А мешочки с продуктами? Тоже ветром унесло? Вряд ли. Но сколько ни копали, обнаружить их не удалось. А вот следы… Пусть и заметённые, зато явно больше наших и похожи на те, что мы видели две недели назад… Загадка? Да. Мы пока не знали, что через много лет она будет разгадана.
Ещё раз заблудились 20 декабря, спустившись ниже пяти тысяч метров. Поиски маршрута осложнялись плохой видимостью. Выбившись из сил, остановились и решили выждать. Сняли рюкзаки, сели, прикорнули, не обращая внимания на густо падающий снег. В конце концов всё-таки поставили палатку, грели чай, однако в спальные мешки не залезали. Дремотно-тёплое состояние прервал примус: помигав на прощание, он потух. Эх, надо же, в лагере на 6100 слили для облегчения целых пять литров бензина! Вскоре кончился и последний газ: горелка «уснула». Холод набирал обороты и становился нестерпимым, хотелось нырнуть в мешки, но Володя высказался против ночёвки:
– Еды и топлива больше нет. Нужно идти. Стартуем, как только луна осветит наш кулуар. Думаю, что это случится часа в четыре утра…
Что ж дальше? Случилось последнее приключение: Заслуженный потерял кошку. Главный – фантастика – нашёл её! Заслуженный обнимал, благодарил, говорил, что век будет коньяком поить…
А Наташа ждала до последнего. Что творилось в душе – к чему описывать: любая женщина и без того поймёт. Поймёт и состояние, испытанное при виде худого, кашляющего, обветренного, но при этом не ползущего, а бегущего Володю. Возможно, читатель увидит странность во фразе «увидела бегущего». Как это, она что, на крыльце всё время стояла? Но для гор такое нормально: это в городских условиях дома загораживают панораму, а в горах со многих точек видно очень далеко. И, заметив человека на каком-то склоне, ты можешь наблюдать его появление-исчезновение на пути к стоянке много часов, тем более если есть бинокль: то пропадёт из вида, то появится опять. Нормально и то, что бегом. Сбегание вниз по неопасному склону, по осыпи или снегу считается у альпинистов обычным делом.
В Чомронге опять пили пиво и ели обычную картошку – соскучились! Подошли англичане и новозеландцы; испросив позволения, щелкали фотоаппаратами, снимая русских героев. А Володя задумывался и рассуждал – может, для себя, может, для всех:
– Альпинизм – это не спорт. Это особая модель жизни, особая философия существования. Вечное стремление взять новую вершину. С неё всегда видны неизвестные ранее горизонты. Значит, надо двигаться к ним; значит, пока не конец…
Попрощавшись с «домашним» Чомронгом, вышли к селению, откуда ходит автобус в Покхару. Повезло: он стоял и будто дожидался нас. Погрузили рюкзаки и сами залезли на крышу, на багажник, поехали с ветерком. В сопровождении звёздного неба и с видом на далёкий массив Аннапурны. Сидевший рядом американец заиграл на губной гармошке. Валера вступил с ним в разговор. Читатель, думаю, помнит Валеру, который пел Юрины песни, правда?
– А вы слышали когда-нибудь русские песни? – спросил Валера.
– Нет, – ответил американец.
– Хотите спою?
– Да, очень хочу…
Товарищи американца тоже закивали головами. И Валера запел:
Славное море, священный Байкал,
Славный корабль – омулёвая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалёчко…
[9]Пел охрипшим, но всё равно громким, раскатистым голосом; большой, худой, небритый. И гималайская ночь уважительно внимала задушевно-протяжной, русской, берущей за душу мелодии.
Глава III
А живому нужна женщина его
Горы, штурмы, победы. Тратим на них главное время, а иной раз и саму жизнь. И вот наконец достигаем желанного результата. Но случается так, что вдруг понимаем: радость от нелегко полученного, конечно, есть, но какая-то она неполная. Чего же не хватает? Булат Окуджава поёт про разговор генерала с лейтенантом перед боем. Генерал ему про важность военного ремесла, про славу, про победы. А лейтенант в ответ – про «амуры» и «золотые деньки». Серчает генерал: «нынче не до шашней», скоро в бой, если не измените настроение – будем ссориться, тут и до трибунала недалеко! Убеждает генерал, убеждает, сильнее распаляется, а лейтенанту мало, а точнее, совсем не нужно победы и славы, и даже трибунал его не пугает. Не проникается он патетическим настроением и приземлённо отвечает: слава нужна убитым, а «живому нужней женщина его»…
Мою женщину звали Светланой, и в горы она никогда не ходила. Отсюда план завлечения её на штурмы и победы продумывался сложносочинённым, постепенным и «коварным». Когда замысел созрел, следовало его озвучить. Поскольку дело шло к свадьбе, я увязал раскрытие плана с этим судьбоносным моментом жизни, имитировал нешуточное волнение и сказал:
– Дорогая, я хочу сделать тебе свадебный подарок.
– Какой, милый? Золотое колечко с бриллиантиком?
– Ты почти угадала, Светуля. Много-много украшений из серебра и целая россыпь почти драгоценных камней.
– О, как здорово! А где такие сокровища?
– Это делают в одной сказочной стране, куда мы с тобой поедем.
– Скорей скажи, дорогой, куда?!
– …В Непал…
Попробуйте сделать такое предложение в целях обольщения кого-то из ваших знакомых женщин. Прогнозирую, что в лучшем случае вам скажут: «Эт где? Там чо?» В среднем: «Чего я там забыла?» В худшем – просто покрутят пальцем у виска. Будучи дамой сравнительно вежливой и с учетом предстоящего сочетания браком, Света остановилась на лучшем варианте. И я с воодушевлением ответил:
– Мы будем там путешествовать.
– Непал вроде в Гималаях? Это ж высоко, а я высоты боюсь! И у меня нет никакого опыта.
– Конечно, любовь моя, опыт очень важен, поэтому сначала мы поедем его набираться в тёплое, комфортное и невысокое место в родной стране.
– На море? Ура!
– Не совсем. Мы поедем… на Кавказ…
Света сделала задумчивую гримасу, помычала и… согласилась. «Коварный» план мой она не раскусила, да вряд ли и другой женщине это бы удалось в силу тонкости задумки. Мы прилетели в Нальчик, проехались по Баксанскому ущелью, сняли прекрасный домик в Чегете. Да, по дороге я завёз её в Долину Нарзанов, где мы попили вкусной кисленькой водички с пузыриками, а на чегетской поляне перешли к вину и шашлыкам. Прокатились на канатной дороге до известного всем горнолыжникам, альпинистам, туристам и экскурсантам-матрасникам кафе «Ай», там выпили ещё.
– Дорогая, тебе нравится в горах?
– Очень!
На следующий день я предложил Свете пойти на «лёгкую горную прогулку». Под таковой подразумевался трёхдневный перевальный поход. Объяснил, что всю вещевую тяжесть беру на себя, а ей остается сущая лёгкость – ну, килограммов двенадцать-тринадцать. Зато рюкзак очень комфортный! А виды Большого Кавказского хребта и его окрестностей – вообще запредельные.
