стало еще труднее — невозможно было одновременно проследить за всеми.
