— Может, она вывалилась из джипа.
— Говорю же, я обшарила каждый метр дороги.
— Или ее замело снегом.
— Снегопад кончился два дня назад, и теперь все вокруг покрыто ледяной коркой. — Элейн дернулась при звуке отворяющейся двери. Ее застали с поличным: она все еще стояла на коленях над выпотрошенным рюкзаком.
— Что вы делаете?! — закричала Грейс и захлопнула дверь. — Это мои вещи!
— Где моя сумочка, Грейс?
— Почему вы роетесь в моем рюкзаке?
— Там у меня лекарства. Флакон с кодеином. Он очень нужен Арло.
— И что, вы надеетесь найти это у меня в вещах?
— Только скажи, где она.
— Откуда я знаю? — Грейс схватила рюкзак и принялась запихивать в него свои пожитки. — Почему вы не подумали на нее? — Имя произнесено не было, но все и так поняли, что девочка имела в виду Мауру.
— Грейс, я задала тебе простой вопрос.
— Вам и в голову не пришло, что это мог быть кто-то еще. Вы просто решили, что это я, и точка.
Элейн вздохнула.
— Я устала от перепалки. Просто скажи мне, если знаешь, где она.
— Ничего я вам не скажу. Вы мне все равно не поверите. — Грейс застегнула молнию на рюкзаке, закинула его на плечо и решительно направилась к выходу. — Тут одиннадцать домов. Не вижу причины, почему я должна оставаться именно в этом.
— Грейс, мы должны держаться вместе, — напомнила Маура. — Я обещала твоему папе, что пригляжу за тобой. Пожалуйста, останься.
— Зачем? Я-то хотела рассказать вам, что я нашла, а вы сразу воровкой обзываться!
— Я этого не говорила! — возразила Элейн.
Маура поднялась и спокойно приблизилась к девочке.
— Что ты нашла, Грейс?
— Как будто вам интересно!
— Мне интересно. Я хочу знать, что ты обнаружила.
Девочка помолчала. Уязвленная гордость боролась с горячим желанием поделиться новостью.
— Это на улице, — наконец сказала Грейс. — У кромки леса.
Маура быстро надела куртку и перчатки и следом за девочкой вышла во двор. Истоптанный снег возле дома теперь заледенел и превратился в неровный твердый наст — Мауре приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться. Они с Грейс свернули за угол дома и по заснеженному полю направились к опушке леса.
— Вот тут я их в первый раз увидела, — сказала девочка, указывая пальцем на снег. — Эти отпечатки.
Звериные следы. Койот, подумала Маура, или волк. Местами отпечатки лап замело поземкой, но все равно было видно, что вели они прямиком к их дому.
— Эти следы, должно быть, с прошлой ночи, — предположила Грейс. — Или с позапрошлой. Потому что они смерзлись. — Она обернулась к лесу. — А там есть еще кое-что, и я хочу, чтобы вы посмотрели.
Грейс зашагала через поле, следуя по цепочке следов к занесенному снегом холмику. Его очертания почти сливались с белым фоном однообразного пейзажа, где даже кусты и валуны были надежно укрыты пухлым белым покрывалом. Лишь подойдя ближе, Маура заметила проглядывающую из-под снежной шапки желтую полоску — здесь Грейс разгребла снег, пытаясь узнать, что под ним прячется.
Бульдозер.
— Стоит тут прямо среди поля, — сказала Грейс. — Как будто рыли, рыли яму и вдруг… перестали.
Маура потянула на себя дверцу, открыла ее и заглянула в кабину. Ключа в замке зажигания не было. Если бы им удалось каким-то образом завести бульдозер, они смогли бы расчистить себе путь на большую дорогу. Она посмотрела на Грейс.
— Ты случайно не знаешь, как завести машину без ключей?
— Если бы у нас был Интернет, мы бы посмотрели в «Гугле»…
— Если бы у нас был Интернет, мы бы давно отсюда выбрались. — Печально вздохнув, Маура захлопнула дверцу кабины.
— А эти следы? — напомнила Грейс. — Они ведут дальше, к лесу.
— Это место дикое. Тут повсюду должны быть следы животных.
— Он знает, что мы здесь. — Грейс тревожно огляделась по сторонам. — Ходит кругами, вынюхивает.
— Тогда давай ночью не выходить из дому, хорошо? — попыталась успокоить ее Маура, крепко сжав локоть девочки. Рука под тканью куртки казалась такой тонкой, такой хрупкой — в конце концов, это же всего лишь тринадцатилетний ребенок. И рядом нет ни матери, ни отца. — Я тебе слово даю, что прогоню любого волка, пусть только сунется к нам! — заявила Маура.
— Волк не один, — возразила Грейс. — У него есть стая. Если они нападут все разом, вы их не прогоните.
— Прошу тебя, Грейс, не думай об этом. Волки редко нападают на людей. Они, наверное, больше нашего испугались.
Но девочку это, похоже, не убедило. Желая показать, что она ни капельки не боится, Маура пошла по волчьим следам к лесу — с каждым шагом снег становился все глубже, так что в какой-то момент нога ее провалилась выше колена. Вот почему олени зимой становятся легкой добычей хищников: тяжелые животные увязают в снегу и не могут убежать от более легких и проворных волков.
— Знаете, я ведь этого не делала! — крикнула Грейс ей вслед. — Не брала я эту дурацкую сумку. Больно мне надо.
Внезапно Маура заметила в снегу совсем другие следы и замерла на опушке, глядя на них в немом изумлении. Это были не волчьи следы. Когда она поняла, на что смотрит, у нее по спине внезапно пробежал холодок.
Снегоступы.
— Ну на что мне ее сумка? — продолжала Грейс, стоя возле бульдозера. — Вы ведь мне верите, правда? По крайней мере вы обращаетесь со мной как со взрослой.
Маура вглядывалась в чащу сосняка, силясь разглядеть, что скрывается за деревьями. Но они стояли плотной стеной, и Маура видела лишь низко свисающие ветви и спутанный подлесок. Кто знает, сколько глаз следят сейчас за ней, оставаясь при этом невидимыми за естественной завесой?
— Элейн со мной всегда сюсюкает, типа заботится, но это только когда папа рядом, — продолжала жаловаться Грейс. — Меня от нее тошнит.
Маура стала медленно пятиться назад, отступая от деревьев в поле. Каждый шаг казался ей теперь неуклюжим и чересчур шумным. Сапоги с хрустом проламывали наст, сухие сучья трещали, ломаясь под ногами. А Грейс за ее спиной не умолкала.
— Это из-за него она старается быть со мной повежливей. Тетки всегда начинают с того, что сюсюкают со мной. А потом только и думают, как бы от меня избавиться.
— Возвращаемся в дом, Грейс, — тихо сказала Маура.
— Но это напоказ, а папа словно слепой и не замечает! — Вдруг Грейс замолкла: она увидела лицо Мауры. — Что такое?
— Ничего. — Маура взяла девочку за руку. — Мне холодно. Давай вернемся.
— Вы злитесь на меня или что?
