Венедикт ответил прямо про нас: «А почему вы в Голландии не занимаетесь альпинизмом? Потому что у вас самая большая высота – двадцать семь метров».
Понятно, нет? Нам было наплевать на ГКЧП. И на защиту Белого дома мы идти не собирались. Мы не любили Горбачёва. А также Ельцина. Всё это вместе взятое мы считали малыми, недостойными внимания серьёзных мужиков высотами.
Второй момент. Мы не раз видели близко конкретную смерть и связанные с ней проблемы. Возможно, поэтому за судьбу глобального мироздания, связанного всё-таки с жизнью, не переживали. Образуется! Сильнее беспокоились о том, не прикроют ли нам в силу каких-либо непредсказуемых революционных обстоятельств вылет в Непал. Не прикрыли. На этом об августе 91-го – извините, всё!
Зажмуриваю глаза от дурной яви и – вот! Мы в Катманду, в аэропорту короля Трибхувана.
Глава III
Кумари
Катманду, площадь Дурбар. Что, тот самый революционный 91-й и «сбытие мечт»? Нет, попозже лет на девять, в течение которых я приезжал в Непал неоднократно. С чем же связаны подобные скачки во времени?
Знаете, если бы я начал вспоминать о ненаступившем будущем, это могло бы показаться странным. Хотя с точки зрения Белой королевы из «Алисы» такое тоже не исключено, если имеешь «не жалкую» память. Но и обычная память вполне позволяет перебирать прошлое. И почему она обязательно должна делать это, как говорят англичане, step by step? Память в состоянии расставить кубики оставшегося за плечами опыта в любой последовательности, равно как установить между ними любую связь.
Итак, площадь Дурбар – священное место в Катманду. В каждое посещение Непала я обязательно бываю здесь. Смотрю на старинные индуистские храмы, на скульптурные изваяния, на многочисленных голубей и собак, а больше всего на людей. На торговцев, продающих местный антиквариат: колокольчики, свитки с мантрами, медальоны, статуэтки. Под антикварный имидж они нередко пытаются загнать туристу какого-нибудь не лишённого оригинальности божка, сказав, что ему тысяча лет. На самом деле божок отлит из гипса три дня назад и для правдивости «состарен».
Под историю «косят» и многочисленные самостийные экскурсоводы. Они либо пересказывают то, что и так написано в продающихся здесь же буклетах, либо плетут истории-небылицы на плохом английском языке. Вот один из «гидов» начинает впаривать мне что-то невнятное про изображение четырёхрукой Кали. Дружище, что ты несёшь? От француза Мориса я узнал о «чёрной богине» гораздо больше, чем от тебя!
А вот «садху», исполняющие роли святых людей. Когда первый раз их видишь, внешность сильно сбивает с толку: вроде йоги, или иные аскеты, или мудрецы; бородатые, разрисованные, в амулетах – выглядят очень экзотично и убедительно. Ну, святые и святые – разбираться, что ли? Однако простое наблюдение позволяет понять суть образа и без глубоких разборок. Гляжу: набивает «святой» косячок, затягивается, получает явное и совсем не аскетичное удовольствие и «улетает»… Дай-ка я его сфоткаю! Ан нет, «приземляется», и бесплатный вариант съёмки не проходит: как ни подойди, как ни ухищряйся, а театрализованный «садху» отворачивается от камеры и показывает жестами, что надо дать монетку или бумажку.
Теоретически они могут быть святыми людьми, хотя последние так себя не ведут. А также паломниками, монахами и просто бомжами. Роднит всех «садху» попрошайничество – «небесное» или «земное», активное или пассивное. Оно всегда не бесполезно, поскольку подают обязательно, на всякий пожарный. А вдруг «садху» настоящий и нашлёт на тебя неожиданную гадость? Вот и кладут у кого что есть: кто посостоятельнее – купюру или мелочь, а победнее – скромную горсть риса.
Я не занимаюсь разоблачением индуистско-буддистских «чудес». Отнюдь! Делюсь для того, чтобы стало понятно: ряженые «садху», доморощенные экскурсоводы, «антикварные» торговцы не являются тем уровнем, через который познаются действительные чудеса. Хочешь углубляться – углубляйся по-настоящему, с реальными посвященными, которые находятся совсем в другом месте. А нет – так просто ходи, смотри, лови недлинные обрывки речей и куски рисованных или печатных текстов.
С таким настроением я подошёл к деревянному дому в несколько этажей, явно старинному. Возле дома толпилось особенно много людей, а возле узкого входа во двор продавали открытки с портретом маленькой красивой девочки, причудливо одетой и раскрашенной. Я вошёл в глубь двора, где также увидел кучу любопытствующих. Они регулярно поднимали головы и смотрели вверх, на закрытое ставнями окошко. В какой-то момент (как оказалось, счастливый, потому что ждать подобного можно было долго и уйти, так и не дождавшись) окошко распахнулось, и в нём появилась нарядная девочка. А! Это та самая, чьи открытки продаются у входа в этот двор, да и по всему Катманду! Девочка оглядела толпу, поводила головкой и слегка улыбнулась. Враз защёлкали кнопки звучных камер, а на беззвучных гаджетах пальцы азартно застучали по экранам и… явление завершилось: ставни захлопнулись, девочка исчезла.
Любопытство вывело меня из состояния ленивого позёвывания и поглядывания по сторонам, и я поспешил узнать, кто и что это было. Мне пояснили, что девочка – живая богиня Кумари, она всегда находится в этом доме в окружении и под присмотром многочисленной челяди и периодически выглядывает в оконце, чем очень радует публику. Потому что считается: если увидел Кумари, то тебя ждёт счастье.
Продолжая пребывать в состоянии циничного восприятия «волшебной» действительности, я поинтересовался у компетентных непальцев, можно ли, прошу прощения, за определённую мзду сделать так, чтобы девочка выглянула дополнительно – не стоять же здесь целый день. Мне ответили, что да, это можно устроить – в восточной стране всё можно устроить за деньги. А в не восточной? Тоже! Разница в том, что в ней придётся платить за услугу большие деньги, а здесь рады и малым.
Значит, Кумари? Живая богиня? И теперь мне светит счастье? Ну, ладно, бы-ва-а-а-ет… Даю служителю бумажку в некоторую сумму рупий, и вскоре девочка появляется вновь. Получилось!
Вскоре я уехал из Катманду на разведку автомобильных подъездов к очередному «восходительному» маршруту. С трудом, без комфорта, зато и без происшествий добрался на внедорожнике до точки, откуда начиналась пешеходная тропа в горы. Ну, стало быть, разведал. Наступал вечер, и я решил переночевать в селении. А утром загрузил рюкзак в старинный джип, и мы выехали в обратный путь: до Катманду было около ста пятидесяти километров.
Но «ралли» в сваренном из металлических углов автомобиле продлилось немного, километров тридцать. Мы плотно застряли: с гор сошёл сель, заваливший часть домов в деревне по ходу движения и перекрывший дорогу. Что делают в таких случаях в Непале? Те, кому положено, подгоняют технику и занимаются расчисткой затора. Сколько времени? Сколько понадобится. А путешественники? Путешественники ждут, потому что никаких объездов чаще всего нет, а пешком в обход, через горы добираться почти гарантированно придётся дольше, да и физически гораздо сложнее. Но быстрого решения проблемы в любом случае не обещалось: сель прошёл серьёзный, и ждать «зелёного света» мне в итоге пришлось два с половиной дня.
